Измена. Простить нельзя уйти (СИ) - Карма Элис

8.2

Сам не понимаю, как смог уснуть. Вероятно, помогло то, что меня положили с племянником в одной комнате. Он очень перепугался, когда Эльвира начала ругаться. Решил, что из-за него. Пришлось притвориться, что всё хорошо. А потом и вовсе успокоиться ненадолго, чтобы утром попробовать исправить то, что натворил.

Я без конца прокручиваю в голове план действий. Вот я приезжаю домой, поднимаюсь и открываю дверь. Вера скорее всего сразу начнёт кричать. Может, попытаться как-то отвлечь её внимание. Организовать ей миллион алых роз из окна. Хотя она навряд ли поведётся на такую банальщину. Но за цветами всё же стоит заехать. Главное, подобрать правильные слова. Мы в принципе так долго вместе, потому что всегда умели найти общий язык. Я виноват, не отрицаю этого. Но мы ведь счастливы вместе, и у нас скоро ребёнок родится. Это же что-то значит для неё?

Я тяжело вздыхаю, понимая насколько жалко это звучит. Но я не знаю, что ещё ей сказать. Прошлое мне неподвластно, а значит, всё, что я могу, это вымаливать у неё прощения.

С самого момента пробуждения меня не покидает дурное предчувствие. Быстро собираюсь и еду домой, словно счёт идёт на минуты. Почему-то кажется, что оставить её одну вчера было не очень хорошей идеей. Отпираю дверь и с порога замечаю, что её обуви нет на месте. Внутри всё холодеет. Я сбрасываю ботинки и прохожу в комнату. Обхожу дом и убеждаюсь, что её нет. И чемодана её тоже нет. В спальне вещи небрежно разбросаны.

Меня начинает трясти. Когда она ушла? Куда направилась? Я набираю её номер, но он недоступен. Повторяю снова, но результат всё тот же. Придурок! Как я мог оставить её? Будто не знал, на что она способна?! Я с размаха бросаю телефон. Он разлетается на части.

— Чёрт, чёрт, чёрт!

Около минуты я под действием эмоций переворачиваю комнату. Потом, тяжело дыша, опускаюсь на кровать. Провожу рукой по лицу. Мысли в мозгу мечутся хаотично. Нужно найти её! К кому она могла пойти. К маме? К подругам? В первую очередь нужно позвонить тёще. Я лихорадочно начинаю собирать свой телефон по частям. Ругаю сам себя за недальновидность. Внезапно мой взгляд упирается в обручальное кольцо, лежащее на ковре. Сердце пропускает удар. Нет, Вера! Ты не можешь так поступить со мной. В горле встаёт ком. Мозг решительно не желает принимать такой расклад.

— Я исправлю! — повторяю себе под нос. — Я всё исправлю.

К счастью, телефон мой оказывается в рабочем состоянии. Я выбираю из списка контактов номер мамы Веры. Долго слушаю длинные гудки. Когда звонок остаётся без ответа, я набираю снова. Руки трясутся. Я безуспешно пытаюсь совладать с эмоциями.

— Алло? — раздаётся наконец в трубке знакомый голос. Я пытаюсь понять, какой он: приветливый или обвиняющий. Но тёща больше не издаёт ни звука.

— Здравствуйте, — произношу я взволнованно. — Это Марат. А Вера у вас?

По долгому молчанию я понимаю, что она всё знает. Более того, Вера скорее всего меня слышит сейчас по громкой связи. Я решаю пойти ва-банк.

— Вер, я знаю, что ты меня слышишь. Прости меня! Если бы я мог изменить прошлое, сделал бы это. Но подобные вещи не в наших силах. Мне правда очень жаль. До конца жизни я сам себе не смогу простить то, что сделал. Но, малыш, я люблю тебя. Пожалуйста, дай мне ещё один шанс.

Я слышу всхлипы и тяжёлые вздохи в трубке. Сам едва сдерживаюсь. Я в жизни не плакал ни из-за чего, но мне страшно прямо сейчас. Я не представляю, что со мной будет, если потеряю её.

— Веры тут нет, Марат, — отвечает вдруг тёща ледяным тоном. — Не звони сюда больше.

— Постойте! — кричу я в трубку, но звонок прерывается.

Я откладываю свой многострадальный телефон в сторону и закрываю руками лицо. Почти уверен, что эта женщина мне соврала. Скорее всего, Вера просто не хочет меня видеть.

Не знаю, сколько времени проходит прежде, чем мне звонит Эльвира.

— Ты где? — спрашивает строго.

— Дома, — отвечаю каким-то чужим голосом.

— Помирились?

— Я её не застал. Кажется, она уехала рано утром. Скорее всего к матери.

— Чёрт! — с досадой произносит Эльвира. — Знала ведь, что нельзя её оставлять.

Она тяжело вздыхает.

— Ну, это ничего. Заберёшь, когда время придёт. Сейчас надо с этой твоей шмарой разобраться.

— Эльвир, не надо. Оставь ты её в покое.

— В смысле «не надо»?! — возмущается она. — Ты проблему собираешься решать или нет? Так, я сейчас заеду за тобой. Никуда не уходи.

— Я тут узнала про эту мадаму, — начинает сестра, выезжая с парковки. — Ты знал, что она ни на одной работе подолгу не задерживается? Сейчас вообще похоже на материно пособие по инвалидности живёт.

— Ну, живёт и живёт, — угрюмо пожимаю плечами я. — Дальше-то что?

— Как это «что»? Она же аферистка, Марат! Толком не рабатывала нигде, а теперь так вообще решила тебе на шею сесть!

Я только качаю головой. Понимаю, что нет смысла спорить с Эльвирой. Сестра везёт меня к Альбине домой. Мне жутко неловко возвращаться в это место. Всё это время я, как мог, обходил его стороной.

— Марат?! — Альбина радостно улыбается, завидев меня на пороге. Даже позволяет войти. На Эльвиру смотрит настороженно. Замечаю, какой беспорядок вокруг. Видно сама она не справляется с ребёнком и с больной матерью. Выглядит тоже неважно — растрёпанная, с тёмными кругами под глазами.

Мы невольно проходим на кухню — в маленькой прихожей места для нас троих недостаточно. Вижу старую детскую коляску на кухне. В ней, закутанный в миллион пелёнок, спит маленький ребёнок. Ощущаю себя очень странно, глядя на него. Альбина опускает взгляд в пол и поджимает губы.

— Хочешь подержать? — спрашивает, едва заметно улыбаясь.

— Притормози-ка, подруга, — отвечает Эльвира. — Давай присядем, поговорим.

— О чём? — спрашивает Альбина напряжённо.

— Ты утверждаешь, что это ребёнок Марата, так? — произносит сестра тоном дознавателя.

— Я не утверждаю. Она и так Марата, — чуть обиженно отвечает Альбина.

— Ну, если ты так уверена, значит, не станешь возражать против экспертизы на отцовство?

Альбина меняется в лице. Глаза заволакивают слёзы. Она с надеждой смотрит на меня.

— Марат, о чём она говорит? — спрашивает с дрожью в голосе. Мне становится противно от всей этой ситуации и от самого себя.

— О том, что если ты рассчитываешь на какую-то помощь от Марата, то сначала докажи, что ребёнок его, — отвечает Эльвира.

На лице Альбины появляется возмущение. Она встаёт посреди кухни, прикрывая коляску спиной.

— А ну, пошли вон отсюда! — её голос разрезает тишину. — Не нужна мне помощь от таких людей, как вы! В задницу себе её засуньте. Экспертизы захотели? Будет вам экспертиза! Но тогда, когда вы и думать о ней забудете!

Слова Альбины звучат как проклятье. Дрожь пробегает по спине. Эльвира с довольным видом выходит на лестничную клетку. Видимо, думает, что смогла вывести мошенницу на чистую воду. Я же не знаю, что думать. И чем я вообще занимаюсь, вместо того, чтобы поехать к Вере?

8.3

Я думал, что хуже уже быть не может. Но едва мы с Эльвирой расходимся, мне звонит мама. Ещё до того, как принять вызов, я понимаю, что что-то не так. Мама никогда не звонит мне в такое время. Она в последнее время вообще звонит редко. Первая моя мысль — она всё знает. Вопрос «откуда» не стоит. От Веры, от мамы Веры, от Эльвиры… И это только самые очевидные возможные информаторы. А есть ведь ещё всякие знакомые подруги тётиной золовки, работающие повсюду от домоуправления до того самого роддома, в котором рожала Альбина. Предвкушая разбор полётов, я принимаю вызов. В конце концов, я заслужил порицание и готов к нему.