Двадцать (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena"

- Держала! Ты не кукла!

- Просто зашей эту проклятую дырку и наложи повязку. Давай. Я не хочу, чтоб эта рана загнила и туда попали микробы. Потом надо в аптеку за антибиотиками. Возьмешь мою машину.

Шкатулку нашла быстро, продезинфицировала иголку и когда сделала первый прокол ощутила, что сейчас сама вырублюсь.

- Алена! На меня посмотри!

Подняла на него влажные от слез глаза. Его лицо бледное, покрытое бусинками пота с прилипшей ко лбу челкой такое красивое и измучанное. Как же сильно хочется прижаться к его лбу губами.

- Прошу тебя, зашей ее. Мне нельзя в больницу. На это есть причины. Хорошо? Давай. У тебя получится. Я знаю. Пару стежков. Ерунда.

Я прокалываю, а он сжимает руки в кулаки и стискивает челюсти. Я даже представить боюсь, как ему больно. Потому что мне даже смотреть невыносимо. Пока зашивала, кажется, несколько раз рухнула в бездну и выпорхнула наружу, а все внутренности свело судорогой.

- Молодец. Хорошо вышло…, - усмехнулся бледными губами, - а теперь давай наложим повязку.

С пола он вставал с моей помощью и с помощью стула. Мы оба взмокли, но наконец-то он облокотился на меня и мне удалось оттащить его в свою комнату и уложить на кровать.

Он рухнул на нее и мгновенно вырубился.

Я села на стул, не чувствуя ног и рук. Кажется, они у меня отнялись. Потом вспомнила про антибиотик. Но какой? Не спрошу ж я в аптеке от пореза ножом? Достала сотовый и написала своей консультанту, которая часто консультировала меня по медицинским вопросам в книге.

- Тань, какие антибиотики при ножевом ранении надо?

- Я тебе вечером напишу, сейчас на вызове.

- Прости, мне срочно!

- Ладно. Сейчас пациенту рецепт выпишу и напишу тебе в мессенджер.

- Спасибо.

***

Он спит, а я рассматриваю. Удержаться не могу…отвернуться бы, уйти, прекратить вот этот мазохизм, но я не способна даже глаза отвести, потому что никогда и не видела никого кроме мужа. Женя раздет до половины, и я с пересохшим горлом смотрю на его голый торс. На выделяющиеся мышцы, на сильную шею, на рельефный пресс. Тело юное, поджарое, жилистое. Одни мышцы. Не перекачанные, а именно рельефные, как бывают у спортсменов. На шее цепочка с крестиком. Взгляд поднялся к лицу и снова опустился вниз по груди, по сильному плоскому животу, цепляясь за тонкую полоску волос, нырнувшую под штаны. Посмотрела на выпуклость в паху, и краска прилила к щекам. Медленно выдохнула. Как учили на занятиях йогой. Так чтоб успокоиться и унять дрожь во всем теле.

- Насмотрелась?

Вздрогнула и встретилась с ним взглядом, снова вздрогнула, потому что невыносимые у него глаза. Наглые. И смотрит на меня так будто я голая перед ним стою и он власть надо мной имеет и знает об этом…Конечно знает, по ухмылке видно, что знает. Самодовольной. Хочется подойти и дать по физиономии, чтоб так не улыбался.

- Я пришла проверить все ли в порядке.

- И как? Во всех местах все в порядке?

- Во всех! – ответила с вызовом и закинула руки за голову, чтобы заколоть волосы заколкой. Он аж вперед подался, и на его шее дернулся кадык. На грудь мою смотрит, которую тканью обтянуло, когда я руки подняла. Смутилась, поправила декольте, чтоб ложбинку не так видно было. Всегда стеснялась своей груди, потому что большая сильно, вечно выпирала, всегда внимание привлекала и мальчишки насмехались в школе. Мечтала, чтоб она меньше стала, чтоб не так заметно было. Потом, когда замуж вышла заикнулась Артему об уменьшении, но он и слышать не захотел.

А мне она мешала, смущала, никогда вещи нормальные не найти и белье нижнее. Тяжелая такая, что спина болит. А сейчас…сейчас, когда Женя вот так смотрит на нее сердце дергается и в животе становится горячо, хочется выпрямится…чтоб и дальше смотрел с этим голодом, с этой юношеской наглостью.

- Я сказать хотел, - его голос сорвался, и он откашлялся, - сказать хотел, что маме знать обо всем этом не обязательно. А точнее совсем не нужно.

- Я хочу знать…как это произошло? Может быть, тогда смогу промолчать, но не обещаю. Я не люблю врать.

- Правда? Так чего ж ей не рассказала, как прыгала на меня пьяная? Ты ж не любишь врать? Видишь, Аленка… у каждого из нас есть секреты о которых мы не хотим рассказывать.

- Так ты расскажешь?

- Расскажу. Шел по улице, какой то уебок захотел отнять у меня кошелек. Подрались, он пырнул ножом. Ничего интересного.

- Тогда почему в скорую не хотел?

- Потому что терпеть не могу больницы.

- Глупости! Ты сказал, что нельзя в больницу! Почему?

- Чтоб ты отстала. Ты ж так настырно звонить собралась.

Я ему не верила. Слишком все просто. И глаза у него…несерьезные, как будто насмехается надо мной. Проверяет прокатит или нет.

- Почему в полицию не пойти?

Засмеялся так громко, что у меня чуть уши не заложило.

- К ментам? Я что клоун их веселить? Думаешь они кого-то найдут? Я сам не помню кто на меня напал, темно было. Кого они искать будут? Призрака? У них по мокрухе висяки, а они мною заниматься будут. На хер я им сдался. Ты, Алена, или наивная или…

- Или какая? – я знала, что он хотел сказать глупая и стало обидно, даже в груди обожгло, потому что пацан какой-то отчитывает меня.

- Поправишь подушку? Я сам не могу. Пытался.

Перевел разговор, и я конечно же подошла, чтобы помочь. Наклонилась, обхватывая его шею, приподнимая и подвигая подушку, но он в этот момент руками меня обхватил и завалил на край постели.

- Красивая…Я говорил тебе, что ты красивая?

Вся краска приливает к лицу, и я невольно отпрянула назад.

- Поздно уже, спать пора.

- Ночью разве только спят?

Спросил и дух перехватило с такой силой, что кажется задохнусь.

- Я собираюсь спать!

Вырвалась из его рук и пошла к двери. Забежала в свою комнату, дверь на замок закрыла, потом еще раз ключ провернула и прислонилась к ней спиной. За дверью вдруг послышался насмешливый голос.

- Если захочу я ее вынесу к черту дверь эту.

- Ты же подушку поправить не мог.

- Силы вдруг добавились.

Я знаю, что он за дверью. Голый по пояс. Стоит там со своим безумным взглядом и невероятными сексуальными губами. И у меня только от мысли о нем становится влажно между ног, аж трясет всю.

- Иди спать, Женя…

- Впервые по имени назвала. Еще скажи.

Молчу, сама ладонь к двери прислонила, провожу вверх-вниз а перед глазами грудь его голая безволосая. Сильная, накачанная. Я бы по ней провела… я бы губами ее коснулась. Божеее, дай мне сил устоять.

- Скажи мое имя и я уйду.

- Женя…уходи!

Послышались отдаляющиеся шаги, и я наконец-то с облегчением выдохнула, пошла к постели, легла под одеяло. Ни одна мысль в голову не идет. Только о нем. Что близко совсем. Только встать и сделать несколько шагов.

Уснула только под утро.

***

- Яичницу будешь?

Не смотрю на его влажные волосы после душа и на по-прежнему голый торс. Мне кажется, гляну и он все поймет по моим глазам. Что хочу его… что думаю о сексе с ним, что всю ночь представляла, как это оказаться под его сильным молодым телом.

То…как он возьмет меня. От одной мысли об этом я была близка к обмороку. Я не должна об этом думать. Не должна. Это неправильно. Это абсурд какой-то.

- Буду, я не переборчивый.

Поджарила четыре яйца с колбасой, нарезала тонко хлеб, намазав сыром, и положив колечки свежего огурца. Подала на стол. Ели в тишине. Он быстро, с аппетитом, по-мужски и я вилкой ковыряюсь, потому что рядом с ним кусок в горло не лезет.

- У тебя при свете солнца волосы почти рыжие.

- Меня всегда рыжей называли в школе.

- Ты и сейчас рыжая…бесстыжая.

Сказал и усмехнулся. В уголках глаз морщинки, зелень запредельно светлая, яркая. Смотрю в нее и голова кружится.

- Надо рану обработать.