После развода. Хочу тебя вернуть (СИ) - Мэра Панна

– Надежда, – произносит он, вставая, чтобы пожать мне руку. – рад, что вы нашли время приехать.

Я протягиваю ему руку для ответного рукопожатия, но у меня всё ещё не хватает слов, чтобы выдавить что-то кроме вежливого:

– Добрый вечер.

Мэр улыбается и продолжает:

– Вчера вы произвели на меня впечатление толкового человека. Не просто… Жены архитектора. Он кивает на кресло напротив. – Садитесь. Хочу задать вам несколько вопросов.

Я опускаюсь на край кресла и тут же ловлю на себе взгляд мужчины. Прямой, деловой, без лишней вежливости.

– Скажите, Надежда, – начинает он без прелюдий, – что именно вы делали для Ильдара в его работе?

Я моргаю. Вопрос в лоб, без намёков. Ни «если позволите», ни «мне любопытно».

– Ну… – я чувствую, как пальцы сжимают край юбки. – Я помогала ему вести переписку, корректировала его чертежи, проверяла расчёты, иногда находила ошибки. Иногда полностью перерисовывала детали, когда он не успевал.

Мэр слегка приподнимает бровь.

– То есть, техническая работа?

– Да. И ещё… – я делаю вдох, – работала с подрядчиками, решала организационные вопросы на стройках, контролировала поставки. Иногда сама ездила договариваться с поставщиками, если он был занят.

Мэр кивает, но тут же задаёт следующий вопрос:

– У вас есть профильное образование?

Я чуть улыбаюсь, горько.

– Нет. По диплому я инженер-технолог в пищевой промышленности. Но за тридцать лет рядом с Ильдаром я прошла всё: от базовых архитектурных норм до расчётов конструкций. Он меня учил, и… Я училась сама.

Мэр смотрит внимательно, как будто оценивает не слова, а то, как я их произношу.

– И в чём вы в целом разбираетесь лучше всего? – спрашивает он, чуть наклонив голову.

Я не сразу отвечаю. А потом говорю:

– В системах. Я умею видеть, как всё устроено. Проект, процесс, команду. И знаю, как заставить это работать, даже когда всё рушится.

На лице мэра мелькает что-то похожее на интерес. А я впервые за много лет чувствую, что говорю про себя, а не про чужие заслуги.

Наконец, мужчина слегка откидывается на спинку кресла, взгляд становится чуть мягче, но в голосе по-прежнему нет ни грамма лишней теплоты. Он оборачивается в сторону мужчины, который всё это время стоял за его спиной, держа планшет и делая вид, что занят своими делами.

– Геннадий, подойди, – говорит мэр.

Мужчина опускает планшет на ближайший столик и подходит к нам. Он не садится сбоку, а уверенно берёт стул и ставит его рядом, за наш стол. Движение спокойное, но в нём чувствуется вес человека, привыкшего работать на равных с людьми, имеющими голос и власть.

– Надежда, – произносит мэр, – познакомьтесь. Это Геннадий Драгунский. Он тоже архитектор. Но сейчас ему нужен консультант для одного важного проекта. Человек, который сможет держать под контролем детали, процессы, коммуникацию. И, возможно – он делает паузу, – предлагать нестандартные решения, когда это потребуется.

Я чувствую, как сердце пропускает удар. Мэр всё это время расспрашивал меня не просто из любопытства. Он… Проверял.

– Думаю, вы могли бы друг другу подойти, – заключает он, переводя взгляд с меня на Драгунского.

Я не знаю, что ответить, но впервые за долгое время чувствую, что в этой комнате я не случайная гостья.

Глава 28

Мэр чуть поворачивается к Геннадию, его голос ровный, но в нём слышится уверенность человека, который привык раздавать приказы:

– Ну что? Ты всё слышал. Знаешь, что она умеет. И на кого работала. Какой у тебя вердикт?

Геннадий молчаливо поджимает губы, не отводя от меня взгляд, и только сейчас у меня вдруг появляется возможность его как следует осмотреть.

Драгунский высокий, плечистый, с той выправкой, что бывает у людей, которые привыкли входить в любую комнату и занимать в ней место, даже если она полна других. Волосы чуть тронуты сединой, но это ему только идёт.

Его взгляд… Он не просто смотрит – он сканирует, проходясь по лицу, волосам, костюму, словно проверяет на прочность. В глазах ни улыбки, ни тепла, только внимательность и чуть заметное недоверие.

Я чувствую, как у меня внутри всё сжимается.

Неуютно. Словно я попала на экзамен, о котором меня не предупредили. Что вообще происходит?

Мэр сидит спокойно, как будто всё происходящее для него абсолютно нормальная ситуация, в то время как я, ещё вчера копаясь в старых чертежах на своей кухне, сейчас нахожусь в одном из самых дорогих ресторанов города.

Напротив меня сидят два влиятельных, известных мужчины, которые смотрят так, будто оценивают меня не как случайную знакомую, а как… потенциального партнёра в каком-то важном деле.

Внезапно Геннадий придвигает стул и оказывается совсем рядом. Его движения точные, неторопливые, как у человека, который привык контролировать каждую деталь вокруг.

– Хочу ещё переговорить с вами, – говорит он спокойно, но в голосе слышится проверка. – Просто… Кое-что уточнить.

Я сглатываю. Даже не успеваю дать ему ответ, как он начинает:

– Какой тип арматуры вы бы использовали для несущих колонн в здании с высоким коэффициентом сейсмостойкости?

– А500С, с проверкой по ГОСТу и расчётом на дополнительную нагрузку, – отвечаю я, не задумываясь.

– Как компенсируете тепловое расширение стеклянного купола в северном климате?

– С помощью плавающих опор и силиконовых герметиков с низким коэффициентом усадки, плюс закалённое стекло с ламинацией, – слова сами слетают с губ.

– При реконструкции исторического фасада что в первую очередь учитываете?

– Несущую способность старой кладки и соответствие декоративных элементов оригиналу, иначе получите отказ в согласовании.

Вопросы сыплются, как из автомата. Он то спрашивает про вентиляционные шахты, то про расчёт пролёты, то про виды гидроизоляции. И я отвечаю быстро, чётко, словно на экзамене, который ждала всю жизнь.

Я не знаю сколько длится эта проверка, но в какой-то момент Геннадий резко замолкает и медленно откидывается на спинку кресла, переводя взгляд с меня на мэра, потом обратно. В его глазах появляется что-то лукавое, как будто он только что проверил меня на прочность и остался доволен результатом.

Мэр молчит, наблюдает за нами, но в комнате чувствуется напряжение. Плотное, как густой туман. Я не знаю, что они между собой уже решили, но понимаю, что сейчас происходит что-то важное.

Геннадий чуть наклоняет голову и, будто невзначай, говорит:

–Надежда, я правда удивлен… Думаю, мы могли бы быть с вами в одной команде. Если, конечно, у вас есть желание на меня поработать?

Слова ударяют неожиданно, как глоток крепкого вина. Я не сразу понимаю, что он сказал.

И тут, как вспышка, в голове всплывают слова Ильдара: «Этот Драгунский только и ждёт, чтобы перехватить у меня проект. Этот хищник отбирает всё, что плохо лежит. Никакой этики, никакой тактичности». Я слышала это десятки раз. И всегда с ненавистью в голосе.

А теперь этот «хищник» сидит напротив, предлагает мне работу и смотрит так, будто уже уверен, что я соглашусь!

– Мне… Нужно время, – произношу я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – На раздумье.

Геннадий чуть приподнимает уголок губ.

– Конечно. Подумайте. Но долго я ждать не люблю.

Я отвожу взгляд в сторону, чтобы спрятать смешанные чувства. Впервые за долгое время у меня есть выбор. И этот выбор может дорого обойтись Ильдару.

Глава 29

Я выхожу из зала, и за мной мягко закрывается дверь, отрезая от тихого гула разговоров и запаха дорогого кофе.

Коридор пустой, только ковёр под ногами гасит шум моих неторопливых шагов.

Я иду медленно, чтобы успеть понять, что вообще произошло. Но голова гудит.

Мне… Только что предложили работу. Не кто-то там! А сам Драгунский. А ещё и личным консультантом позвал!

А это, между прочим, человек, которого Ильдар годами называл своим злейшим конкурентом, ворчал, что он «отбирает все лучшие проекты». И работа эта не в кафе, не на ресепшене, а по моим же знаниям, тем, что я считала второстепенными, «домашними», ненужными без диплома.