Настя Takki - Королева футбола, или В кого и почему влюбляются футболисты?
– Хочу произвести на тебя впечатление.
– А скажите, Андрей, – сказала я голосом журналиста, протягивая ему мнимый микрофон. – Это часть вашего имиджа – быть неотразимым или вы прилагаете усилия, чтобы произвести впечатление на определенных людей? Может, ваш пиар-менеджер посоветовал вам избрать подобный стиль поведения?
Царев засмеялся.
– Мой пиар-менеджер избрал для меня совершенно уникальную политику формирования моего имиджа, – официальным голосом ответил Андрей, взяв у меня мнимый микрофон. – Мы считаем, что пока рано раскрывать карты, но уверяю, что вас ждет совершенно удивительное перевоплощение Андрея Царева.
Молодые люди засмеялись.
Пока Андрей смеялся, закидывая голову назад, Аня заметила, насколько красиво он смеется. На его щеках выступили две ямочки – неявные, но удивительно красивые. Его плотные, немного пухлые губы обнажили ровные белые зубы, а в глазах прыгали чертики.
«Мальчишка!» – подумала Аня и тут же одернула себя, заглушив поднимающуюся из живота симпатию.
Царев налил мне вина и взял мою тарелку.
– Что тебе предложить?
– У вас есть омары? – театрально спросила я.
– Нет, – разочаровано ответил Андрей.
– Да брось, я пошутила! – засмеялась я. – Я буду тарталетку с креветками.
Андрей завис с тарелкой в руках. Я тут же почувствовала себя неудобно за неудачную шутку.
– Ты хочешь омара? – на полном серьезе спросил он.
– Да я пошутила! – настаивала я. – Прости, пожалуйста. – Я приложила руки к груди в знак раскаяния.
– Нет, ты хочешь омара?
Я в ответ закрыла лицо руками.
В этот момент Андрей взял мобильный телефон и набрал номер.
– Алло, Ром, можешь достать мне омара? – спросил он, искоса глядя на меня.
Я замахала руками.
– Хорошо, я думаю, там неплохо его готовят. Только давай мигом – чтобы пар с него еще не сошел. Жду.
– Андрей… – начала я.
– Омар будет через двадцать пять минут, – пообещал Андрей. – Какие еще будут пожелания?
– Тарталетку с креветками, – я протянула тарелку.
Андрей поухаживал за мной. Приятно.
– Ну что, – спросил он. – ты нашла помещение для галереи?
Я поспешно достала из сумки бумаги, но потом замешкалась.
– Да, все нашла, но… – Я сделала паузу. – Мне как-то не по себе от этой ситуации.
– От какой ситуации?
– Ну, то, что на самом деле мы придумываем какой-то имидж мне, вместо того чтобы заниматься тобой.
– Так, – Андрей нахмурил брови, однако кивнул, чтобы я продолжала.
– К тому же надуманная иллюстрация того, что мы с тобой будем встречаться, меня тоже как-то смущает.
– Я тебе не нравлюсь? – неожиданно спросил Король.
– Да нет, что ты! Разве в этом дело! – я еще больше смутилась. – Просто, рассчитывая заниматься твоей компанией в традиционном понимании этого слова, я не была готова к тому, что мне придется выступать главным действующим лицом всего этого, – я подняла на него глаза, уже просверлившие дырку в столе.
– Так, хорошо, давай разберемся по пунктам, – предложил Андрей. Я кивнула. – Ты опасаешься моих домогательств?
– Нет, нет! – Я замотала головой.
– Отлично! Скажу сразу, что как женщина ты мне глубоко симпатична. Ты тысячи раз видела себя в зеркало и, надеюсь, прекрасно понимаешь, что вызываешь у мужчины «нужные» чувства. Но я и пальцем тебя не трону, пока ты сама этого не захочешь. Запомни это.
У меня по спине табуном забегали мурашки.
– Дальше. Ты веришь в то, что я разумный, неплохо мыслящий человек, чувствующий идею, в которой есть потенциал, а уж тем более людей с потенциалом?
Я кивнула.
– Замечательно! Тогда смею тебя заверить, что в тебе есть потенциал, и я его чувствую. Так что, если тебя смущает мое финансовое или промоушен-участие в твоей жизни, то считай это вложениями, которые я рассчитываю окупить с пользой для себя. Ты понимаешь, о чем я?
Я продолжала кивать.
– Помимо всего прочего, я прекрасно представляю, что создать себе образ можно только посредством общения с другими интересными людьми – такими, как ты, потому что только от таких людей можно чему-то научиться и стать немного другим.
Я смотрела на него широко распахнутыми глазами, как смотрели героини кино 50-х, перед тем как страстно поцеловать героя. Но в отличие от них мне сейчас никак нельзя было впиваться в Андрея губами, хотя захотелось.
– Ну что, работаем? – спросил он и протянул руку.
– Работаем! – Я пожала его руку. Она была теплой и мягкой. Мои вечно ледяные пальцы выскользнули из нее и уползли под кипу бумаг у меня на коленях.
– Давай, чего там у тебя. – Он указал на бумаги.
Я разложила перед ним пасьянс из распечаток по галереям.
Он долго изучал их, а потом указал пальцем на одну из них.
– Вот эта.
Андрей выбрал самый дорогой вариант. Первый этаж красивого сталинского дома прямо на Садовом кольце с просторной офисной комнатой, с балконом на втором этаже и такой нескромной арендной платой, что «отбить» эту плату может только стопроцентная реализация картин плюс добровольные внушительные пожертвования постоянных клиентов, плюс периодические аттракционы с продажей вещей знаменитостей.
Немая сцена, представленная мной, не произвела на Андрея никакого впечатления, и он решительно заявил:
– Завтра в одиннадцать поезжай, посмотри и договорись сразу обо всем.
– Хорошо, – я послушно кивнула.
– А это что? – Он указал на кипу набросков для выставки.
– Это так, небольшой концепт, – я махнула рукой. – Это пока сырые идеи для выставки.
– Покажи! – Андрей протянул руку.
Я отдала наброски.
– Я считаю, что раз уж нашей судьбоносной встрече надлежит произойти в художественной галерее и ты должен туда попасть как приглашенная знаменитость, то будет неплохо, если я разыграю там именно футбольную тему. К тому же будет крайне неожиданно, если вдруг именно женщина красиво, посредством творчества подаст эту истинно мужскую тему. И уж совсем хорошо, что из этой идеи выйдет неплохая интрига, то есть рекламу и подачу этой выставки можно будет растягивать и интерпретировать по-разному.
Андрей молча смотрел на меня, слегка наклонив голову, а потом тихо произнес:
– Ты по-настоящему талантливый человек. Я очень рад, что мы встретились.
Румянец разжег мне щеки. Меня взволновал не столько сам комплимент, сколько интонация, с какой это было сказано. В голосе Андрея было искреннее восхищение, которому нельзя было не поверить, в нем была потрясающая чувственность, которая позволяет понять, насколько глубоко взволнован сейчас мужчина, словно он на мгновение открывает заветную створку своей души, и ты можешь заглянуть туда, как в глубокий колодец.
