Громкий шепот - Милас Мари

– Будьте так добры. – Она непринужденно откидывается на спинку кресла. – Нам нужна полная картина.

Я втягиваю через нос, наверное, весь воздух в помещении.

– Алекс принадлежит к тому типу людей, которые для начала претендуют на вашу сторону кровати, когда вокруг достаточно места. Потому что он так хочет. Вы ему это позволяете. А после того, как он раз за разом вытеснял вас не только с кровати, но и прогонял ваше собственное «я» за пределы разума, он занимается с вами анальным сексом против вашей же воли. Опять же, потому что он так хочет. – Я до крови впиваюсь ногтями в ладони. – Это был тот, как вы выразились, неудачный день, когда я не позволила ему это сделать.

Стыд омывает меня, как вода из душа. Я даже не хочу смотреть на Макса, чтобы не видеть его реакцию. Мне хочется провалиться сквозь землю и исчезнуть.

Скорее всего, сейчас мне скажут, что мы были в браке и это нормально.

– Но в какой-то степени это ваш супружеский долг, не так ли? – подтверждает детектив мои догадки, приподнимая бровь и устремляя взгляд к моим ногам и короткой юбке. – Являлось ли это провокацией с вашей стороны?

Гнев начинает бурлить у меня под кожей, но совершенно не согревает конечности.

Что ты, дамочка с ручкой, о себе возомнила?

– Стоп, – рычит Макс. – Вы не…

Я обрываю его взмахом руки и поднимаюсь с кресла. Опираясь на стол ледяными дрожащими ладонями, приближаюсь к сидящей напротив женщине. Женщине, мать вашу! Такой же, как и я.

– Знаете, я думала, что в первый раз мне просто не повезло, – начинаю я спокойным голосом, хотя каждая клеточка тела желает вырвать ей волосы. – Однажды мне уже доводилось обращаться в полицию. Я пришла туда в порванном свитере, грязных джинсах и с разодранным лицом. Набралась смелости, чтобы наконец-то обратиться за помощью. Но там сидела девушка чуть младше и стройнее вас, уж не обижайтесь. Ведь, как вы сказали, нам нужна полная картина. – Я щелкаю языком. – Она приняла меня за какую-то неряшливую грязную особу, которая решила очернить честного человека. Сделала выводы по моему внешнему виду и эмоциональному состоянию, насмехаясь и не понимая, отчего я раньше не обращалась в полицию. Ведь меня бьют и насилуют. Как эмоционально, так и физически. Ее не волновало то, что меня не так давно протащили по всему заднему двору дома, что моя психика ходит по лезвию ножа. Ее волновало лишь то, что я не соответствую ее моральному компасу.

Я выдерживаю паузу и повышаю голос:

– Сейчас я пришла, будто с недели моды. Уверенная и наполненная желанием взять жизнь за яйца. Но опять же не вписалась в ваше видение мира. Ведь для вас я красивая женщина, которая по какой-то неимоверной причине имела право отказать своему мужу. Провоцировала его. – Мое лицо приближается к ней еще на дюйм. – Но знаете что? Идите к черту! Мне нужен детектив мужского пола. Потому что пока женщина осуждает женщину, мне плевать на ваш доблестный феминизм.

В кабинете тише, чем на кладбище. Я поправляю ручки на ее столе, пока детектив открывает и закрывает рот в немом возмущении. Затем я отряхиваю юбку от невидимой пыли. Сажусь на свое место и закидываю ногу на ногу.

– Пригласите человека, который выполняет свою работу, а не завидует моим босоножкам.

Теперь я настолько уверена в себе, что поворачиваю голову к Максу и встречаюсь с его наполненным гордостью взглядом, проникающим до самых костей.

Глава 11

Макс

Нормально ли то, что мне хочется крикнуть: «Вот это моя девочка»?

Нет, ненормально. Это во мне кричит и пытается взять верх семилетний Макс, который с первого взгляда влюбился в рыжеволосую девочку точно так же, как в осень.

Но мне уже не семь лет, и я абсолютно точно не влюблен в нее, просто… помогаю и защищаю ее интересы. Это то, что делают люди моей профессии. Не более.

Ага, тупица, ты же со всеми своими клиентами заключаешь фальшивый брак, не так ли? – отчитывает меня подсознание голосом Нейта.

Это вынужденная мера!

Я наблюдаю за тем, как Валери дает показания. С гордой осанкой и зажатой в руках сумочкой, которой, вероятно, кто-то получит по голове, если еще раз не выслушает ее должным образом.

Без единого моего слова и вмешательства она добилась того, чтобы ее дело вел главный детектив полицейского департамента. У этой женщины яйца больше, чем у Нейта. С собой сравнивать не буду, чтобы не было так грустно.

Почему она раньше не могла так себя вести и вовремя дать отпор, не доводя ситуацию до предела?

Но, возможно, я знаю ответ на этот вопрос. Пока мы не можем дистанцироваться и находимся под влиянием того, кто имеет над нами хоть какую-то власть, наши силы и мысли существуют в параллельном мире.

Скорее всего, это несравнимые вещи, но однажды я такое испытывал. Даже не однажды, а на протяжении почти всей жизни. Брат не давал мне спокойно жить с того дня, как мы поочередно покинули утробу нашей матери. Я до последнего верил, что в нем есть что-то хорошее. Думал, что эта космическая связь близнецов наконец-то начнет работать и мы станем подходить друг другу, как кусочки пазла. Но мы были как вода и масло – абсолютно несовместимыми. Саймон постоянно выталкивал меня на поверхность.

Я даже не чувствовал себя полноценной личностью, пока жил в его тени. И только когда мне удалось вырваться из дома и начать жить собственной жизнью, прилив уверенности нахлынул на меня, как цунами.

Саймон до сих пор пытается быть едкой пилюлей при каждом удобном случае, но я научился давать отпор (наверное) и видеть его истинную натуру. Как говорится, в семье не без урода. Догадайтесь сами, кто есть кто.

Детектив Хадсон властным голосом выдергивает меня из размышлений:

– Валери, я не знаю, почему детектив Милн так себя повела. Ей известно обо всех тонкостях и подводных камнях вашего дела.

Мы начинаем переходить к самому интересному. Сейчас она узнает то, что окончательно снимет пелену с ее глаз. Возможно, после этого меня выгонят из собственного дома, но я не мог сказать Валери, что нарушил примерно сотню законов, прежде чем добыл эту информацию. И ради этой женщины нарушил бы их снова.

– О каких подводных камнях вы говорите? Все же ясно как день, – Валери сводит брови к переносице.

О, дорогая, я тоже так думал.

– Вы знали, что ранее Алекс проживал в США? – монотонно произносит Хадсон.

– Да, – кивает Валери. – Я знала, что он родом из Ньюпорта. У него была неблагополучная семья, поэтому сразу после совершеннолетия он переехал в Англию.

– Все верно, – одобрительно произносит Хадсон. – Но есть один момент. Он переехал не сразу. В девятнадцать лет Алекс женился на Шарлотте Григ, а спустя год брака его жена пропала без вести.

Цвет лица Валери сливается с ее белой юбкой. А внутри меня все разрывается из-за того, что я не мог сообщить ей об этом раньше в более комфортной обстановке. Можно кинуть в меня тысячу обвинений, но Валери нужна эта правда. Больная и грязная. Правда, которую ей скажут не друзья или знакомые, а люди, незаинтересованные в эмоциональной оценке.

Валери прикасается ладонью к своему лбу, но сохраняет стоическое выражение лица.

– Против него были выдвинуты обвинения? – спрашивает она.

– Нет, – горько усмехается детектив. – Против него не было ни одной улики. Все соседи, друзья и знакомые отзывались о нем как о замечательном муже и добром человеке, который даже мухи не обидит. Улик не было, а Шарлотта до сих пор считается пропавшей.

Хадсон опирается предплечьями на стол, сцепляя руки в замок.

– Он сыграл роль убитого горем мужа и именно после этого – цитирую показания его знакомых из Ньюпорта – «переехал в Англию, чтобы начать жизнь с чистого листа».

Валери поднимается на ноги. Ее колени дрожат, а сумочка вот-вот выскользнет из руки.

– Не возражаете, если я на несколько минут отлучусь? – с вежливой улыбкой спрашивает она, словно ей только что не сообщили, что ее бывший муж, вероятно, убил человека. – Где тут уборная?