Элизабет Гейдж - Мелькнул чулок
Обстоятельства убийства миссис Сондерборг остаются неясными. Представитель полиции объявил репортерам, что в настоящее время не располагает фактами, которые бы позволили говорить о мотивах преступления. Имена возможных подозреваемых также не были названы.
Миссис Сондерборг была заметной особой в своем родном городе: эта элегантная светская дама много сил отдавала благотворительной деятельности. У миссис Сондерборг не было детей…»
Рядом с заметкой поместили фотографию. Даже на первый взгляд было понятно, что снимок сделан десять-двенадцать лет назад, поскольку в заметке было упомянуто, что миссис Сондерборг сорок шесть лет.
На снимке она выглядела той молодой женщиной, которую знал Дэймон много лет назад. Блестящие, таящие опасность глаза смотрели так открыто, что могли убедить кого угодно в искренности и чистоте их обладательницы. Словно сама Элтея выбрала фото для собственного опознания, не только потому, что выглядела так моложаво, но из-за этой раз и навсегда зафиксированной искренности.
Всегда осторожна, всегда рассчитывает каждый шаг…
Жена президента банка! Ну что ж, это неудивительно. Она была слишком честолюбива, слишком расчетлива, чтобы примириться с меньшим…
Мысли Дэймона вернулись к отрезку, который вобрал в себя все прошедшие годы. Внезапно он показался Рису таким огромным!
Элтея убита, после стольких лет! Разве не кроется в этом какая-то поэтическая справедливость? Убита неведомым незнакомцем… Элтея – гибкий маленький дьяволенок, так забавлявший Дэймона во времена молодости, когда он с трудом добивался постановки первых своих пьес. Две невероятности, сомкнувшиеся в параболы, охватывающей двадцать пять лет…
Элтея мертва.
Неприятная тяжесть сковала усталые ноги Дэймона при мысли о чувственном теле, которое знал когда-то, его ритмах и запахах, и это тело теперь лежало на прозекторском столе в морге.
Дэймон снова взглянул в глаза на снимке. Нужно было слишком хорошо знать ее, чтобы различить призывный блеск за маской честной прямоты.
Как искушали Дэймона эти глаза во время свиданий с Элтеей! Голодные, хищные, они словно магнитом притягивали взгляд, прежде чем медленно опуститься вниз, к его паху.
И он видел в них жажду убийства, маячившую за сексуальной истомой, один раз, всего один раз. В этот день Дэймон сказал, что между ними все кончено. И вдруг он понял, что в действительности Элтея мечтала выйти за него замуж; когда рассмеялся ей в лицо, она едва его не убила; сильные руки превращали в оружие самые, казалось, не подходящие для этой цели предметы.
Дэймон понял это в тот день и испугался. Он твердо решил расстаться с ней. Пусть кто-нибудь другой станет ее жертвой.
Но произошла еще одна встреча, позже, когда она уже была замужем. Они случайно увиделись и провели в номере мотеля остаток дня. Элтея вела себя так, словно все обиды забыты и она счастлива вновь его видеть…
Дэймон устало потер лоб. Память подсказывала, что во время последнего свидания случилось что-то крайне неприятное. Но что? Прошло слишком много времени. К тому же он, возможно, был тогда пьян.
Он оставил все попытки вспомнить прошлое, но мерзкое ощущение не проходило. Дэймон думал о том, как яростно Элтея, должно быть, боролась с преступником за свою жизнь, но сильная воля была сломлена, задавлена убийцей, равнодушным к ее чарам и порокам… Да почиет в мире…
Элтея для Дэймона – больше чем воспоминание о давно прошедшей юности… В разные периоды жизни он снова и снова вспоминал о ней… Он придал ее черты некоторым своим персонажам, и прежде всего, конечно, Лайне.
«Ну же! Тебе ведь жарко, правда?»
Да, она заслуживала от Дэймона хотя бы маленькой эпитафии.
Дэймон одним глотком прикончил кофе и налил в чашку чистого бренди. Чувствовал он себя ужасно.
Если бы только Марго была здесь! По телефону она сказала, что повредила ногу в тренажерном зале и, возможно, еще будет хромать, когда вернется. По голосу было понятно, что она едва сдерживает слезы.
Ее тонкие, длинные пальчики на ногах… Он целовал их сотни раз, восхищаясь хрупкой красотой. Такая близкая, такая юная…
Дэймон снова взглянул на газетную страницу. Элтея смотрела прямо на него: пристальный взгляд, высокие скулы, светлые брови, губы сердечком.
В ней не было ни капли искренности. Кто знает, скольких она обманывала, предавала, ранила, скольким причиняла зло!
И вот теперь этот лживый голосок замолк навеки.
Наверное, ее нелегко было прикончить. Никогда она не сдалась бы по доброй воле, слишком велики были злоба, ярость, жажда жить. Должно быть, боролась до конца.
Погруженный в раздумья, Дэймон огляделся и понял, что, словно лунатик, успел перейти в гостиную, не выпуская из рук газету и чашку с бренди.
Его насторожил какой-то странный запах, Дэймон принюхался. В комнате сильно пахло мастикой и чем-то дезинфицирующим. Придется расспросить Кончиту, в чем дело. Вчера он был так пьян, что не почувствовал запаха. Или почувствовал? Он не мог вспомнить.
Он осмотрел гостиную. Все как обычно. Но почему ему вновь не по себе?
Дэймон остановился на пороге комнаты Марго. Постель была аккуратно застелена. В ней давно не спали. До своего внезапного отъезда Марго проводила время в двуспальной кровати Дэймона.
Он вошел, уронил газету на маленький письменный стол, направился к шкафу и, открыв дверцу, медленно, тоскующе провел рукой по платьям, блузкам и юбкам, издававшим свежий, нежный запах, присущий одной Марго. Повинуясь неясному импульсу, выдвинул ящик, взглянул на тщательно сложенную стопку разноцветных трусиков. Какие красивые – каждая пара словно носит отпечаток юного любимого тела.
Дэймон подумал о ничем не омраченной, чистой жизни Марго, полной здоровья, энергии, и о мрачно-зловещей жизни Элтеи.
Если бы только Марго была здесь!
Дэймон ощущал такую пустоту внутри! Блеск чулок, лежащих под трусиками, на миг привлек его внимание. Дэймон не помнил, когда в последний раз видел Марго в чулках. Для этого она была слишком закалена и хорошо сложена.
Дэймон рассеянно сдвинул трусики, чтобы достать почти прозрачные чулки Марго. И тут пальцы коснулись чего-то твердого. Заинтересовавшись, он вгляделся пристальнее и увидел школьную тетрадку.
Дневник Марго? Или расходная книга? Дэймон почувствовал себя виноватым, потому что невольно вмешался в личную жизнь любовницы, и начал медленно складывать чулки и трусики, но вдруг на него словно что-то нашло; откинув белье в сторону, он схватил тетрадку, хотя внутренний голос предостерегал его: остановись, это – опасный путь. В классических трагедиях и драмах стареющий любовник, охваченный безумием, стремится узнать тайны юной возлюбленной. Но ничто уже не могло удержать его, словно с гор шла лавина, которую невозможно остановить.
