Мерилин Лавлейс - Ее незабываемый любовник
– Очень дальний. Картина была подарком герцога герцогине, – объяснил он, вспомнив лукавое выражение глаз Шарлотты. – В память об особенно приятном посещении Венеции.
Выражение лица Натали на миг стало непонимающим, но сразу снова загорелось возбуждением.
– Я помню, слышала эту историю! В Венеции она забеременела, верно? Единственным ребенком?
– Именно так.
Они были так близки, ее губы всего лишь в волоске от его губ, Дом ничего не смог с собой поделать. Он просто должен был поцеловать эти соблазнительные губы.
Поцелуй получился легким. Игривым. Но когда он поднял голову, ее возбуждение сменилось озадаченностью с оттенком настороженности. Мысленно пнув себя, он попытался вернуть ее прежнее настроение.
– Шарлотта сказала, что картина висела в красном салоне в замке Карленберг. Там есть ссылка на это?
– Я… э-э-э… дайте взглянуть.
Она снова застучала по клавиатуре.
– Никаких упоминаний. Говорится только, что картина снова затерялась в хаосе, последовавшем за подавлением Советами венгерского восстания 1956 года.
– Того восстания, которое стоило великому герцогу жизни и вынудило его жену покинуть родину.
– Как грустно! – вздохнула Натали. – Муж Шарлотты приобрел картину, чтобы отпраздновать один из самых радостных моментов их жизни. И чуть больше года спустя ни его, ни картины не стало.
Она говорила едва слышно. Очевидно, проводила параллели. Сочувствуя трагическим потерям герцогини. Ощущая пустоту собственной жизни.
Мысль о том, что она стала забытым, беспомощным винтиком в огромной бюрократической машине социального обеспечения, что-то глубоко затронула в нем. Он знал ее так недолго. Дважды говорил в Нью-Йорке. Провел с ней менее двадцати четырех часов здесь, в Будапеште. И все же очень хотел стереть пробелы в ее сердце.
Иисусе! Он коп. И как все копы, знал, что доверие может смещаться и часто смещалось, как песок под набегавшими на берег волнами. Всякого человека должно проверить. Анкетные данные, связи и окружение необходимо прочесать частым гребнем. Пока его контакт в Интерполе не сообщит результаты проверки, ему, черт побери, лучше держать руки при себе.
– Герцога казнили, – коротко сообщил он. – Но Шарлотта выжила. И начала новую жизнь вместе с ребенком. В Нью-Йорке. Теперь у нее есть внуки и правнуки. А вам, мисс Кларк, предстоит отведать лучший во всем Будапеште гуляш.
Столь резкая смена темы позволила ему добиться желаемого. Натали подняла голову. Занавес мягких блестящих волос откинулся, и на ее лице загорелась робкая улыбка.
– Я готова, – прошептала она и тут же поняла, что более чем готова. Они не ели со времени поспешного завтрака. А сейчас почти семь вечера. От аромата, струившегося из кухни, у нее потекли слюнки.
– Ха! – ухмыльнулся Дом. – Можете думать, что готовы, гуляш фрау Кемпер – высший класс! Ожидайте кулинарного цунами!
Пока он принюхивался и помешивал гуляш, Натали ставила на стол разномастную посуду и приборы, которые нашла в буфете во время уборки.
Эта немудреная работа вызвала в ней странные чувства. Она была озадачена и нервничала, особенно когда бедром задела бедро Доминика в тесной кухоньке. А потом они одновременно потянулись к бумажным полотенцам. А потом…
О, ради бога! Кого она дурачит! И дергается вовсе не потому, что накрывает на стол. Дело в Доминике. Она не могла смотреть на него, не вспомнив ощущения его губ на своих. Не могла слышать, как он приказывает собаке – Герцогу – убираться из кухни, не думая о том, как он называл ее милой по-венгерски. И не только по-венгерски. Хрипловатым шутливым голосом, таким интимным и обольстительным.
Она не слишком хорошо его знает. Черт возьми, она даже не знает себя!
И все же, когда он хотел наполнить ее бокал водой, она его остановила:
– Я бы хотела попробовать вино, которое вы принесли.
Он вскинул удивленные глаза:
– Уверены?
– Да.
Она уверена. В самом деле уверена. Хотя понятия не имела, что лежит в корне отвращения к алкоголю. Может быть, в детстве она тайком пробовала его, а потом терзалась угрызениями совести? Может быть, в юности безобразно напилась? Унизительное происшествие в колледже? Чем бы это ни вызвано, все покрыто туманом. Но прямо сейчас, прямо сейчас она настолько чувствовала себя в безопасности, что с удовольствием бы насладилась бокалом вина.
В безопасности?
Слово эхом отдавалось в голове, пока Дом вынимал пробку из охлажденной бутылки.
– Egeszsegere! – воскликнул он, поднимая бокал.
– Я выпью за это, что бы оно ни значило.
– Это означает «за ваше здоровье».
Прохладная жидкость легко прокатилась по горлу, и она немного расслабилась.
Гуляш значительно ускорил этот процесс. Первая же ложка заставила ее задохнуться и отчаянно схватить бокал. Вторая прошла уже более гладко, паприка и чеснок подействовали не так сильно. К третьей она оправилась достаточно, чтобы оценить привкус кунжута, майорана и тушеного лука. После четвертой она стала с энтузиазмом жевать, подбирая подливку кусками черного хлеба, оторванными от буханки, которую фрау Кемпер заботливо положила вместе с гуляшем.
Она ограничилась одним бокалом вина, но с готовностью согласилась на вторую порцию гуляша. Пес сидел на задних лапах возле ее стула, и, когда она не подумала поделиться, влажные карие глаза наполнились таким упреком, что пришлось сунуть ему несколько кусочков, с которых капала подливка. Дом сделал вид, что не заметил, хотя сухо упомянул, что придется взять борзую на очень долгую прогулку перед сном, чтобы растрясти все съеденное.
Каким бы небрежным ни показалось замечание, Натали снова разнервничалась. В мансарде была только одна кровать. Прошлой ночью она в ней спала. Будет неудобно снова на нее претендовать.
– Кстати, о постели.
Ложка Дома замерла в воздухе.
– Да?
Щеки Натали вспыхнули. Изнемогая от неловкости, она помешала гуляш. Должно быть, он удивляется, почему она не приняла предложение Сары и не сняла номер в отеле. В тот момент она сама спрашивала себя о том же.
– Не хотелось бы выгонять вас из собственной кровати.
– Вот как?
Его ложка опустилась.
– Предлагаете спать вместе?
Она уже привыкала к загадочной манящей улыбке.
– Мне лучше спать на диване, а вы займете кровать, – презрительно фыркнула Натали.
В его глазах промелькнул смех и еще что-то, от чего у нее перехватило дыхание.
– Ах, милая, – пробормотал он, не сводя глаз с ее губ. – Мне очень трудно игнорировать инстинкты, унаследованные от моих диких грабителей-предков.
Даже он ощутил внезапное напряжение, сковавшее ее. Пес подобрался ближе к Натали и положил голову ей на колено. Она погладила его и отчаянно попыталась изгнать все мысли о Доме, перекидывающем ее через плечо. Несущем в постель. Терзающем губы. Владеющем телом. Требующем капитуляции, на которую она и так готова.
