Мария Воронова - Книжная девочка
Михаил попытался было «искоренить», но Мила, будучи одной из главных кулинарок, заявила, что в таком случае он никогда больше не вонзит зубы в пирожок ее производства. Ни на работе, ни дома. Перед этой угрозой он спасовал.
– Этот креатив бы да в мирных целях, – строго сказал Руслан. – Докторские бы лучше писали.
– Та у меня ж написана, – протянул Натуралист.
– Ах да, простите.
Действительно, вспомнила Мила, Натуралист – доктор наук. И это никого не удивляет, хотя он никогда не читает медицинской литературы и за все время работы в клинике не освоил ни одной новой технологии. Почти не оперирует, хотя, надо отдать ему должное, отлично правит кости. Все его профессиональное кредо можно выразить известным лозунгом: лучше гипс и кроватка, чем гранит и оградка.
Как он ухитрился написать диссертацию – тайна, покрытая мраком. Защита прошла без сучка без задоринки, и никто не задавался вопросом, с кем переспал Натуралист ради ученой степени. Ведь будь на его месте женщина, ученых мужей интересовало бы только это.
Откровенно слабая работа прошла как по маслу, а яркая диссертация Спасского так и не допущена к защите. Почему? Миле иной раз хотелось думать, что она, завистливая неудачница, все видит в кривом зеркале собственных обид. Ведь приятнее работать там, где ценят новые идеи, а должности распределяют согласно деловым качествам сотрудников! Но, к сожалению, у Милы были веские доказательства, что мир вокруг нее не таков…
Защитив, как положено, по окончании аспирантуры кандидатскую, Мила не собиралась на этом останавливаться. Наука влекла ее всерьез. Она наметила тему дальнейшей работы и отправилась к заведующему кафедрой. Тот посмеялся: не гони лошадей. Поработай ассистентом, набери материал, тогда и вернемся к этому разговору. К счастью, Милины идеи не требовали специальных экспериментов на животных, а запретить ей думать не мог никто.
Через несколько лет диссертация была готова, Мила отвечала в ней за каждое слово. Заведующий, продержав рукопись больше месяца, вызвал Милу. Будь текст хоть немного умнее, сказал он, его можно было бы назвать антинаучным. А так… Потуги недалекой дамы, возомнившей себя ученым. Мила очень расстроилась. Тогда заведующий принялся ее утешать. Все у нее впереди, все получится, надо только следовать советам наставника и не лезть, куда не зовут. И милостиво пообещал никому не рассказывать, что Мила занимается «научной графоманией».
Пережив первую горечь неудачи, Мила решила не жалеть о потраченном времени. Ей нравилось работать с архивами, кроме того, она чувствовала, что благодаря постоянным занятиям сделала в профессии большой шаг вперед.
А потом стало известно, что одному товарищу, метившему очень высоко, срочно нужна готовая докторская диссертация. И Мила, будучи с ним знакома еще по институту, то ли в шутку, то ли всерьез предложила ему свою. Он заинтересовался. В итоге поменяли фамилию автора да добавили к обзору литературы несколько свежих статей.
Защита прошла блестяще. Мила не знала, плакать ей или смеяться, когда слушала проникновенную речь своего завкафедрой. А на банкете он так спокойно смотрел ей в глаза, что у нее появилось подозрение: раньше он ее работу и не открывал.
Под чужим именем диссертация оказалась так хороша, что вскоре вышла в виде монографии. Правда, высоко метивший товарищ отдал Миле весь гонорар.
И ей стало даже весело: как ловко они всех провели! А ученая степень – да и черт с ней! Только посредственность падка на регалии. Ученые степени, звания, должности – каких только протезов таланта не придумала посредственность!
На всех протезов не хватает, и одаренный человек, пожалуй, побрезгует участвовать в этой инвалидской свалке.
Зачем Миле звание, которое уравняет ее с Натуралистом?
Товарищ, защитивший ее диссертацию, вскоре достиг желанных высот – переехал в Москву, где возглавил клинику, а оттуда перебрался в министерство. Милу он не забыл. Первый раз ей позвонили «от него», потом назывались другие фамилии… В результате Мила стала четырежды доктором и сбилась со счету сколько раз кандидатом наук. Работа «научного негра» приносила неплохой доход и приятное злорадное чувство: не хотели меня – пожалуйста! Получайте в свои ряды очередного тупицу!
После замужества она перестала писать диссертации. Домашние хлопоты съедали все свободное время. Да и не хотелось напрягаться ради того, чтобы старуха объедалась любимым сыром и гоняла дорогие чаи.
* * *Константин несколько раз заезжал в магазин перед закрытием. Говорили о литературе. Женя ждала этих коротких встреч. Она заранее обдумывала, какую книгу ему предложит, и специально заглядывала в институтские учебники, чтобы найти интересные факты из жизни писателя, который, по ее мнению, мог ему понравиться.
…До закрытия было еще далеко. Раскладывая новые книги на витрине, она вдруг увидела Долгосабурова сквозь стекло. Тот шел по галерее вместе с директором торгового центра Кирой Малевской.
До этого Женя видела директрису лишь однажды, но считала ее образцом деловой женщины. Энергичная, решительная – олицетворение качеств, отсутствующих у самой Жени. И выглядит как на картинке модного журнала. Блондинка в ярко-синем костюме, в руках айпад, туфли на высоком каблуке подчеркивают немыслимую красоту ног, цвет лица – будто вчера со средиземноморского курорта. И тот же цвет в глубоком декольте.
Жизнь идет своим чередом, и чудес не бывает. Сумасшедшая девочка со старомодными родственниками не может встречаться с Долгосабуровым вне магазина, что ж, ему только лучше! Слава богу, есть женщины в русских селеньях. И далее по тексту: с спокойною важностью лиц, с красивою силой в движеньях, с походкой, со взглядом цариц.
Женя попыталась иронией заглушить смутную тоску. Она ведь не влюблена в Константина, и она понимает, что разговоры о литературе – не предел мечтаний взрослого мужчины… Отчего же ей так грустно?
Долгосабуров с директрисой задержались ненадолго возле витрины с товарами для дайвинга и, разговаривая на ходу, направились прямо к Жениному магазину.
Не смущаться и не краснеть! – приказала себе Женя и выпрямилась за прилавком.
Парочка вошла, продолжая беседовать. Долгосабуров кивнул Жене, ничем не обнаружив, что они знакомы.
– Здравствуйте. – Женя улыбнулась.
Малевская не удостоила ее ответом.
– Здесь у нас ужас-ужас! – Она критически оглядела стеллажи, столик с новинками и одиноко стоявшую за прилавком Женю.
– Почему ужас? – спросил Долгосабуров. – Мне нравится, когда много книг.
– Вы, Константин Федорович, можете себе позволить быть романтиком. – Малевская улыбнулась, показав ослепительные зубы. – А я денежки считаю, каждую копеечку. Держать убыточный магазин не могу, придется закрывать. Есть уже перспективные заявки на это помещение.
