Катажина Грохоля - Гарантия на счастье
Бледная, она лежала в их комнате, открыв книжку с телефонами для экстренных случаев. Матери было нехорошо.
Юстина купила в аптеке мятные капли и сульфаниламид. Когда она вернулась, первые капли дождя забарабанили по тротуару.
— Где ты так долго пропадала?
— В аптеке была очередь, — ответила Юстина. Шумное дыхание моря за окном многократно усиливалось дождем.
— Я не пойду на ужин, иди одна.
— Мам, я не голодна, — осмелилась возразить Юстина.
— Человек живет не для того, чтобы есть, а ест для того, чтобы жить. Закажи овощи, не наедайся перед сном, а то будут мучить кошмары. И скажи, чтобы мне принесли крепкий черный чай.
Она не поняла, почему дочь не хотела идти на ужин. А у Юстины запершило в горле от мысли, что она одна спустится вниз и войдет в ресторан.
— Иди, ради Бога, оставь меня наконец хоть на минуту!
Юстина шла по лестнице. Если повезет, можно никого и не встретить. В лифтах всегда было много каких-то людей, собиравшихся на прогулку или возвращавшихся с прогулки, направлявшихся в бюро обслуживания, бар или бассейн. Она спускалась по лестнице одна, стараясь оттянуть момент входа в ресторан. У дверей она опустила голову и быстро пошла к угловому столику. Ее некрасивые ноги заплетались, словно у новорожденного жеребенка. Юстина знала, что у нее ужасная походка. Когда она села на краешек стула и перевела дыхание, появился он.
— Добрый день.
— Добрый вечер, — вежливо сказала она и протянула руку, чтобы взять меню.
Ненароком коснувшись его мягкой ладони, она отдернула руку, словно дотронулась до змеи. А он стоял рядом, слегка согнувшись в поклоне, внимательный и чуткий. Меню все увеличивалось и росло у нее перед глазами.
— Пожалуйста, — сказал он. — Что-нибудь… выпить для начала?
— Апельсиновый сок… свежевыжатый… пожалуйста.
Она поспешно открыла меню, буквы выстроились в ряд. Он стоял рядом еще пару секунд, потом его туфли удалились, Юстина осталась одна. Только теперь она перевела дух, словно не дышала несколько минут. Когда официант принес сок, она уже могла совершенно спокойно заказать рис с овощами и чай.
Юстина медленно ела и смотрела в окно. Ветер сгибал скрюченные сосны, на стекле, несмотря на немного выдававшийся вперед козырек крыши, появлялись капли и стекали вниз неровными ручейками.
Когда официант принес чай, она хоть и сохраняла невозмутимость, оказалась абсолютно не подготовлена к его вопросу.
— Как вас зовут?
— Юстина, — ответила она, прежде чем осознала, что единственное, о чем ему полагалось ее спросить, это: «Вам понравилось?»
— А меня — Матеуш, — сказал он и наклонился, чтобы забрать тарелку.
Она почти выбежала из зала. И совсем забыла о крепком чае для матери.
Утро было ветреным, но дождь прекратился. Мать нахмурилась, взглянув в окно:
— Даже с погодой нам не везет. Иди на море, а я полежу.
— Я лучше почитаю, — несмело предложила Юстина, но мать сердито посмотрела на нее:
— Пойди погуляй, ты для этого сюда приехала. Только не опоздай на обед.
Юстина надела куртку и, притворяясь, что совсем не хочет гулять, чтобы не обидеть мать, пошла на пляж. Дул сильный ветер. От небольшой полоски пляжа, достигавшей еще вчера десяти метров в ширину, а местами и больше, осталась узкая лента песка, раз за разом заливаемая водой. Волны ласкали бетонные плиты, укреплявшие берег, и камни. Юстина улыбнулась. Наконец она одна. Надела капюшон и, несмотря на пронизывающий холод, сняла туфли. Она спустилась по деревянной лестнице к воде и повернулась вправо. Жадно дыша полной грудью, Юстина впервые ощутила вкус соленого воздуха. Вода омывала ее ноги. Легкая, как перышко, она побежала по залитому водой пляжу.
Когда Юстина остановилась и осмотрелась вокруг, то испугалась — не было видно ни холма у гостиницы, ни соснового леса. Ветер бросал соленые капли ей в лицо. Ни одной души не было на пляже, и, хотя часы показывали половину второго, она решила вернуться. Против ветра идти было трудно, но промокшая и счастливая, Юстина не чувствовала холода. Она поняла, что оказалась дальше от гостиницы, чем думала. Ветер изменил направление, волны стали огромными, белая пена до бедер охватывала ее ноги, брюки промочило море, волосы — бриз. Вдали темный горизонт сливался с темным морем. Там, где еще мгновение назад оставалась ленточка пляжа, теперь бесновалась вода. Юстина забралась на бетонную глыбу и, внимательно глядя под ноги, стала перескакивать с одной на другую. Внезапно она услышала рычание. На песчаном холме, оскалив пасть, стояла собака. Испуганная, девушка остановилась. Собранные камни оттягивали карманы куртки. Она слышала, что от собаки не следует убегать, кроме того, бежать ей было некуда, и она знала, что нельзя показывать испуга, скрыть который была не в силах.
— Спасайся, ко мне!
Она сразу узнала этот голос, хоть и не предполагала, что в нем может быть столько силы. Собака отвернулась, но не отошла, а даже приблизилась. Юстина попятилась, нога соскользнула с мокрого бетона, и она полетела вниз. Превозмогая сильную боль в лодыжке,
Юстина смотрела, как к ней с насыпи бежал мужчина. Собака больше не рычала, а лишь наблюдала за происходящим — она не поняла, куда исчезла Юстина. А та лежала между бетонными треугольниками. Содранная лодыжка, омываемая соленой водой, немилосердно щипала. Матеуш склонился над ней:
— Все в порядке? Дайте мне, пожалуйста, руку.
Юстина протянула ему ладонь, а ноги снова не слушались, как у молодого жеребенка. Из лодыжки пошла кровь. В последний раз она была так искалечена, когда велосипед подружки выскользнул из-под нее, а коленки проехались по асфальту.
Рука Матеуша, сильная, теплая и мягкая. Он решительно схватил ее, обнял так, чтобы она смогла опереться на него, хотя ей было стыдно, что к ней прикасается официант, мужчина, и она вынуждена полагаться на него. Матеуш не сразу ее отпустил, протянул другую руку. Собака внимательно наблюдала за ними.
Матеуш велел Юстине сесть и поднять брюки немного выше. Она увидела кровь над коленом. Брюки не порвались, но кожа была содрана.
Ни один мужчина еще не осматривал ее колени, лодыжки и тем более бедра, но она была испугана, и Матеуш больше не ассоциировался у нее с тем вежливым и услужливым человеком из ресторана. Он снова взял ее за руку, и они направились к гостинице.
Они молчали. Не было смысла что-либо говорить, даже если бы она захотела — ветер и шум моря окружали их со всех сторон. Юстина чувствовала себя в безопасности и во власти мужчины, держащего ее сильной рукой. Слова были не нужны.
Перед входом в гостиницу он склонился к ней и прошептал:
— Завтра вечером у восточной стороны лестницы.
