Айрис Джоансен - Летняя улыбка
— Твой старый друг Клэнси Донахью начал волноваться, когда ты не вышел на связь вчера ночью, как было условлено. Он вылетел сюда, чтобы быть под рукой, если тебе вдруг понадобится помощь. Ему пришлось посвятить меня в детали твоего приключения. Это звучало очень интересно. Только подобные вещи тебя и развлекают, насколько я знаю.
— Да, очень развлекают, — язвительно повторил Дэниел. — В следующий раз я приглашу тебя составить мне компанию. — Зайла почувствовала, как пальцы Дэниела расстегивают воротничок ее рубашки. Странно, что она узнала его руки даже с закрытыми глазами. — Ну где же этот чертов доктор?
— Да, Дэниел, терпение никогда не входило в число твоих достоинств. Я послал за ним меньше десяти минут назад.
— А с момента укуса скорпиона прошло уже больше двух часов. Ей надо скорее дать противоядие.
— Доктор идет следом за мной. Я видел его в прихожей. — Это был уже новый голос, низкий, властный и смутно знакомый. — Он задержался, чтобы позвонить во дворец Карима Бен-Рашида и узнать историю болезни Зайлы у ее матери. Я сказал ему, что ее история болезни там. Ну как она? Я, кажется, говорил тебе освободить ее, Дэниел, а не подставлять под пули.
— Проклятье, Клэнси, я и освободил ее! Это был скорпион, а не пуля. А сейчас лучше приведи сюда этого врача, а то я сам его приведу, и с гораздо меньшими церемониями.
Так это Клэнси! Это точно Клэнси Донахью. Он всегда был очень добрым с ней, и Зайла хотела открыть глаза и поздороваться. Но когда ей удалось их открыть, она увидела только три темные фигуры, стоящие вокруг нее. Темные, мрачные, угрожающие… В самой глубине ее памяти что-то всколыхнулось, и паника пронзила ее сознание. Почему она решила, что в безопасности? Она никогда не будет в безопасности. Она никогда не будет в безопасности от них.
— Дэниел! Дэниел! — закричала она.
Один из них быстро нагнулся.
— Все в порядке, Зайла, я здесь.
— Нет! Не трогай меня! Пожалуйста, не трогайте меня. — Неожиданно новая боль будто вывернула ее наизнанку, и она со стоном схватилась за живот, сведенный судорогой.
— Какого черта? — Голос, кажется, принадлежал Дэниелу, но как она может знать, что они ее не обманывают? Такое уже было раньше. — Что с ней?
— Я могу сказать, что яд скорпиона часто вызывает спазмы в животе. — Голос был незнакомым, с едва заметным немецким акцентом. — Здесь нет ничего необычного. — Его темная фигура была короче и мягких очертаний. — Ваш слуга сказал мне, что ее укусил скорпион в правую лодыжку, так?
— Да не стойте же над ней, как будто она козявка под микроскопом! Успокойте эту проклятую боль!
А этот голос был полон тревоги! Но, если вспомнить все, они были такие. Такие хитрые и мягкие, с приятными, издевательски участливыми голосами. Она не должна позволить себя одурачить, не должна им доверять. Всем наплевать на ее боль. Это их любимое оружие, чтобы заставить ее делать то, что они от нее хотят.
Человек с немецким акцентом пожал плечами.
— Думаю, сначала следует дать ей противоядие, хотя теперь это все равно. — На мгновение он пропал из виду, а потом оказался совсем рядом, и в его руке что-то было. Игла, блестящая и полная зла. Игла!
Зайла закричала и попыталась приподняться. Боже праведный, она так слаба! Наверное, они ввели ей что-то, хотя она этого не помнила, иногда она теряла память. Она отпрянула от иглы и уперлась спиной в изголовье кровати, сжавшись в комок, как загнанное животное.
— Нет! — кричала она. — Пожалуйста! Я не хочу.
— Зайла, ну что ты! Это же только морфин! — сказал человек, притворяющийся Дэниелом. — Он снимет боль.
Она яростно замотала головой:
— Ни за что! Я не позволю! Они хотят мне зла. Ты позволишь им опять причинить мне боль!
— Боже мой, — прошептал Клэнси. — Боже мой!
Но это был не Клэнси. Ей надо это помнить. Это был один из них.
— Хватит причитать, лучше помолчи, Клэнси, — голосом, полным боли, воскликнул Дэниел. — Не могу понять, почему она нас так боится?
— Она вспоминает то, что с ней было несколько лет назад, — хрипло ответил Клэнси. — Мне самому тяжело это вспоминать.
— Вам придется ее держать, — коротко приказал доктор Мэдхен. — Она явно в бреду и будет сопротивляться уколу. Я могу ее поранить.
— Я подержу ее, — бесстрастно произнес человек с бирюзовыми глазами. — А ты, Дэниел, возьми другую руку.
Они схватили ее с быстротой молнии, и она оказалась совершенно беспомощна. Она отчаянно боролась, задыхаясь от страха.
— Пожалуйста, не трогайте меня! Я не буду! Пустите меня! — Слезы ручьями лились по ее щекам. — Что я вам сделала? Я хочу домой!
— Ш-шш, все в порядке! — Голос Дэниела дрожал. — Никто не причинит тебе вреда. Да сделайте же ей укол, черт возьми!
В руке знакомая боль. Это происходило опять. Отчаяние переполнило Зайлу, и она перестала бороться. Затем иглу вынули, и она почувствовала, как ее обволакивает мягкий туман. Слезы продолжали течь, но она уже не могла их остановить.
На лице Дэниела были боль и тревога. Как только им удалось найти кого-то столь похожего на Дэниела? Потому что это не мог быть Дэниел. Он ни за что бы ее не предал. Теперь он осторожно положил ее на кровать и отпустил ее руки. Он знал, что у нее не будет сил сопротивляться. Они всегда это знали.
— Пожалуйста, перестань плакать. Это разрывает мне сердце.
Зайла медленно покачала головой. Она закрыла глаза, чтобы не видеть этого предательского лица.
— Я хочу домой, — тихо попросила она, уже ни на что не надеясь. — Пожалуйста, отпустите меня.
Ее дыхание стало ровным и глубоким.
— Она спит, — сказал доктор Мэдхен. — Теперь я введу ей сыворотку. — Он поднял брови, выразительно глядя на Дэниела. — С вашего позволения, конечно.
Дэниел нервно кивнул:
— Да, давайте. Она поправится?
— Вы пока не дали мне возможности осмотреть ее, — язвительно заметил доктор, готовя шприц. — Как я могу знать?
Дэниел подошел к нему вплотную и схватил за горло.
— Я сейчас не в том настроении, чтобы по достоинству оценить ваше остроумие, — проговорил он с угрожающей мягкостью. — Я спрашиваю, она поправится?
Доктор Мэдхен сжал губы:
— Не вижу причины, почему бы ей не поправиться. В наши дни очень редко умирают от укусов скорпиона. Конечно, ей будет очень плохо несколько дней. Однако, если мне будет позволено лечить ее, она поправится довольно быстро.
Филип Эль-Каббар слегка нахмурился.
— Отпусти его, Дэниел. Прошу прощения, доктор Мэдхен. Дэниел сейчас страшно расстроен. — Его зеленовато-голубые глаза внезапно весело блеснули. — Хотя, на мой взгляд, вы должны быть рады, что он не стал стрелять в вас, как в Абдула. Он имеет привычку время от времени становиться немного резким.
