Двадцать (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena"

- А тот упырь, который хамил мне, когда ты разговаривала со мной?

- Артем, это был сын Иры. Он младше меня на двадцать лет, и он просто влез в наш разговор. Мы не любовники.

- Тогда почему ты оправдываешься? Почему, когда говоришь о нем твои глаза блестят? Я умею читать по лицам людей. И все вижу. Посмотри на себя. Щеки румяные, волосы покрасила, распустила. Значит молодчик трахает тебя. Не успела с нашей постели вылезти…

- Что за бред! Что ты такое говоришь, Артем!

- Шлюха ты, Лена….Странно никогда не замечал за тобой блядовитости. Даже в какое-то время и следить перестал. Такая вся правильная, домашняя, верная. А только из дому вышла сразу ебаря себе нашла.

Вся краска прилила к лицу, казалось, мои щеки не просто зарделись, а пылают как от пощечин. Да как он смеет меня оскорблять? Сам изменял мне с этой дрянью, сам привел ее к нам в дом, а меня в чем-то подозревает.

- Не смей оскорблять меня. Я никогда не давала повода!

- Зато теперь дала. Как быстро вы сошлись? Или ты ставила мне рога еще до того, как …

- До того, как ты начал мне изменять со Светочкой?

- Да…до того, как я почувствовал твое предательство и не утешился. Мужчины все чувствуют!

- Вот твои документы. Я их подписала.

Швырнула бумаги на стол и резко встала.

- Ты за этим меня позвал? Вот они. Забирай. А мне пора!

Развернулась и пошла к выходу из кафе.

- Стоять! Я тебя не отпускал!

Он явно вскочил из-за стола и теперь бежал за мной.

- Мы не договорили!

- Я отдала тебе локументы и нам больше не о чем говорить.

Он догнал меня на улице и схватил за локоть.

- Торопишься своему ебарю? Я еще ни на какой развод не соглашался! Принесла она документы!

- Ты сам просил подписать! Разводу быть! Все!

- Это я буду решать! Поняла?

Орет, весь покраснел, глаза выпучились. Никогда не замечала, как мерзко он выглядит, когда злится и орет.

- Так ты уже решил!

- Кто тебя трахает отвечай? – заорал и начал давить меня к одной из машин, - Говори, тварь такая, кого ты себе нашла! А, шлюха? Говори!

- Ты что несешь, Артем?

- Гадина! Изменяла мне? Кто он? Я тебя урою! – замахнулся, растопырив пальцы, как будто вот-вот схватит меня пятерней за лицо и в этот момент его кто-то сбил с ног.

Услышала звук удара, потом еще один. Крик и стон своего мужа. Увидела каак Женька вцепился в него, придавил к стенке.

- Еще раз замахнешься на не, я тебе руки выломаю!

- Щенок! Ты кто такой?

- Ебарь ее!

- Сопливый урод!

И кулак Женьки врезается в лицо Артема с хрустом, так что кровь брызгает в разные стороны, и я с воплем бросаюсь к ним.

- Нет! Вы что с ума сошли? Прекратите немедленно!

- Ленаааа! Полицию зови… Лена!

Орет Артем, выпучив глаза, размазывая кровь по лицу и отступая от Женьки.

- Уходи! Слыштишь? Немеддленно убирайся! – ору я, толкая парня в грудь.

- Он хотел ударить тебя!

- Уходи и не лезь! Это не твое дело!

- Слышь ты, урод! – кричит через меня Артему, который маячит за моей спиной и я вижу его в витрине кафе, он держится за лицо и отступает назад. – Еще раз ее тронешь до смерти изобью!

- Ленааа…, - хрипит Артем, заваливаясь на асфальт.

- Уходи! Уходиииии! – ору я и бросаюсь к мужу.

- Что такое, Артем? Сердце?

Кивает… тянется в карман, наверное за лекарством и я расстегиваю на нем рубашку, сама достаю таблетки, другой рукой вызывая скорую.

***

Сидит дома, руки дрожат. Сука! Как увидел ее там возле него в глазах потемнело. В этом платье охрененном. Она в нем как королева. Все изгибы видно, все выпуклости. Курил и смотрел как она к мужу своему за столик идет и как он на нее смотрит. Представил, что они трахаются и все тело заледенело, как судорогой свело. Убил бы на хер. Обоих. ЕЕ за то, что пришла к своему козлу, а его за то, что право имеет так на нее смотреть. И трахать имеет право. А он нет. Он вообще никто и звать его никак. Плевать на него хотела Алена.

Разговаривают. Явно какую-то дрянь говорит, потому что лицо Лены бледнеет, потом краснеет. Вот она вскакивает, чтоб уйти, а он за ней. Боров здоровый, плечистый, но роста невысокого. Выскочил и за руку схватил. Скулы Дикого сжались и пальцы в кулаки так что костяшки побелели. А когда тот замахнулся перед глазами пелена и он больше ничего не видел. Бил и содрогался от удовольствия, когда хрустело под руками.

С ним осталась…В больничку теперь поедет. Будет сопли и кровь подтирать. Наверное, быстро помирятся. Ему бы с ней поговорить…Только зачем? И о чем? Права она была – не о чем им. Чужие. Курит прямо в доме и руки трясутся. Не потому, что морду бил тому ублюдку. Он бы еще раз набил и все кости пересчитал, а потому что она там. С ним. Потому что он как дурак из-за нее голову потерял. Никогда раньше так с ума не сходил, а тут просто колошматит всего. Ревность адская, страсть запредельная. Никогда ничего подобного в жизни не испытывал. Чтоб вот так всего корежило, чтоб член стоял не часами, а сутками. Даже после мастурбации вздергивался только от мысли о ней. Ни одна другая телка не вставляет, никого не хочется. Только эту. До одури, до ломоты в костях.

В двери повернулся ключ, и Женя вскочил с кресла, увидел, как вошла в дом. Волосы распущены, чуть влажные от дождя. И лицо ее красивое, такое аристократичное, точеное. Смотреть больно, потому что нравится все. Каждый изгиб, черточка, родинка. Ресницы нравятся, брови, улыбка ее. Все нравится. Владеть всем этим хочется. Своим называть. Не делить ни с кем.

- Нянчится не осталась?

Рыкнул и сильно сигаретой затянулся, аж легкие заболели. Стоит в пальто своем и в платье этом с вырезом так что ложбинку между грудями видно и у Дикого скулы сводит от адской похоти. Ее грудь как личный фетиш. Эрекция от одного взгляда каменная, так что яйца рвет. Мошонку сводит.

- Пожалела козла своего? Приласкала?

- Приласкала! – ответила с вызовом и у него искры из глаз посыпались. Сделал к ней два шага, схватил за шкирку и впечатал в стену со всей дури. Думал она начнет дергаться, но нет. Глазами на него огромными смотрит и его током прошибает от этого взгляда. Набросился на ее рот как голодный зверь. Впился губами, зубами, проталкивая язык прямо в горло, приподнимая Лену и вжимая в стену всем своим телом. Сдавил обеими руками, ломая любое сопротивление. Осатанел от дикой страсти, от сумасшедшего, неуправляемого возбуждения. Обхватил ладонью грудь и хрипло застонал от ощущения ее упругости и полноты. Пиздец, как его всего трясет. Дернул корсаж платья вниз, обнажая до боли желанную плоть. Сдернул лифчик и затрясся, увидев ее соски. Напряженные, большие, выпирающие вперед. Гортанно застонал и сдавил грудь сильнее, смял сильнее впиваясь в ее губы и чувствуя, как она отвечает, как сплетается с ним языком, как подается вперед всем телом, буквально отдавая грудь в его руки. БЛяяядь, как же сносит все планки. Особенно когда она стонет ему в губы и выгибается навстречу. Выпячивает это охуенно большую, тяжелую грудь в которую он снова впивается обеими руками, сдавливая соски, теребя их большими пальцами и охреневая от ее стонов. Задрал подол платья вверх, нащупывая трусики и яростно сдергивая их с громким треском. Схватил за длинные роскошные волосы и к себе дернул, запрокидывая ее голову назад, впиваясь ладонью в затылок.

- Трахну тебя сейчас, Алена…трахну. Трезвую. Понимаешь?

Кивнула и потянулась к его губам своими искусанными губами, но он удержал, осматривая диким взглядом голую грудь, длинную выгнутую шею. Тяжело дышит и молчит, а у него уже нет терпения. И пути назад тоже нет. Чтоб она не сказала уже не отпустит и не отступится.

- Даже если ты скажешь нет… я тебя трахну, поняла?

Глотает воздух и продолжает смотреть, а он рукой ей между проник и сдавил промежность, а потом сразу двумя пальцами внутрь, так что она рот открыла и вскрикнула, закатывая глаза. И он сам зарычал, ощущая кожей ее влагу и жар внутри. Ощущая, как обхватила его пальцы как перчатка.