Святоши «Синдиката» (ЛП) - Николь Натали

— Пошел ты, маленький предатель. Я говорил тебе, что ты будешь следующим. Эта маленькая сучка-сестричка сама напросилась на все, что я с ней сделал. Грязная шлюшка, как и ее педерастический старший брат. — Он маниакально смеется. — Мой брат вырастил самых слабых маленьких панков на свете. Позор.

Парень стоит там, слушает спокойно всю херню и не двигается. Он почти окаменел перед ним. Наконец, спустя несколько мгновений он наносит удар. Один глубокий удар по лицу. Мужчина начинает ругаться на английском и итальянском, но продолжает сыпать оскорблениями. Пока парень стоит, дрожа, как осиновый лист. Синклер, видимо, решил, что у мальчишки не хватит духу довести дело до конца.

Он быстро встает, спускается по каменным ступеням, выхватывает нож у Альфонсо, а затем с силой вонзает нож в член мужчины, отчего тот кричит от мучительной боли. Синклер получает удовольствие от этого дерьма. Черт, в какой-то степени как и все мы. После пыток и убийства ублюдка, способствовавшего смерти моей матери, я вернулся в пентхаус и три часа трахал Деклана. Невероятный кайф получаешь, когда вершишь свою гребаную форму самосуда.

Когда Роман все еще корчится от боли, Синклер обходит его сзади, хватает за волосы и откидывает его голову назад под странным углом, чтобы повернуть лицом к себе.

— Долбаная мразь. Свою родную племянницу? Я тебе, сука, покажу, чего ты заслуживаешь. — Затем Синклер толкает его вперед и изо всех сил втыкает нож прямо в задницу Романа. Затем прокручивает нож, измельчая анальную щель в клочья, пока Роман кричит. — Ты заслуживаешь гораздо худшего, чем это, извращенный, безумный ублюдок. Сквозь придушенные крики Роман бросает Синклеру проклятия. Я лишь смеюсь.

Зря ты так сказал, сын шлюхи.

Глубокий безумный смех исходит от Сина, когда я чувствую, как наши отцы придвигаются к нашим стульям.

— Довольно, Синклер. Прикончи его, чтобы мы могли продолжить. — Требовательные слова отца на время заставляют его замолчать.

Медленно Син снимает маску, и его глаза выглядят демонически. Из-за маски они кажутся почти черными. Он снова хватает голову Романа и легко откидывает ее назад, так как потеря крови окончательно его обездвижила.

— Хочешь, чтобы этот извращенец умер? Отлично. И с этими словами он перерезает шею ублюдка от уха до уха. Удар настолько глубокий, что он почти обезглавливает его, а кровь заливает все вокруг.

Дыхание Сина затруднено из-за адреналина и алкоголя, но в нем чувствуется оттенок усталости. Передавая нож обратно Альфонсо, он заявляет: — Ты никогда не был создан для этого дерьма. Убирайся к чертовой матери и никогда не говори о нас, или я сам выслежу тебя и сделаю с тобой что-нибудь похуже.

Затем Син уходит, оставляя в комнате потрясенных инициаторов, которые пытаются не сблевать и не потерять сознание. Я встаю, Деклан следует за мной, и мы спускаемся по лестнице.

Остановившись у тела, я снимаю маску и смотрю на других посвященных. — Если вы не можете сделать это. — Я указываю на тело Романа. — Валите нахрен отсюда со своими сучьими задницами. То, что сказал Синклер Альфонсо, касается и ваших чопорных богатеньких мальчиков. Не надо шутить с «Трезубцем». Мы найдем вас. Мы покончим с вами. Выбор за вами.

Мы уходим под грозные возгласы наших отцов и слышим, как они проклинают нас отсюда до Марса и обратно, когда покидаем обязательное мероприятие. В ответ я салютую одним пальцем, зная, что скоро наши деды будут здесь, чтобы свести счеты и вернуть порядок в хаос, созданный нашими отцами.

— Думаешь, после этого он запрётся в своей комнате? — голос Деклана прорывается сквозь мои мысли.

Я пожимаю плечами, пока мы идем к лифту. — Кто его знает? У него нет четкой схемы, когда он так далеко заходит, а потом начинает действовать в соответствии с желанием. — Я замолкаю, когда Ди нажимает на кнопку, и проверяю приложение локатора. — Он сейчас в душевой в спортзале. Если останется там, я буду очень удивлен. — Двери открываются, и мы заходим внутрь. Я убираю телефон обратно в карман. Ворча, сжимаю переносицу между пальцами. — Мы должны проверить его или оставить в покое?

Я слегка приоткрываю глаза, когда Деклан не отвечает, и вижу на его лице самодовольную ухмылку.

— Что?

Он молчит, но щелкает выключателем, останавливая лифт. — На колени, Джи. Не беспокойся о нем. Все, на чем тебе сейчас нужно сосредоточиться, — это на отсасывании моего члена, так долго, чтобы забыть о дерьме хоть на минуту, перед тем как я глубоко войду в твою тугую задницу и оттрахаю тебя до беспамятства.

Мой член мгновенно превратился в сталь, угрожая разорвать чертову молнию. Мне нравится контролировать ситуацию во время секса, но, черт возьми, если подчинение Деклану в отдельных случаях не является одним из самых возбуждающих моментов в жизни. Медленно опускаюсь на колени, затем тянусь к поясу, освобождая свой член, надеясь хоть немного снять боль. Дек останавливает меня, а затем встает передо мной на колени.

— Разве я сказал, что ты можешь это сделать?

Я сглатываю от его серьезного, глубокого, авторитетного тона в голосе, мое возбуждение разгорается еще больше.

— Нет, сэр.

— Я так и думал. — Он быстро снимает галстук. — Руки за спину. Я на секунду сопротивляюсь его требованию подчиниться, но потом сдаюсь. Деклан может быть настоящим дразнилкой, когда хочет. В последний раз, когда я не подчинился его приказу, этот ублюдок дразнил и мучил меня три недели. Но, черт возьми, если оргазм не был прекрасным, когда он наконец наступил.

С дьявольской ухмылкой Дек вытаскивает свой пульсирующий девятидюймовый член из боксеров. С него уже капает предэякулят, и у меня текут слюнки. Я облизываю губы, готовый и желающий, чтобы он засунул его глубоко в мое горло.

— Ты будешь хорошим мальчиком и глубоко возьмешь член в свое горло? Ты будешь хорошей маленькой игрушкой для меня?

Вот сука… его грязные словечки заставляет мой и без того напряженный член пульсировать еще сильнее. Как уже сказал, я люблю контролировать ситуацию в спальне. Но этот извращенец каким-то образом переворачивает все с ног на голову, легко превращая меня в своего добровольного сабмиссива.

— Ну конечно. А теперь подойди ближе, чтобы я мог отсосать твой уже капающий член, сэр.

У него раздуваются ноздри, как от моего умного замечания, так и от того, что он знает, что я могу глубоко проглотить его, лучше, чем любая из шлюх, которые встречались на его пути. Я быстро открываю рот и высовываю язык, серебряное кольцо на языке сверкает в свете лифта. В глазах Деклана мелькает воспоминание о том, что это кольцо делает с ним.

— Проклятье, — рычит он, затем подходит, хватает меня за волосы и засовывает член мне в горло.

Я стону, чувствуя его вкус на своем языке, — это чистый афродизиак. От моего стона вибрация отдается в его члене, заставляя его дрожать.

— Черт возьми, Джи.

Я улыбаюсь, пока его член находится у меня во рту, в восторге от реакции, которую могу вызвать у него. Его хватка на моих волосах крепнет, когда он начинает медленно двигаться вперед и назад, погружаясь все глубже и глубже, пока не оказывается полностью в моем горле, а мой нос не прижимается к его паху. Когда он начинает выходить, я сосу изо всех сил, проводя языком по головке его члена. И всасывание против его вытягивания и ощущение пирсинга на языке заставляют его ударить рукой в стену лифта позади меня, слегка застигнув меня врасплох и заставив меня немного ослабить всасывание.

Когда он вытаскивает член почти до конца, я начинаю водить языком вокруг головки, застонав от наслаждения его эрекцией в моем рту. Я замедляю движения языком настолько, что зацепляю кольцо за пирсинг его члена, вызывая у Деклана горловой стон, а затем серию восклицаний.

Мы повторяем процесс еще несколько минут, прежде чем он неожиданно вытаскивает его из моего рта с влажным хлопком. Мы оба тяжело дышим, и я уже готов трахнуться, не останавливаясь, когда он лезет в карман брюк и достает презерватив и упаковку смазки.