Высота в милю (ЛП) - Томфорд Лиз

Но почему-то с этой стюардессой мне это не нравится. Очевидно, моя репутация ее не устраивает. Но если бы я ей хоть немного нравился, было бы гораздо веселее шутить с ней в самолете, что все еще является моей миссией в этом сезоне. Но, похоже, девушка меня терпеть не может, и все, что я делаю на борту самолета, нравится ей еще меньше.

Думаю, я хочу ей понравиться. На человеческом уровне.

— Не верь всему, что видишь в СМИ. Слишком много дыма и зеркал, чтобы навязать то, что хочет продвигать моя пиар-команда.

— Так ты говоришь, что не уходишь с арены каждый вечер с новой девушкой? И тебе действительно есть дело до кого-то, кроме себя?

Мои брови взлетают вверх от ее прямоты.

— Разве есть что-то плохое в том, чтобы каждый вечер уходить с арены с новой девушкой?

— Вовсе нет, — быстро заявляет Стиви, что выбивает меня из колеи. Я полагал, что она ответит «да». Большинство женщин не поддерживают идею с «мужики-шлюхи». — Но ты сказал, что все не так, как кажется. Похоже, что это довольно точно соответствует той картине, которую они нарисовали о тебе.

— Ну… — я потираю затылок, внезапно почувствовав себя поставленным в тупик. Я не часто чувствую необходимость объяснять себя или свои действия, но по какой-то причине мне этого хочется. — Хочешь верь, хочешь нет, но бывают случаи, когда я провожаю этих женщин с арены, надеясь, что СМИ сделают фотографии, а потом сажаю их в такси и отправляю домой.

Брови Стиви взлетают вверх, она явно потрясена.

— Но, да, бывают моменты, когда они приходят домой вместе со мной. Мой имидж приносит кучу денег. Не помешает сыграть на этом, да и выгода тоже неплохая.

Понимающий смех вырывается из груди Стиви.

Черт, она действительно красивая, и она и ее непредвзятость привлекательна. Невзирая на ее иногда дерьмовое отношение или на то, что на ней треники, видавшие лучшие времена.

Стиви мгновение смотрит на меня, в ее глазах мелькает воспоминание, прежде чем ее улыбка спадает.

— Мне пора идти, — она быстро отворачивается от меня.

— Эй, эй, эй, — я снова бегу трусцой, чтобы остановить ее. Эти туфли от Кристиана Лабутена. Никто не должен бегать в «лабутенах». — Что только что произошло?

Стиви на мгновение замолкает, и мое внимание падает на ее большой палец, пока девушка нервно крутит кольцо, которое там находится.

— Прошлой ночью, — начинает она. — Что ты имел в виду, когда сказал, что когда дело касается еды, ты доверяешь моему мнению больше, чем мнению других девушек?

— Что?

— Когда ты хотел, чтобы я приготовила тебе что-то другое, вместо ужина, который тебе не понравился. Ты сказал, что доверяешь моему мнению больше, чем мнению моих коллег, когда дело касается еды.

Ах, это. Я и забыл, что она стала такой странной после того, как я это сказал.

— Да, и что с этим?

— Что ты имел в виду?

Очевидно, я не понимаю.

— Я имел в виду то, что сказал? Что я доверяю твоему мнению о еде больше, чем тем другим девушкам.

— Но что это значит? — настаивает Стиви.

Делаю глубокий вдох, пытаясь понять, о чем, блядь, она говорит. Женщины, скажу я вам. Они все немного чокнутые.

— Послушай, Стиви. Я простой человек…

— Нет, не простой.

— Ладно, — смеюсь я. Она меня раскусила. «Простой», наверное, не лучшее слово, чтобы описать меня. Я не выхожу из дома без спланированного и подготовленного наряда. — Прямой. Я прямолинеен. Нет никакого скрытого смысла, когда я что-то говорю. Я не лгу и не юлю. Я имел в виду то, что сказал.

— Понятно, — она снова отворачивается от меня, но я останавливаю ее, положив руку ей на плечо.

— Я что-то упускаю. Может, объяснишь мне, чем я тебя обидел?

Стиви засовывает конец тесемки от своей отвратительной толстовки в рот, прежде чем продолжить крутить золотое кольцо на большом пальце.

— Ну, ты сказал девушке, у которой далеко не второй размер одежды, что доверяешь ее мнению о еде больше, чем мнению девушек, у которых второй размер.

— И?

— И ты не подумал, что я могла воспринять это как то, что ты критикуешь мое тело?

«Что?»

— Что? — спрашиваю я в шоке, широко раскрыв глаза. — Поэтому ты так странно себя вела и пряталась до конца полета? Ты подумала, что я сужу твое тело?

Стиви молчит и отводит взгляд.

— Во-первых, эта мысль ни разу не приходила мне в голову. Хотя твоя задница и сиськи охрененные.

Это взывает смешок у диковолосой девушки.

— И я не знаю, что едят те другие девушки, но мой комментарий не имеет ничего общего с размером твоей одежды или твоего тела. Я знаю только, что когда столкнулся с тобой в баре в Денвере, бургер, который ты заказала, выглядел потрясающе. Потом, когда встал, чтобы сходить в туалет в самолете по пути домой из Детройта, я увидел, как ты уплетаешь приготовленный тобой бутерброд с расплавленным сыром, и мне тоже захотелось такой. То, что я сказал, не имеет никакого отношения к твоему телу, только к твоим вкусовым рецепторам. Нам нравится одна и та же еда.

Румянец вспыхивает и покрывает веснушчатые щеки Стиви.

— Ох, — выдыхает она, выглядя смущенной из-за того, что слишком остро отреагировала.

— И если действительно хочешь, чтобы я прямо сказал о твоем теле, — окидываю ее беглым взглядом, явно оценивая ее. — Оно потрясающее. Ты должна начать его демонстрировать. А эти спортивные штаны просто ужасны.

Наконец, непринужденный смех вырывается изо рта Стиви и доносится до моих ушей. Он звучит приятно.

— Но если серьезно, ты ходишь за покупками в комиссионный магазин или что-то в этом роде? — я дергаю за изношенную ткань ее штанов, которая может рассыпаться, если потяну слишком сильно.

Стиви быстро опускает взгляд на свой наряд, если его можно так назвать.

— Да, — заявляет она без колебаний.

— Мы мало тебе платим? Я могу что-нибудь с этим сделать.

— Нет, — смеется Стиви. — Мне просто нравится покупать подержанные вещи.

Вот этого я не понимаю. Конечно, у меня есть портной, который делает на заказ половину моей одежды, а другая половина — дизайнерская, но подержанная? Нет, спасибо.

— Ты делаешь покупки в «Луи Вуиттон», «Прада» и «Том Форд»? — спрашивает она.

— Да.

Стиви смеется.

— Я пошутила. И так понятно, что ты носишь только дизайнерское. Ты же «Красавчик Эван Зандерс», — Стиви снисходительно похлопывает меня по груди.

— О, милая. Ты думаешь, я красивый?

Она игриво закатывает глаза.

— Перестань называть меня «милая».

— Никогда.

Ее нежный взгляд встречается с моим, мы оба молчим, но не желаем отрывать глаз друг от друга.

Через некоторое время Стиви начинает идти спиной назад, направляясь в ту сторону, куда шла до того, как я ее догнал, но все еще смотрит мне в лицо.

— Знаешь, Зандерс. Раз уж ты об этом заговорил, вы, ребята, платите мне недостаточно. Думаю, нужно повысить мне зарплату.

Я сжимаю губы в жесткую линию, пытаясь сдержать улыбку, но Стиви меня раскусила. Я действительно завел свою задницу прямо в эту ловушку.

— Ты начнешь быть милой со мной в самолете, если я сделаю это для тебя?

Она на мгновение задумывается, склонив голову в раздумье, продолжая уходить от меня.

— Сомневаюсь.

Улыбка появляется на моих губах. Я больше не могу ее сдерживать.

— Ты собираешься начать быть милым со мной и перестать быть нуждающимся маленьким засранцем с этой лампочкой вызова? — спрашивает Стиви со знающей ухмылкой.

— Черт возьми, нет. С таким же успехом можешь надеть свои кроссовки на следующий рейс. Я буду гонять твою задницу туда-сюда по проходу.

Я слышу ее смех отсюда, хотя она уже прошла полквартала.

— Я обязательно разомнусь перед тем, как ты поработаешь надо мной! — кричит Стиви, отворачиваясь от меня.

Конечно, она не хотела, чтобы это прозвучало сексуально, но теперь я могу думать лишь о том, чтобы поработать над ней по-другому, и о том, как весело мне было бы поиграть с этим соблазнительным телом. Растяжка или нет, Стиви все равно не смогла бы нормально ходить на следующий день.