Следы на битом стекле (СИ) - Нарская Рина

Но Артём, пусть и продолжает приветливо мне улыбаться, почему-то никаких других шагов навстречу больше не делает. Алекс же и вовсе смотрит сквозь меня, как будто это я его чем-то обидела. И всё, что мне остаётся — это развлекать себя занудными беседами с Алёхиными и со стороны наблюдать за теми, кто стал для меня воздухом, тихо умирая от тоски.

Так наступает пятница. Последний день до того, как я должна предстать перед Милкой под ручку с Артёмом, с которым, по её мнению, теперь мы пара…

Я не хотела ничего выдумывать, просто так получилось. Я рассказала ей про тот поцелуй с Алексом, но, видимо, изначально забыла упомянуть его имя, и Милка сразу решила, что я имею в виду того, о ком, как она выразилась, я грезила все прошлые выходные.

Ну, а потом я просто не стала её переубеждать.

Мне было стыдно сознаться, что на месте Артёма каким-то аномальным образом оказался тот, кого я при ней раз двадцать назвала дурацким Клоуном, у кого «язык длиннее, чем полосатый шарф Кукушкиной», и на кого «ни одна уважающая себя девчонка в жизни не глянет».

Вообще, я успела много чего наговорить про него, и только теперь понимаю, что это всё потому, что он зацепил меня ещё в самый первый день нашего так и не состоявшегося знакомства.

Отвязный, яркий, одним только своим видом и манерами всегда и везде приковывающий к себе внимание — никогда бы не подумала, что могу повестись на такого парня.

И не повелась бы, пожалуй, не узнав противоположную, скрытую от посторонних глаз, его сторону…

Вспоминаю каждый взгляд и каждую адресованную мне тогда в машине улыбку, и от ужасающего несоответствия с новой реальностью меня дико кроет.

Почему он вдруг стал так холоден со мной? Почему не улыбается и избегает даже мимолётного общения? Неужели то, что произошло между нами, ничего для него не значит? Неужели он действительно сделал это лишь с единственной целью — выгородить Артёма перед его истеричкой-Наташей?..

А что, если ему просто не понравилось со мной, неопытной в этом деле, целоваться?..

Вопросы изводят, не дают сосредоточиться на учёбе, и я заваливаю сначала тест по географии, а потом и по английскому едва не получаю пару, прозевав текст, который, как оказалось, нужно было воспринимать на слух.

Почти весь класс надо мной потешается. Девчонки перешёптываются, а докопавшийся до меня в последние дни Фродо (или Хоббит, как ещё называют того, похожего на известного актёра, чувака) предлагает мне дать контакты своего репетитора. И лишь в глазах Артёма читается искреннее сочувствие.

Но Артём молчит!

А на помощь мне, как ни странно, опять приходит Алекс. Он ввязывается в словесную баталию со страшной мужеподобной тёткой, ведущей у нас английский.

— МариВанна, вы не справедливы! — заявляет спокойно и серьёзно, без обычной клоунады в голосе.

Все, включая МариВанну, которая на самом-то деле, если я правильно запомнила, Регина Васильевна, устремляют взгляды к последней парте.

— Может, вы мне даже поясните, уважаемый господин Свиридов, в чём конкретно я не права?

— А вот этого не стоило делать, — бойко шепчет мне в ухо Костик, явно взбудораженный всем происходящим. — Сейчас она его порвёт. Во дурак, он же даже к ней не ходит…

— Не поняла, — хмурюсь я.

Но от азарта аж заёрзавший на месте одноклассник меня уже не воспринимает.

— In English, please, — между тем коварно добавляет Регина Васильевна.

И я догадываюсь, что Алекс встрял. Я сама, мягко говоря, не сильна в английском, так как в нашей поселковой школе и без него всегда не хватало учителей. И даже если бы я внимательно слушала этот злосчастный текст, с его переводом на русский я вряд ли бы справилась, а от вступившегося за меня Алекса теперь ещё и импровизация на иностранном требуется.

Но, к моему изумлению, он и здесь не теряется. И свободно, достаточно бойко и без запинок заговаривает с учительницей на английском языке. Причём, продолжает общаться в своей стандартной манере: чётко проговаривая, словно чеканя каждую букву и фразу. И ни мимикой, ни голосом не выдаёт никаких других эмоций, кроме готовности действовать.

Они беседуют уже минут пять, но я по-прежнему понимаю лишь отдельно взятые кусочки, которые, если сложить их в единое предложение, не проясняют мне ровным счётом ничего.

И тогда я шёпотом снова тревожу Костика:

— О чём они говорят?

— У вас что, не было ин яза в школе? — удивляется Костик.

— Был, но очень мало. Можешь мне общими словами просто, о чём это они хотя бы? Тема?

— А ты глянь вокруг, — внезапно предлагает он. — Видишь, все еле держатся, вот-вот лопнут? Я даже скажу тебе, кто будет первым, — и он стреляет глазами на Фродо, а я замечаю, что действительно, почти все ребята в классе из последних сил давят смех. — Просто нам всем интересно, насколько его на этот раз хватит.

— Кого? — по-прежнему не догоняю я.

— Свирида, кого же ещё! Он же с инглишем вообще не дружит! Просто притворяется, понимаешь? Несёт всякую чушь, вперемешку со знакомыми словами, а получается вроде как складно. Он же даже у нас в КВН-е как-то иностранца изображал...

— Погоди, — прыскаю я и прикрываю ладошкой рот. — То есть, ты хочешь сказать, то, что он сейчас городит…

— Да-да. Блеф чистой воды. Ну, или голоса в его голове. Из инглиша там несколько слов всего, и то никак не связанных. Да и дикции нет у него. То есть наоборот, она как раз есть, но чересчур чёткая, понимаешь, а иглиш — это же каша во рту…

Как раз к этому времени одноклассники начинают шуметь и англичанка решает прервать, наконец, представление.

— Достаточно, господин Свиридов… Ну, что могу сказать… уже лучше. За то, что с места — два. За то, что вступились за девушку и за самоуверенность — пятёрка. За знание предмета и произношение — снова два. И зайдёте вы ко мне… сегодня после уроков. Васюкова, кстати, вы пока на карандаше, — вспоминает она про меня. — Тоже зайдите, если вас не затруднит, лучше со Свиридовым вместе…

Глава 9

*Он*

— Прошу, мадам, — галантно придерживаю дверь, пропускаю даму на эшафот первой.

Сева остаётся наблюдать нашу казнь через стекло.

— МариВанна, моё почтение!

Спамерша отрывается от ноутбука и, стянув с носа очки, предлагает нам сесть прямо перед ней за одну (мать вашу!) парту.

— Благодарю, я постою, — дебильничаю я. — Сидячий образ жизни, знаете ли, крайне неполезен для здоровья. Особенного такого юного и прекрасного организма, как мой. К тому же, сегодняшний учебный день уже достаточно приблизил меня к риску появления хронических запоров. А вы же не хотите, чтобы со мной такое приключилось?

— Как вам будет угодно, господин Свиридов, — Англичанке пофик. — Вы можете и постоять. Только попрошу вас наконец запомнить моё имя и впредь обращаться ко мне исключительно по имени. Меня зовут Регина Васильевна.

— Конечно, Регина свет Васильевна, я вырежу это имя тупым перочинным ножичком у себя на сердце.

— Не стоит так утруждаться. Вполне достаточно будет создать небольшую нейронную цепочку в вашем, я уверена, способном, хоть и юном и прекрасном, мозге…

Всё то время, пока мы со Спамершей соревнуемся в колкостях и церемонимся, Болотовласка напряжённо молчит. Она, конечно, водрузилась на предложенное место и ждёт-не дождётся начала расправы.

— Итак, — собирается с мыслями англичанка. — Ответьте мне пожалуйста, господин Свиридов, чем вы планируете заниматься после окончания школы?

— Как минимум три варика... — с готовностью начинаю я. Сигаю на другую, центральную парту, окорочками и тут же принимаюсь загибать пальцы. В прошлый раз было то же самое, только у Спамерши проблемы с памятью, походу, похлеще, чем у меня. — Первый: армия, срочка, контракт. Попадаю в горячую точку, получаю ранение, государство отчехляет мне несказанное баблище. Второй, стандартный, унылый: вышка, армия, работа, дети, возможно семья. Третий…