Бернадетт Стрэхн - А счастье пахнет лавандой!
— Конечно же, нет, — солгала Иви. Прозвучало довольно неубедительно для актрисы. — Мне даже абсолютно не важно, кто или что такое П. Уарнз.
В тот же миг как по невидимому сигналу зажегся и замигал ультрафиолетовый свет на верхнем этаже.
— А вот и он, — сказал Бинг.
— Но сегодня звуки совсем другие: больше похоже на камни, перекатывающиеся в стиральной машине, — прокомментировала Иви со знанием дела.
Пока они смотрели наверх, вспыхнула голая лампочка на втором этаже.
— Вот и проснулась наша морская свинка, — прошипел Бинг и закричал: — БЕРНАААААРД!
— Шшш! Он никакая не морская свинка. Он меня совсем не интересует. Заткнись! — разошлась Иви, но в окне уже появился силуэт Бернарда, похожий на растрепанную хризантему.
— Эй, привет! — осмелился выкрикнуть он с отвагой школьника довоенной поры.
— Это мы, Бинг и Иви. Выходи, присоединяйся!
Ясно, что Бернарду этого так сильно не хотелось, что он скорее съел бы свои ноги, но силе убеждения Бинга сопротивляться было невозможно, и вскоре несчастный сидел между ними на собственном стуле, принесенном (как велели!) сверху.
— Мы хотим все о тебе узнать, Бернард, — заявил Бинг без преамбулы.
— Оох! — Бернард содрогнулся всем телом, но безропотно спросил: — А что бы вам хотелось узнать? Мне и рассказывать-то нечего.
Иви, не забывшая еще, как противилась она подобной мысли, не находила в себе сил противиться соблазну. Ей не терпелось знать все. Почему он так бледен? Отчего до сих пор не научился причесываться? Что заставляет его одеваться так, как будто он только что выбежал из пылающего дома (в 1940-м)? И что это он так страшно застенчив с ровесниками, даже не может поднять на них глаза? Однако, решила она, ему может помочь только вопрос, поставленный ребром:
— Чем вы зарабатываете себе на жизнь?
Бернард быстро закивал:
— А, да. Все очень просто. Я сопоставляю статистические данные.
За этим последовала почтительная пауза, во время которой Бинг и Иви пытались придумать, что же интересного можно сказать по поводу статистики.
— Вам это нравится? — спросила Иви в конце концов.
— О да! — Бледное лицо Бернарда запылало. — Статистика — вещь изумительная. Сплошная информация. Изумляющая, но и обнадеживающая.
— Отлично. — Бинга ответ не убедил. — А как ты развлекаешься, Бернард? — Бинг склонился над жертвой, его острые передние зубы отливали лунным светом. Бинг был Королем Развлечений. Это — его территория.
Брови Бернарда сошлись посередине.
— Э… — Немедленного ответа не последовало.
— Кто жмет на твои клапаны? Кто дергает тебя за веревочки?
Бернард смотрел, не понимая. Если у него и были какие-то веревочки, то никто за них никогда не дергал.
Бинг упростил свои вопросы:
— Чего ты ждешь с нетерпением?
— Когда пойду на работу, — сказал Бернард сконфуженно.
Иви заулыбалась. Было в Бернарде что-то очень трогательное. Он был похож на артефакт, засунутый в угол и забытый в музейной пыли, ни у кого не вызывающий восхищения, никем не замеченный. Возможно, Бинг был прав. Может, Бернард и нуждался в том, чтобы его отполировали и вытолкнули на солнечный свет?
— У вас нет… подруги?
— Нееееет. — Бернард нервно захихикал. — Я не очень-то нравлюсь женщинам.
— Ах, ну что вы! — Иви рискнула похлопать его по руке. — Такой высокий. Голубые глаза. — Она порылась в памяти. — Способности в интерпретации статистики. Держу пари, вам приходится отбиваться от них палкой.
Бернард проглотил слюну.
— Нет, нет. Честное слово. У меня на самом деле… э… никогда не было, в общем, вы знаете, не было того, что вы называете взаимоотношениями такого рода.
В этот миг у Бинга и Иви промелькнула одна и та же мысль, как будто китайские фонарики внезапно перестроились и зажглась надпись: «БЕРНАРД ДЕВСТВЕННИК».
— А вы бы хотели взаимоотношений такого рода? — От вина Иви осмелела.
— Ну еще бы, чертовски хотел бы, — отрезал Бинг. — Скажи ей, Бернард, — подбадривал он, как будто уговаривал восьмидесятилетнего старца не отказываться от предложенного угощения.
— Не знаю, — мягко сказал Бернард. — Я не тоскую по тому, чего никогда не имел. — И он продолжил с неожиданной вспышкой красноречия: — Мама всегда старалась, чтобы я был чем-нибудь занят, а когда она умерла, я оказался предоставленным самому себе.
— Ты тоскуешь по маме? — Голос Бинга на этот раз был как-то необычно нежен.
— Каждый день, — сказал он искренне и очень печально. — Знаете, она все для меня делала. Я немного растерялся после… Иногда я жалею, что она не показала мне, как делать некоторые вещи, например, готовить или кое-что другое.
— А ты не умеешь готовить? — спросила Иви.
— Нет. Она ведь все делала сама. После того, как она умерла, мне приходилось спрашивать у тети, сколько кусочков сахара класть в чай…
Нужно отдать должное Иви и Бингу: они не смеялись над Бернардом. Иви докапывалась до истины, прямо как этимолог, изучающий новый вид:
— А ты умеешь варить яйца?
Отрицательное покачивание растрепанной головой.
— Варить макароны?
Еще одно покачивание.
— Делать бутерброды?
— Нет.
— Тогда чем же, черт возьми, ты питаешься?
— Я покупаю очень приличные колбаски и чипсы в магазинчике за углом.
Бинг, для которого собственное тело было храмом (довольно популярным), с надеждой спросил:
— Но не каждый же вечер?
— О да, каждый вечер. И еще с большой бутылкой газировки.
Вот в чем была причина его страшной бледности.
— Бернард, — решительно начала Иви, — я уезжаю на три дня, но когда я вернусь, ты приходишь ко мне на обед. Идет?
Бернард закивал. Скорее испуганно, чем благодарно.
— И весь фокус в том, что приготовишь его — ты!
Проводив Бернарда до двери, Иви и Бинг, держась за руки, медленно направились на свой этаж.
— Девочка, ты что-то уже держишь в зубах, — сказал Бинг. — И получаса не прошло, как ты оседлала своего конька. И вот ты уже планируешь, как будешь проводить уроки кулинарии для этого бедняжки.
— И не только уроки кулинарии, — заявила Иви. — Если я когда-нибудь встречала мужчину, которому позарез необходима женщина, так это Бернард.
— Пожалуйста, только не это! Чувствую, что дело пахнет сватовством. — Бинг высвободил руку.
— Все выйдет отлично. На обеде будет еще один гость. Кое-кто очень симпатичный и к тому же очень нуждающийся в воспитанном, честном, зарабатывающем мужчине. И этот «кто-то» живет здесь. — Иви жестом указала на квартиру «В».
— Кэролайн? — Бинг понизил голос. — Да она сожрет его живьем.
