Кристин Ханна - Разные берега
Элизабет смотрела на него сквозь слезы. Она видела: он хочет, чтобы она забрала свои слова обратно, чтобы она по-прежнему оставалась его женой.
Но сейчас она была не способна на это.
– Я люблю тебя, Птичка.
Его голос дрогнул, и только в эту секунду Элизабет осознала, насколько глубоко ранило Джека ее письмо. Она поняла, что этот ужасный момент тяжким грузом ляжет на ее сердце.
– Я тоже люблю тебя.
– И что, ты думаешь, мне от этого легче?
Он посмотрел на нее и вышел из дома, хлопнув дверью.
Черт его дернул произнести это слово – развод.
Джек нажал на тормоза, и машина резко остановилась. Он не испытывал такого потрясения с тех пор, как тридцать лет назад умерла его мать.
Если бы кто-нибудь спросил об этом Джека неделю назад, он бы признал, что они с Элизабет переживают один из тех нелегких периодов, которые иногда случаются в жизни давно женатых людей. При этом он бы с полной уверенностью заявил, что неприятности скоро обязательно кончатся.
Читая письмо Элизабет, Джек полагал, что таким образом она просто пытается привлечь его внимание. Ему и в голову не пришло, что она на полном серьезе предлагает пожить врозь.
Как это не похоже на его Птичку! И откуда только у нее взялись силы расстаться с ним? Наверное, ее тяжело потрясла смерть отца. Джек, конечно, знал, что в последнее время она чувствовала себя несчастной. Но такого он от нее никак не ожидал.
Он уже был готов развернуться и поехать обратно – ему вдруг очень захотелось заключить ее в свои объятья и выпросить прощение.
А что потом? Она была права – сидя в одиночестве в машине, он вынужден был признать это. Оба они заслуживают лучшего.
Джек долго сидел с закрытыми глазами, а потом открыл их и прошептал: «Я любил тебя, моя Птичка». Даже разговаривая с самим собой – и Джек обратил на это внимание, – он употребил прошедшее время.
На следующий день привезли мебель. Элизабет с трудом выбралась из кровати, чтобы открыть грузчикам дверь. Как только они ушли, она снова легла. И провела в кровати три дня. А потом наконец отбросила одеяло и решила: пора начинать новую жизнь.
Она заставила себя встать. Если что-то не предпринять прямо сейчас, она скатится в пучину депрессии.
В подобной ситуации женщине остается только одно. К сожалению, телефон не подключат до завтра – в компании обещали сделать это где-то с двенадцати до четырех.
Элизабет нашла листок бумаги и ручку и принялась изливать душу в письме к Меган. Ей сразу стало легче. Общаться с близким человеком гораздо лучше, чем сидеть одной и думать, что же делать с оставшимися годами жизни.
Дописав, она надела старую майку, зеленые брюки, в которых обычно возилась в саду, и отправилась бросить письмо в ящик.
Домой она вернулась вся потная и тяжело дыша. Да, надо наконец заняться собой.
Снимая с себя одежду, Элизабет подумала: женщины, потерявшие интерес к жизни. Она теперь одна из них.
Глава седьмая
каждым днем уверенность Элизабет в собственных силах росла. Сегодня она решила снова попытаться рисовать.
Она сняла с крючка у двери пуховое пальто и взяла холщовую сумку с художественными принадлежностями. На улице стояла ясная погода, было холодно.
Она вышла на крыльцо и застыла на месте. Океан был серо-фиолетовым. Прямо у нее над головой, лениво помахивая крыльями, пролетели два огромных баклана.
Элизабет прошла по лужайке и остановилась у лестницы, ведущей на пляж. Был прилив.
Разочарованная, она сидела на верхней ступеньке и смотрела на океан. Волны разбивались о скалы, и на воде тут же появлялась белоснежная пена. Иногда брызги долетали и до нее.
– Птичка!
Элизабет обернулась.
Во дворе рядом со своим «порше» стояла Меган. Ее модные джинсы и черный кашемировый свитер были мокрыми от дождя.
– Мег!
Элизабет прихватила сумку и побежала к подруге. Когда Меган обняла ее, ей захотелось остаться в ее объятиях навсегда.
– Не вздумай рыдать, – сказала Меган. – Впусти меня наконец-то в дом и дай чего-нибудь выпить.
Элизабет за руку отвела Меган в дом, быстро развела огонь и достала единственное, что у нее было из спиртного, – бутылку текилы.
Они устроились у камина и в молчании выпили по паре рюмок. Наконец Меган откинулась на спинку дивана:
– Ну что, детка, как ты себя чувствуешь?
Элизабет со вздохом сказала:
– Знаешь, Мег, я много лет мечтала начать жизнь заново, а теперь мне вдруг стало ужасно страшно.
– Это нормальная реакция. Посмотришь, скоро ты почувствуешь себя гораздо лучше.
– Общими фразами ты от меня не отделаешься. Лучше скажи, что бы ты посоветовала, если бы я была твоей клиенткой.
Меган сделала глоток текилы, а потом неторопливо произнесла:
– Ну что ж, обычно женщинам вроде тебя я советую...
– Женщинам вроде меня?
Меган поморщилась:
– Ну, я имею в виду домохозяек, которые никогда нигде не работали.
– Продолжай.
Элизабет налила себе еще текилы:
– Ну так вот. Я обычно советую им устроиться на работу. Это способствует повышению самооценки. Не говоря уже о деньгах...
– И где же, по-твоему, я могу работать? Может, пойти чистить рыбу на рынке? Я это хорошо умею.
– Думаю, тебе стоит закинуть невод поглубже, извини за каламбур. По дороге сюда я вспомнила, как ты всегда хотела окончить аспирантуру по отделению изобразительных искусств? Сейчас как раз время этим заняться.
– Все это было так давно.
– Наберись храбрости, Птичка! Заполни анкеты и подай заявление. Займись наконец тем, о чем мечтала.
– Перестань, Мег. Мне сорок пять, и я уже двадцать лет не брала в руки кисть. Иногда случается, что в жизни так и не выпадает второго шанса.
– Ну ладно, успокойся, а то я смотрю, у тебя даже веко задергалось. Давай переменим тему.
– Спасибо.
– А что, если тебе переехать в Сиэтл? У меня в доме есть для тебя свободная спальня.
– Мне нравится жить здесь. И ты это знаешь.
– Но здесь ты как на другой планете, к тому же необитаемой.
– Пойдем со мной.
Элизабет встала с дивана и сразу поняла, что захмелела. Ноги у нее были как ватные. Меган тоже встала:
– Куда это мы идем?
Не ответив, Элизабет направилась к выходу. Меган застыла на месте:
– На улицу? Ведь дождь льет как из ведра.
– Ничего с тобой не случится. Подумаешь, вымокнем немного. Мы идем на пляж. Я хожу туда каждый вечер. Это у меня теперь такой ритуал.
– А все потому, что у тебя нет своей, настоящей жизни. А эти два дня ты, значит, будешь обращаться со мной как с игрушкой, развлекаться за мой счет?
Элизабет взяла Меган за руку и потащила к двери:
– Давай быстрее, а то мои киты очень пунктуальны.
