Арина Ларина - Муж для девочки-ромашки
Тихо встав, она схватила со столика вкладыши и приставными шажками посеменила к лифчику. Ей казалось, что от волнения покраснели не только щеки, но и спина, и даже ноги под колготками. Бретелька насмерть застряла в бронзовой завитушке и не желала отделяться от лампы.
– Ах ты, зараза, – прошипела Надя, нервно подпрыгивая и дергая предмет нижнего белья в разные стороны.
– Надька, – грохнуло у нее над ухом. – Хватит идиотничать. Что ты тут скачешь? Сказал же русским языком – плохо мне. Вот не повезет кому-то с женой! Нормальная женщина всегда сначала мужика реанимирует, обласкает, а потом уже о себе подумает. Ну что ты дергаешься? Только не вздумай повторять вчерашнее – мне одного раза на всю жизнь хватит. Всю психику мне порушила.
Остолбенев, Надя еще раз машинально дернула за лифчик и поняла, что сейчас рухнет в обморок. Она скосила глаза в последней надежде, что этот кошмар ей померещился. Пусть это будет Гарик! Пусть олигарх увидит ее без бюста, с размазанным макияжем и свалявшимся колтуном вместо прически, но только пусть это будет Гарик!!!
Чуда не случилось. Посреди комнаты на кривоватых ногах уверенно стоял Андрей Красовский, муж лучшей подруги и ее сегодняшний партнер по койке. Его мощные бедра обтягивали панталоны с легкомысленными арестантскими полосочками, волосы стояли дыбом, а на помятой физиономии красовалась унылая ухмылка.
– Ужас! – простонала Надя и остервенело запустила в Красовского сначала вкладышами, а потом и сорванным с канделябров в едином порыве лифчиком. – Ты со мной спал, гад кривоногий! Как ты мог? Я же Викина подруга! Гамадрил бесстыжий!
– Интересное кино! – обиделся Андрей. – Это не я с тобой спал, а ты со мной. Это во-первых. А во-вторых, чего это я кривоногий?
– А больше тебя ничего не волнует? – взвизгнула Надя. Ей хотелось умереть. Сию же секунду. Переспать с мужем лучшей подруги. По пьянке! – Мерзавец! Как я Вике в глаза буду смотреть?
Тут Надюша поняла, что смотреть в глаза Вике ей уже никогда не придется, потому что для Красовской она умерла. Рассыпалась в пыль, растеклась в лужу, испарилась.
– Я как раз хотел тебя попросить, чтобы ты нам помогла помириться. А то вчера неудобно получилось, – шмыгнул Андрей.
– Неудобно? – прошептала Надя. – Неудобно? Да я тебя сейчас уничтожу! Ты что, кретин? Имбецил? Это, по-твоему, называется «неудобно?
– Ну, некрасиво, – пошел на уступки Андрей. – Хватит уже орать, дай попить.
– Тебе яду или уксуса? – мрачно поинтересовалась Надя.
– Надь, мне без тебя никак. Она меня даже слушать не будет, – заныл Красовский, забыв, что хотел пить. Надя злобно распутывала лямки вечернего платья, обличительно глядя на виновато переминающегося чужого мужа. И что самое страшное, не просто чужого, а подругиного!
– Ты оденься хоть, – намекнул Андрей. – У меня по утрам… того… Даже если и с похмелья, рефлексы…
– Я тебе сейчас твои рефлексы поотшибаю на фиг! – взвизгнула Надя. – Чего уж теперь?! Свои люди, почти родные!
Она схватила лифчик и, не удержавшись, наотмашь хлестнула им сопящего от целого букета переживаний Красовского.
– Студень свой забери, – разозлился он. – Дуры вы, бабы!
– Себе оставь! – рявкнула Надя, но «студень» взяла и сунула в бюстгальтер.
– А мне куда его?
– На мозг! Чтобы создать видимость объема!
– Ой, не надо про объем. Ты мне вчера всю плешь своей лекцией проела. Меня вообще чуть удар не хватил, когда ты раздеваться начала и сиськи отклеила. Шутница, тоже мне. Предупреждать надо. Кстати, грудь у тебя и без этого г… – Подавившись эпитетом, интеллигентный Красовский деликатно кашлянул и подытожил: – Нормальная у тебя грудь. Не майся дурью.
– Почему я в колготках? – вдруг весьма непоследовательно спросила Надя.
– Не хватало еще, чтобы ты в мою постель с голой задницей забралась, – растерялся Андрей и весьма выразительно покрутил пальцем у виска. – Совсем обалдела?
– Ты что, не снимал их?
– Кого?
– Колготки! Не прикидывайся!
– Иванцова, ты белены объелась? – оторопел Андрей и растерянно покосился на окно. Вероятно, искал возможные пути для отступления.
– А как мы тогда… ну… это…
– Рехнулась? – догадался Красовский и заржал. – Мы не это! Это ты была в стельку, а я с Викой поссорился. Ей не понравилось, что я с Яшкиной сестрой танцевал. Так она сама, девка эта, на меня повесилась. И в женский туалет она меня тоже сама потащила. Что мне, отбиваться надо было?
– А что, ты не хотел? – заинтересовалась Надя.
– Как только увидел, что Вика к нам несется, так сразу и расхотел, – покаялся Красовский. – Я думал, она меня убьет на фиг. У нее такое лицо было – ужас. А она ключи только забрала и уехала. Дура. Ничего же не было. Да и не могло уже быть, она мне все настроение сбила. Я посидел еще и спать ушел. А потом эта девка на твоего Гарика перекинулась, и ты за мной принеслась в гостевую спальню. Сначала рыдала, потом начала когти отламывать и сиськи отстегивать. Я, Иванцова, последний раз так пугался, когда меня бандиты во времена перестройки живьем закопать хотели. Но тогда милиция успела, а тут вообще спасения не было. Ты мне рассказывала, какие мы, мужики, идиоты и как нас легко провести. А сама все отламывала и отклеивала. Я, если честно, вообще думал, что ты еще парик снимешь и окажешься лысая.
– Сняла? – мрачно спросила Надежда.
– Не. Пронесло. А потом ты спать рухнула.
– И ты не воспользовался?
– Чем? – обалдело переспросил Красовский.
– Не чем, а кем! Мною! Моей беззащитностью и невинностью! Как ты меня назвал? Девочка– ромашка? Ну и как оно там с ромашкой? Говори!
– Отпусти меня, Иванцова, а? Чего ты привязалась? На фига мне твоя невинность сдалась? И откуда она у тебя нарисовалась на третьем десятке?
– Откуда надо, оттуда и нарисовалась, – огрызнулась Надя и заявила: – Я домой хочу.
– Я тоже, – обрадовался Андрей. – Я тебе такси вызову, хочешь? Только рожу сполосни, а то тебя в машину не возьмут. Как ты так уделалась-то, мать?
– Это мейк-ап, – просветила его Надя. – Просто к утру он размазывается. Серый ты, Андрюша.
– Может, я и серый, но такой «красоты» еще не видал. Ты значительно обогатила мой жизненный опыт. Домой хочешь?
– Хочу. Только мы сейчас вместе поедем. Я должна все объяснить Вике.
– Объясни, объясни, – подобострастно закивал Андрей, застревая в брюках. Конвульсии успехом не увенчались, и он рухнул на постель. – Только не говори, что мы вместе спали. Она не поверит, что я тебя не трогал. Да и вы поссоритесь.
– Я ей врать не буду, и не проси. К тому же чем я могу подтвердить, что ты чист перед своей супругой? Только тем, что я всю ночь держала свечку?
