Кара Колтер - Луч солнца на цветных стеклах
– Не продается, – заявил Кейд. Джессика услышала в его голосе знакомые издевательские нотки. – Однако могу прокатить вас на самом лучшем в мире вибраторе.
Женщина в ужасе бросилась назад. Рот мужчины открылся так широко, что подбородок ударился о грудь.
– Извините за беспокойство, – выкрикнул он, выскочив вслед за женой.
Джессика подождала, пока они уйдут, бросила гневный взгляд на своего мужа. Но так и не смогла по-настоящему разозлиться на него. Вместо этого вспомнила, каким веселым умел быть Кейд, как спонтанно и нестандартно проявлялось его чувство юмора.
На его губах мелькнула улыбка, такая знакомая. И Джессика поняла, что на самом деле никогда не забывала ее.
У него вырвался возглас, полный дьявольского восторга. Ее тоже разобрал смех, они расхохотались вместе. Смеялись до колик, сгибаясь пополам, пока не задрожали стены маленького дома. Пока смех не полился рекой, соединявшей и уносившей их туда, где они были вместе.
Глава 10
Посмотрев на Джессику, Кейд с особенной ясностью осознал, как сильно ему нравилось ее смешить. Всегда нравилось. Именно об этом он больше всего скучал, когда отношения дали трещину. Как она смеялась.
– Господи, – задыхаясь, сказала она. – Как же давно я так не смеялась.
– Я тоже, – признался он.
– Это напомнило мне дни нашей молодости.
– Мне тоже.
– До того… – Она умолкла. Он понимал, что она имела в виду. До того, как они потеряли первого ребенка. Потом второго. Ее смех исчез, как красное вино, вытекшее из бурдюка через маленькую дырочку.
А когда она совсем перестала смеяться и Кейд понял, что не в силах это исправить, оказалось, у него тоже нет причин для смеха.
Теперь он смотрел, как она слезала с циклевальной машины, разглаживая здоровой рукой безобразное платье. Смех несколько смягчил напряженное выражение ее глаз и рта.
Когда она повернулась к нему, в ее глазах появилась иная грусть, не имеющая отношения к воспоминаниям о том, что исчезло из их отношений.
Они утратили еще кое-что. Сладкое ощущение близости. Или не потеряли? Может, оно просто спряталось вглубь, словно река, продолжавшая течь где-то под землей, незаметная под внешней оболочкой. И не важно, что сейчас оболочка Джессики являла собой отвратительное платье. Для Кейда не составляло труда увидеть то, что скрывалось под ним. Ее душу. Он по-прежнему испытывал сладкое ощущение ее присутствия, томительное желание прикоснуться к ней, познать.
Пока они жили вместе, казалось, оно тоже ушло. Исчезло в пропасти одиночества, куда ушел смех. Будто плот, который они сколотили, чтобы идти по жизни вместе, раскололся надвое, и они, оставшись без весел, все дальше и дальше удалялись друг от друга, не в силах остановиться.
– Почему дети? – тихо спросил Кейд.
– Что?
Джессика посмотрела на него с неподдельным испугом.
– Почему ты выбрала «Беби бумер»? Решила открыть магазин детских вещей, когда все связанное с ними так болезненно для нас?
– О! – Она заметно расслабилась. – Не знаю, это вышло спонтанно. Понимаешь, кое-кто из моих друзей видел детскую, которую мы с тобой… – Она прищурилась, словно хотела разглядеть что-то вдали, откашлялась. – Николь Рейнолдс спросила, не могу ли я сделать кое-что для нее. Нарисовать картину на стене детской. Она должна была изображать сценку в лесу. С кроликами, птичками и оленем. Я с головой ушла в работу, в каком-то смысле это отвело меня от края. Стало целью и смыслом вставать по утрам. Мне нравилось участвовать в том, что происходило в их семье, погружаться в атмосферу радостного ожидания. И чем дальше, тем больше.
Кейд слишком хорошо знал, что это он причинил ей боль. Хотя нет, не совсем так. Выкидыши привели Джессику в состояние, из которого он не смог ее вытащить. Но она хотела повторить, погрузиться в ту бездну несчастья, откуда бы он снова не смог ее спасти. Кейд всегда считал, что его задача сделать Джессику счастливой. Сделать ее мир прекрасным. Но в какой-то момент, отчаявшись, оставил это.
– Прости меня, Джесси. Прости, что не смог помочь тебе.
Ее глаза взметнулись к нему, потом в сторону. На миг показалось, что она сможет преодолеть пропасть между ними, бросится в его объятия, вернется домой.
Но миг прошел еще до того, как он осознал то, что зарождалось в его душе.
Надежда.
Неужели он до сих пор не понял, что это самая опасная из всех ловушек? Надежда.
Джессика, похоже, знала это, потому что с улыбкой сказала:
– Что, если я закажу пиццу?
– О да, конечно.
Она скрылась на кухне, Кейд посмотрел на пол. С дополнительным утяжелением дерево быстро поддалось, обнажилось, но осталось неровным. Если положить на него уровень, он наверняка бы закачался, как игрушечная лошадка в одной из ее выставочных детских. Кейд понимал, что ущерб, причиненный бешеной ездой Джессики на циклевальной машине, не удастся устранить обычной шпатлевкой.
Однако ему гораздо больше нравилось иметь дело с такими проблемами, чем с другими. С загадочным сердечными проблемами.
– Какую пиццу ты хочешь?
– Как всегда, – ответил Кейд, прежде чем вспомнил, что теперь у них не осталось «всегда». Теперь их жизни шли совсем не как всегда.
Однако Джессика, казалось, ничего не заметила, и он услышал, как она по телефону заказывает половину пеппероне с грибами и половину с анчоусами, ананасом и ветчиной.
Кейд вошел в кухню и посмотрел на нее. Послеобеденное солнце окрасило ее золотом. Даже в этом ужасном платье она выглядела красивой. Он вспомнил, каково это, жить с ней, и ощутил резкую боль потери.
Ему показалось, что Джессика тоже это почувствовала. Потому что, повесив трубку, достала из буфета – в свое время она настояла, чтобы они завели настоящий буфет, – список блюд, которые они обычно заказывали на дом, и пристально изучала его.
– Ты слишком тяжелая, – заметил он, когда она подняла на него взгляд.
– Извини? Может, не стоило заказывать пиццу?
– Ну, не настолько.
– А насколько?
– Ты прекрасна. – Его голос звучал хрипло. – Просто слишком тяжела для циклевальной машины. Мы наделали в полу несколько заметных выбоин.
– О! – Джессика вспыхнула и оглянулась на стол. Ей было приятно, что он считает ее красивой. А ему приятно, что он сделал ей приятное, хотя дорога, на которую они ступили, чревата опасностями. – Тебе надо было кого-нибудь нанять.
– Это выглядело бы совсем не по-мужски.
– Ты не можешь выглядеть не по-мужски, во всяком случае, в такой одежде.
Ему понравилось, что она считает его мужественным, хотя ощущение опасности уже буквально шипело в воздухе.
Джессика права не только насчет мужественности. Ему следовало кого-нибудь нанять ремонтировать пол. Но, по правде сказать, ради нескольких минут ее смеха он не пожалел бы и целого мира. Даже если они совершенно испортили пол, а в данный момент это весьма вероятно, невелика цена.
