Юлия Колесникова - Разрешаю себя ненавидеть
— У тебя тоже какая-то тренировка?
— Я отстраненна теперь на месяц, как по состоянию здоровья, так и за неразрешенный подъем.
— Так тебе и надо. — лишь хихикнул он под нос, мне же захотелось ткнуть его под ребра, но я не стала.
— Давай не рассказывай мне, что и как должно быть. Я и сама знаю, что оплошала. А ты что не делал ничего такого, о чем бы потом жалел?
Не знаю, почему Ирвинг внезапно затих. Его руки сжались, скулы побледнели. Тоненький голосок Майи сзади, объяснил мне, в чем дело.
— Он жалеет, что настаивал тогда, чтобы родители поскорее приехали на его игру. Мы торопились, и потом…
Ирвинг явно был зол на сестру за такие подробности, но даже не стал ей об этом говорить при нас. Видимо Майя это поняла и затихла.
Я же все и так поняла с первых ее слов. Даже не могла поверить, что Ирвинг обвиняет себя в том, что случилось. Мне тут же стало жалко, что я такое сказала, хотя он сам вынудил меня на это.
— Прости… — я попыталась извиниться. Но рука Ирвинга резко взметнулась, будто он пытался отгородиться от меня и моих извинений, или просто выкинуть их в окно, и тихо сказал:
— Мне твои извинения не к чему.
Ах, так! Мои извинения ему не к чему. Оказывается, я такое чудовище, что даже не имею право на прощение. Эта обида глубоко засела внутри меня. И конечно мое настроение ухудшилось, как и боль во всем теле. Мне стало очень горько от его слов, хотя от чего? Мне же все равно, что он обо мне думает. Разве не так. При этом я почему-то вспомнила, как мы смотрели друг на друга тогда на скале.
Я уткнулась глазами в свою черную юбку, но краем глаза все же видела черные брюки Ирвинга, и его длинную ногу, натягивающую ткань из-за мускулов. Мне всегда казалось, что наши парни одеты по-глупому: черное пальто, черная рубашка с эмблемой школы, и такие же брюки, на ногах любые черные туфли. Но смотря на Ирвинга невозможно было сказать, что он в этом выглядит глупо. Как бы я его ненавидела, но не могла не признать, что он красивый. Руки и тело у него мускулистое, поджарое, последствие занятиями разнообразным спортом. Лицо, не просто милое или симпатичное, а притягательное, как у актеров, которым всего лишь стоит улыбнуться, чтобы комната вдруг загорелась от света. О его полных губах Рашель мне и так все уши прожужжала, а волосы — такие каштановые, тяжелые и прямые, с удачно подобранной прической делали его похожим на модель. Я нередко замечала, что Ирвинг тщательно следит за своей внешностью. И хотелось бы назвать его Педарашкой. Но язык не поворачивался. Для этого он был слишком мужественным. С его ростом и фигурой, не мудрено, что вечерами мне звонили девчонки и расспрашивали про него. Говоря что-то типа: «Ах, я его сегодня видела, он такой секси!»; или «И не могу понять, как он тебе не нравиться, да он, самый-самый классный парень которого я когда-либо видела»; или например Рашель, у которой слова были более откровенными «Видела сегодня твоего друга в окно. Бегал в одних коротеньких шортиках с утра, если бы не хотелось так спать, пристроилась бы к нему. Удачно я встала с утра в туалет, не находишь?». И что мне всем им нужно было ответить, почему мы так не миримся? Не миримся и все. Терпеть его не могу. Особенно теперь, когда он почти со мной не говорит. Да и извинений не принимает. Ужас, когда закончиться эта неделя? Как началась с понедельника, так видимо будет всю неделю. Плохая карма меня должна была преследовать, я это чувствовала.
Я не ошиблась. Кроме того, что Ирвинг со мной не говорил, его подсадили ко мне на нескольких уроках, а на других, он сидел буквально через проход. И я могла наблюдать за тем, с каким призрением и неудовольствием он иногда смотрит на меня. Нет в мире справедливости. Как сказали учителя, так как мы живем в одном доме, ему будет легче идти в одну ногу с этой программой. Я понимала, что это логично, но мне от этого не легче. Ирвинг, кажется, еще хуже воспринял такую новость. В машине он говорил со мной вполне еще миролюбиво, но на уроках, то и дело буркал, если хотел что-то спросить. К концу учебного дня, я была на грани того, чтобы попросить пересадить его. Ленч тоже не принес облегчения, все то и дело подходили то меня поздравить с тем, что я героиня, то с Ирвингом познакомиться. Девушки поедали его голодными глазами, парни, хотели разузнать, где он жил, бывал, что видел, и каким спортом занимается. В первый же день на него положил глаз тренер с регби. Это означало, что я остаюсь до конца тренировки, чтобы забрать его. Я сначала перемены просто умирала от голода, но к ее концу поняла, что мне так и не удалось даже два раза подряд что-то укусить. Ирвинг же ел с завидным аппетитом.
— Как долго будет тренировка, тебе сказали? — спросила я Ирвинга, когда шла показывать ему, где у нас спортивный комплекс. И чтобы где-то там устроиться с книгой на трибунах. Светило солнышко так почему бы не расслабиться, домашнего задания и так не было. Это ведь первый день!
— Сегодня всего лишь час, чтобы новичков протестировать, — пробормотал куда-то в сторону он, и в это время рядом оказалась одна из моих подруг, чей отец был врачом. Хоть разбавит наш молчаливый тандем, обрадовалась я.
— О Флекс! Как хорошо, что с тобой все в порядке, я целый день хотела тебе сказать, как переживала за тебя, когда отец мне рассказал.
Сьюзи была одной из тех девушек, что часто сопровождали Рашель. То есть одевалась она красиво, даже в совмещении с формой, подкручивала волосы, прямые от природы, и клеила ресницы, которых у нее не было и в помине. Почему-то я почувствовала раздражение, когда она оказалась рядом, хотя раньше мы всегда хорошо ладили с Сьюзи. Подавив в себе нарастающую злость, я улыбнулась.
— Все окей. Не стоит переживать.
— А вы куда?
Так как она была сегодня уже дважды представлена Ирвингу, можно было и не играть на публику, а сразу же разузнать, куда ей стоит податься. Шоколадные глазки Сьюзи оценивающе пробежались по всей длине брюк Ирвинга и меня от этого чуть не стошнило. Может Ирвинг все же меня отпустит? И его подвезет она? Я просто не хотела смотреть на то, как очередная девушка, теряя всякую гордость, унижается перед ним.
— Идем на спортплощадку, Ирвингу предложили играть в нашей команде регби, — с тяжелым вздохом сказала я. Только небо знает, сколько раз мне уже пришлось это сказать, пока мы дошли от школы к этому месту.
— Ух ты, это классно, наша команда очень сильная, — обратилась к Ирвингу она и он удостоил ее своей фирменной ленивой улыбкой, которая могла многое обещать. Лицо Сьюзи покраснело, а глаза потупились. — А ты решила его подождать?
— Да… — без особой радости объяснила я, и проигнорировала, как при этом на меня посмотрел Ирвинг. — Малых забрала мама, мне нужно его отвезти домой.
