Нам нельзя (СИ) - Лукьянова Виктория

— Можно? — произношу тихо, скромно потупив взор. Играть так играть.

— Элла! Да, конечно, — в голосе Станислава Валерьевича слышится удовольствие. Как и думала, он будет рад меня видеть. — Входи, не стесняйся.

И я вхожу, продолжая смотреть себе под ноги, и лишь изредка бросаю взгляд в сторону Самойлова. Он поднимается из-за стола, можно сказать, очень большого и массивного, и идет мне навстречу. На его тонких губах приятная улыбка, да и вообще, он выглядит очень добродушно и как-то по-домашнему спокойно. Нет костюма, в котором я его почти всегда видела, волосы немного взъерошены, словно он дотрагивался часто до головы. Наверное, из-за Арсения. Парень тот еще геморрой.

— Что-то случилось?

Сразу к делу. Что же, мне так даже больше нравится.

Киваю, складывая перед собой руки. Будто все еще школьница перед учителем.

— Да, я хотела бы съездить в город, но не знаю, как отсюда выбраться, — произношу тихо и смущенно. Разве что не краснею. Последнее явно будет перебором.

— А ну да, ну да, — бормочет Самойлов, явно смутившись не меньше, чем я. Но вот только его эмоции искренни, в отличие от моих. — Сейчас.

И он, больше ничего не произнося, возвращается к столу и открывает один из ящиков. Я не двигаюсь с места, осторожно наблюдая за ним. В голове внезапно вспыхивает шальная мысль: каким бы он был отцом, если бы я была его дочерью? Так же баловал бы меня, как и Арсения, и я выросла бы испорченным ребенком, бунтующим по любому поводу? Или дал бы мне родительскую любовь, в которой я всегда нуждалась и которой никогда не получу, потому что собственный отец сделал ноги еще до моего рождения? Человек-призрак. Человек-невидимка. Донорский материал, как говорила тетя каждый раз, стоило мне поднять этот вопрос. И пока я размышляю над тем, каково это быть дочерью такого человека, как Самойлов, он уже возвращается и протягивает мне нечто… Ключи с брелоком.

— Вот, держи, — говорит Станислав Валерьевич, вгоняя меня в ступор.

— Что это?

Нет, я не дикарка, спустившаяся с гор. Я знаю, как выглядят ключи от автомобиля, хотя у нас никогда не было машины, но не понимаю, зачем он предлагает мне ключи.

— Разве ты не водишь?

Часто моргаю, переводя взгляд с ладони на его лицо. Качаю головой, подтверждая его опасения. Самойлов хмурится, но недолго, потом мягко улыбается и сжимает ключи в кулаке.

— Да уж, что-то я не подумал.

Повисает неловкая пауза, которую он тут же нарушает сам.

— Но если хочешь, можешь хоть с завтрашнего дня пойти в автошколу. Я все устрою.

Да, он был бы именно таким отцом. Заботливым. Внимательным. Готовым дать всё, что я пожелаю. Именно так он поступал с Арсением, компенсируя иное. Например, то, что всегда занят. Или почему расстался с его матерью…

Автошкола. Права. Свой автомобиль. Я могу получить все это, даже не напрягаясь. Стоит лишь кивнуть и расцвести в улыбке, поблагодарив его. У меня может быть всё, что пожелаю, но я качаю головой, возвращаясь в реальность.

— Спасибо, но я не собиралась учиться водить.

Самойлов удивлен и не скрывает этого, а я продолжаю говорить, чувствуя, что поступаю правильно, если скажу правду.

— То есть, пока не собираюсь. Для начала я хочу поступить на бюджетное место, и пока направлю все силы и время на предстоящие внутренние экзамены. Потом, если у меня будет достаточно времени и денег, я, возможно, и отучусь на права. Но не думаю, что от них будет толк, если у меня не будет машины. А машину, даже самую простенькую, я смогу купить лишь тогда, когда буду зарабатывать самостоятельно. Вот, — и развожу руками, позволяя себе улыбнуться чуть шире, чем нужно, потому что вижу смятение на лице Станислава Валерьевича.

— Неожиданно, — произносит он, возвращаясь к столу. Кладет обратно в ящик ключи и садится, приглашая меня занять место напротив. — Но я полностью поддерживаю твое решение.

— Спасибо.

— А теперь давай обсудим твои планы насчет учебы. Как я уже понял, ты определилась.

Киваю.

— И это не та же академия, где учится Арсений и про которую я тебе рассказывал.

Отрицательно качаю головой.

Самойлову очевидно нравится мой ответ, но еще больше его вдохновляет, и это видно по глазам, мое рвение и желание все сделать самостоятельно.

— Хорошо, Элла. Я тебя услышал. Пусть будет так, как ты хочешь. Но только помни, если что-то пойдет не по плану, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью.

— Спасибо, — и вновь благодарю человека, который меня совсем не знает, но чувствую, что он не лжет. Он делает это от всего сердца, и мне больно признавать, что я сама-то не очень и хороша. Сколько же во мне злости из-за мамы, что начинаю ее проецировать на окружающих.

Сцепив руки на коленях, уже было хочу поблагодарить Станислава Валерьевича и уйти, лишь бы не дать волю чувствам, как он неожиданно продолжает говорить:

— А насчет поездки в город, если подождешь немного, то Дима, мой водитель, отвезет тебя. Ему все равно нужно передать в офис кое-какие срочные документы. А на обратном пути может и забрать.

— Я надолго, — сообщаю Станиславу Валерьевичу, не желая, чтобы меня в городе ждал водитель. Ненавижу причинять людям дискомфорт своими делами, тем более и сюда-то не очень горю желанием возвращаться. Лучше уж в городе погулять подольше, чем опасаться нарваться на новую стычку с Арсением.

— Тогда закажи обязательно такси, — говорит он. — И дай мне, пожалуйста, номер счета, чтобы перевести деньги на расходы.

Вот тут немею я. Станислав Валерьевич ждет ответа, и мне приходится собраться с мыслями.

— У меня нет счета.

— То есть?

— Всеми деньгами всегда распоряжалась тетя, — и я говорю правду, не пытаясь ее как-то приукрасить ради того, чтобы мама не выглядела плохо в глазах Самойлова. — Тетя давала мне наличные деньги на карманные расходы, все остальное у нее оставалось.

Вижу, как мрачнеет лицо мужчины. Он о чем-то думает, и я уверена, мне не понравятся его мысли. Но особенно они не понравятся маме, потому что я ослушалась указаний и практически нажаловалась на нее. На то, что она была матерью, которая совершенно не интересовалась жизнью дочери, и Самойлов точно не дурак, видит это и понимает даже без подсказок.

Он качает головой, словно подтверждая мои мысли, и вновь тянется к ящику стола.

— Раз счета нет, то нужно что-то решать, — говорит он и кладет на стол перед собой пластиковый прямоугольник. — Вот пока сойдет и эта. Я распоряжусь, чтобы для тебя открыли счет и подготовили карту, куда будут еженедельно поступать деньги на карманные расходы, хорошо?

Произносит пароль от карты, и я, кажется, запоминаю его чисто автоматически, хотя все мысли сосредоточены на ином. Киваю, понимая, что глупо отказываться. Те накопления, что удалось собрать за несколько лет, не дадут мне финансовой безопасности, а если я растрачу их сейчас даже на то же такси, не имея при этом какого-либо дохода, лишь усугубят ситуацию. Потому и принимаю карту, и лишь потом замечаю, что она именная. И имя на ней меня пугает.

— Но она…

— Не думай об этом, — отмахивается Станислав Валерьевич. — У Арсения несколько карточек, переживет как-нибудь. Тем более, это, — он указывает на зажатый в моей ладони пластик, — компенсация за разбитую вазу.

Моих губ касается легкая улыбка. Самойлов усмехается тоже.

— И да, Элла, — произносит он, когда я уже поднимаясь, чтобы уйти, — извини за вчерашнее. Ужин был испорчен.

— Не думайте об этом, — отвечаю его же словами. — Все прошло вполне гладко. И торт, кстати, очень вкусный.

— Да? — удивляется он. — Про торт я и забыл.

— Обязательно попробуйте, — мягко произношу, чувствуя, что должна быть заботливой и благодарной.

Добро за добро. Немного же не повредит?

Я ведь неплохой на самом деле человек… Ведь так?..

— Хорошо, обязательно попробую, — говорит он, поднимаясь следом. Провожает и даже открывает для меня дверь. — Спасибо, что поговорила со мной. Но главное, не забывай, что всегда можешь обратиться ко мне за помощью.