Мари Луизе Фишер - Поздняя любовь
— А что еще ему оставалось делать?
— Не столь гибкий человек, как он, лишь подчинился бы, ворча, решению своего начальства. А нахально утверждать, что решение мюнхенской администрации вполне соответствовало его желаниям и что он сам к нему стремился, это же просто шедевр!
— Для тебя результат в любом случае, как бы он себя ни вел, был бы тем же самым.
— Не говори! Есть нечто значительное в том, что он заключил со мною мир. В противном случае мне бы пришлось в течение всего периода стройки ожидать от него всяких подвохов.
— Ты уверена, что теперь их не будет?
— Да. Он перепрыгнул через себя. Вторично он проделать такой трюк не в состоянии. Это стоило бы ему слишком больших усилий, да и не имело бы смысла.
— Что ж, если таково твое мнение, то ладно, — миролюбиво согласился он.
Доната была еще совершенно бодра, ощущала даже особый подъем.
— Надеюсь, банк развернет теперь достаточно энергичную рекламу для осуществления проекта.
— Будь спокойна, он ведь собирается эти дома пустить в продажу. Относительно конкурса было достаточно и говорено и написано. А это уже первый шаг в рекламной кампании. — Штольце закрыл глаза. — Ты говори, — промямлил он, — не бойся, я не сплю.
— Видно, надо бы подбросить тебя прямо до дома.
— Нет необходимости. Высади меня в Рамерсдорфе. Там я возьму такси.
— Можно и так. — Она не стала ему говорить, что и в этом случае ей придется сделать крюк. Ведь чтобы попасть в Грюнвальд, вовсе не обязательно ехать до окраины города, можно было бы свернуть у Бруннтальского треугольника. — Независимо от того, — продолжала она, — сколько времени останется у нас на проектирование поселка, потребуется дополнительная рабочая сила в фирме. Прошу тебя, позаботься, пожалуйста, о решении этой проблемы.
Он не ответил.
Она слегка ущипнула его за левое колено.
— Ты слышишь, Артур? Понял, что я сказала?
— Да, дополнительную рабочую силу, — повторил он. — Будет сделано. — А потом, судя по легкому храпу, заснул.
Доната не могла не сердиться на него. Дело не в том, что он пьет вообще. Но почему надо пить на работе? Ведь переговоры с Оберманном — это работа. Неужели нельзя было подождать до ее окончания?
«Мужчины, — подумала она с презрением. — Мужчины!»
Еще добрый час она добиралась до Грюнвальда. Конечно же, ей пришлось везти сладко посапывающего Артура до самого его дома. Подъезжая к своим владениям, она радовалась предстоящему разговору с сестрой. Большой дом был освещен снаружи, что, впрочем, еще ни о чем не говорило, поскольку здесь ожидали саму Донату. В комнате для завтраков света не было, не работал и телевизор. Но подойдя к двери на террасу, Доната увидела, что в воде плавательного бассейна отражается свет из комнаты Сильвии.
Доната испытала искушение сразу же ворваться к ней наверх, но решила, что будет разумнее сначала снять макияж, принять душ и облачиться во что-нибудь домашнее.
Так она и сделала. Потом выключила внешнее освещение, прихватила с собой стакан и двинулась наверх. Она постучала сначала легонько, потом сильнее в дверь комнаты Сильвии. Оттуда доносилась музыка — исполнялась одна из симфоний Брамса, которую Доната, прислушиваясь, узнала. «А что если сестра там не одна?» — пронеслось в голове Донаты. Правда, никогда еще не случалось, чтобы Сильвия привела друга, но ведь могло же быть и такое? Донате показалось вдруг неестественным, что Сильвия живет столь замкнуто. Подумать о самой себе в этом же плане Донате и в голову не пришло.
Потом она решила, что если бы Сильвия хотела, чтобы ее не тревожили, то обязательно оставила бы где-то записку. Поскольку такой записки не было, Доната нажала на ручку двери и вошла в комнату.
Сильвия удивленно подняла глаза.
— А, это ты? — Она сидела в своем удобном кресле с сигаретой в руке, положив ноги на скамеечку. Стакан виски и чаша с кубиками льда стояли рядом на столике. Встретив сестру, она сама над собой рассмеялась. — Глупый вопрос, а? Но я не ждала тебя так рано. Хорошо, что ты дома.
Как и всегда, у Сильвии было очень тщательно подкрашено лицо. К приходу Донаты она уже переоделась ко сну. На ней был шелковый, отливающий красным блеском домашний халат, накинутый на ночную рубашку. В не очень большой комнате, первоначально предназначавшейся для гостей, висели облака табачного дыма.
Доната невольно поискала глазами какую-нибудь книгу, но ничего такого не обнаружила.
— Чем ты занята?
— Слушаю музыку. Впрочем, нет, по правде говоря, я в раздумье.
«Вот это да!» — подумала Доната, которая охотно поделилась бы с сестрой собственными переживаниями.
— Выпьешь глоток виски? — спросила Сильвия.
— В эту пору ты обычно еще находишься в стадии легких вин. — Доната протянула ей свой стакан для вина.
— Только не сегодня. — Сильвия налила в него виски и, зная вкусы сестры, щедро подбросила кубики льда. — Это из моих собственных запасов, — объявила она.
— Ну, это-то мне известно. Спасибо.
Доната подтащила ближе к Сильвии мягкий пуфик, села и взяла в руку стакан. Она пригубила напиток, но алкоголь еще не перемешался с ледяной водой и был слишком крепок. Доната поставила стакан на стол.
— Сигарету? — предложила сестра.
— Спасибо, пока нет. После.
— Вышла новая книга.
— Неужели?
— Не спеши со своими насмешками и послушай меня. Автор — женщина — предлагает рекомендации по проблемам секса. Книга называется «Как я делю своего мужа с другой женщиной» или что-то в этом роде.
— Если это тебя так интересует, надо бы купить книгу.
Читать ее я не хочу. Ведь теперь она мне понадобиться уже не может. Но все же это удивительно: мне никогда не приходило в голову делить Лео с Надиной. Донату эти слова ошеломили.
— Это было бы действительно совсем на тебя непохоже.
— Ты мне тоже никогда ничего подобного не советовала.
— Я?? — Теперь Доната все же схватила сигарету. — С какой стати? Вмешиваться в твои супружеские дела?
— Но я ведь тебе всегда все рассказывала.
— Конечно, рассказывала. Тебе нужен был человек, перед которым можно выплакаться. Вот и все.
— Если бы я не возражала против его связи с Надиной, он бы давно уже вернулся ко мне обратно. Ты ведь знаешь, какова эта Надина. Она для него слишком молода, да и готовить даже не умеет.
Это замечание Доната нашла столь глупым, что отвечать на него не стала; она молча наблюдала, как кружатся в ее стакане кубики льда.
— С моей стороны было глупо пойти на развод, — продолжала Сильвия, не останавливаясь. — Этим я ввергла и его в несчастье, и сама счастливой не стала.
