Нора Филдинг - Приговоренные к любви
Его рука легла мне на спину, он крепко прижал меня к себе, а губы не отвергли мой поцелуй. Он сам меня поцеловал.
Я мгновенно протрезвела. Винные пары испарились из моей головы, но другое чувство затуманило сознание еще сильнее, чем выпитые шампанское и коньяк. Безумство поцелуя захватило нас обоих.
— Так, так. Прекрасное занятие. И ты смел мне говорить, что вы были незнакомы? Посмотри на себя и на нее! Ты подлый обманщик! — Вошедшая в кабинет Ширли круто развернулась и, гордо вскинув голову, зашагала обратно в гостиную.
Роберт машинально продолжал держать меня в объятиях. Я же улыбалась откровенно блаженной улыбкой.
— Ты этого хотела? — яростно прошептал Роберт, отталкивая меня.
— А зачем ты меня целовал, если так любишь свою Ширли?
— Потому что ты торнадо, сметающий все на своем пути и мгновенно куда-то исчезающий. Нo я не из числа любителей жить рядом с таким грозным атмосферным явлением. Ширли — умная и воспитанная женщина. Я выбрал свою жизненную стезю, а ты исчезни, сгинь с моих глаз.
Роберт уходил от меня. Я продолжала стоять, умоляюще протягивая к нему руки.
— Я не Джейн. Я — Ребекка, — выложила я как последний козырь свою страшную тайну.
Напряженная спина Роберта дрогнула, и он обернулся. Стоя в дверях кабинета, он устало проговорил;
— О Господи, Джейн! Какая мне разница, Джейн ты или Ребекка. Разберись сама с собой, кто ты и чего хочешь. А меня, повторяю, оставь в покое.
— Чего я хочу? Тебя! — выкрикнула я вслед Роберту, но он уже исчез.
Я осталась одна. Итак, первая часть плана провалилась. Меня отвергли. Предпочли мне Ширли. Губы мои еще горели, но душа уже требовала действий — следовало приступать ко второй части плана. Она была более сложной и требовала большей наглости, чем у меня имелось. Поэтому мне надо было набраться сил, а средство подкрепления здесь было только одно, мною уже испробованное.
Я выскользнула из кабинета и незаметно присоединилась к гостям.
Вечер тек своим чередом. Гости оживленно болтали друг с другом, обсуждая ближних. Моя особа была темой многих разговоров. Большинство из разглагольствующих обо мне людей сходились во мнении, что я бывшая любовница Роберта.
— Он ей дал отставку. Она специально сюда явилась, чтобы насолить ему.
— Конечно, ее никто не приглашал.
— Ошибаетесь, я явилась сюда по настойчивому приглашению, — не выдержала я, оказавшись очень близко около двух девиц и невольно подслушав их беседу.
Девицы вздрогнули и тупо уставились на меня, как на привидение, которое они не рассчитывали здесь увидеть. Я мило им улыбнулась. Конечно, с большим удовольствием я бы показала им язык, но сдержалась и отправилась дальше на поиски официанта.
Он не заставил себя ждать. На подносе стояли бокалы с жидкостями различных цветов. Я решила выбрать самую большую емкость с янтарной жидкостью и огромным количеством льда. Естественно, для такой умной особы, какой сегодня я себя считала, странно было бы не понять, что это обычное виски. Но мне не хотелось об этом думать. Пить так пить, а что неважно, лишь бы было покрепче!
— Мисс, возьмите два стакана. Вряд ли вы ограничитесь одним, — оскалился в насмешливой улыбке официант, случайно оказавшийся тем же самым, у которого я выбила поднос.
Я не отреагировала на иронию, наоборот — прислушалась к совету. Опорожнив два стакана, я почувствовала уже знакомое пьяное головокружение и поздравила себя с успехом. Теперь можно смело приступать к делу.
Я опять покинула гостиную и отправилась на второй этаж. Открыв одну из дверей, я поняла, что это то, что мне нужно. Доказательством служила огромная кровать, застеленная темно-зеленым покрывалом. Следовательно, я обнаружила спальню. Именно сюда придут Роберт и Ширли. И тогда... Я даже облизнулась в предвкушении того, что собиралась сделать.
Я заставила себя оглядеться. Комната, как и прежде виденный мною кабинет, была очень уютной. Пол покрывал толстый пушистый ковер, на белом фоне которого красовались зеленые листья папоротника. Стены были выкрашены в персиковый цвет. На трюмо громоздилась целая дюжина различных баночек. Я ощутила прилив ревности. Ширли здесь уже давно по-хозяйски обосновалась. Не Роберт же наводит красоту, пользуясь многочисленными косметическими средствами.
Я подошла к зеркалу, взяла наугад один из красивых флакончиков и мстительно улыбнулась. «Средство от морщин» — гласила надпись. Я взяла другую баночку. На ней была почти аналогичная надпись. Мое настроение улучшилось.
Я машинально посмотрела вокруг — нет ли поблизости официанта. Я опять чувствовала острую необходимость подкрепиться чем-нибудь сорокаградусным. Противная Ширли права, лениво закрутилась в голове мысль. Я алкоголичка и если еще не спилась, то только потому, что не имела возможности. А сегодня мои наклонности проявились в полном объеме. Ладно, буду бороться с ними потом, а сейчас пойду и выпью. Я снова направилась в гостиную.
Вечер подходил к концу. Гости разъезжались.
Быстро проглотив мутный зеленоватый напиток, от которого меня чуть не стошнило, я бросилась наверх, в обнаруженную спальню. Там, скинув свое шикарное платье и оставшись в чем мать родила, я скользнула под атласное одеяло.
Прикосновение шелковой простыни к моей пылающей коже было таким приятным, что я позволила себе немного расслабиться. Думать ни о чем не хотелось. Перед глазами все плыло. Я их закрыла, но это не помогло. Я продолжала кружиться в танце.
Постепенно я привыкала к этому бесконечному движению и даже стала находить его приятным. Перед глазами мелькали какие-то лица. Они пытались со мной разговаривать, но я их не понимала. Потом они исчезли. И появилось лицо Роберта. Оно мне улыбалось, и я облегченно вздохнула.
— Роберт, — беззвучно прошептали мои губы, и я уснула.
Проснулась я от неприятного ощущения холода. Одеяло было с меня сдернуто. Я лежала абсолютно голой, а около меня стояла незнакомая женщина и орала не своим голосом:
— Шлюха, что ты здесь делаешь? Боже, какой ужас, какой стыд! В собственной кровати!
Позади женщины возвышалась мужская фигура.
Отупевшая от сна и огромного количества спиртного, я ничего не понимала. Где я и чего хочет от меня эта визгливая дамочка?
Я напрягла свои мозги и отчетливо ощутила, как они принялись со скрипом вращаться. Наконец что-то в моем мозгу сошлось в одной точке, и я вспомнила, что мне надлежит делать.
— Милый котик, ты пришел к своей кошечке, — фальшивым фальцетом не то проговорила, не то пропела я, протягивая к мужчине руки.
