Екатерина Вильмонт - Фиг ли нам, красивым дамам!
И ей вдруг понравился этот сумасшедший напор, кровь вскипела, и она перестала сопротивляться.
«Он из породы завоевателей», – вспомнилась вдруг фраза Греты. И в самом деле, завоеватель. Ох, а не из-за него ли уехала Грета? Я же вчера забыла телефон, когда ушла гулять, он вполне мог позвонить, она взяла трубку, и они сговорились? Если так, не знаю, что я с ней сделаю! Хотя парень хорош… Просто потрясающе хорош… Но все равно, какое право имела Грета… А я сейчас это проверю! Она наверняка не догадалась убрать его звонок. Данила спал, и во сне на его губах играла нежная улыбка.
Ариадна тихонько встала и, завернувшись в шаль, пошла искать телефон. Ага, вот он! Нет, вчера Данила не звонил. Или надоумил Грету убрать его звонок? В доме стоял лютый холод. В кухне окно было по-прежнему распахнуто настежь. Она закрыла его. Надо нормально одеться. Она вернулась в спальню. Данила вдруг открыл глаза и протянул к ней руки.
– Замерзла? Иди сюда, согрею!
Она не устояла. Юркнула к нему под одеяло.
– Ты прости…
– Мачо прощения не просят, а уж десантники тем более. Ничего не скажешь, ты удачно десантировался!
– Боже! Какая женщина! Лучшая в мире! Я люблю тебя, с первой минуты, как увидел.
– Признайся, вы это с Гретой все подстроили?
– Да боже упаси! Я нашел тебя окольными путями, подъехал к дому, а тут выезжает машина, там одна женщина за рулем, я понял, что ты осталась в доме. А тут и окно открылось. Я, правда, еще раздумывал, позвонить в дверь или, как ты выразилась, десантироваться. Мне просто повезло, сама судьба была за меня… И противник не оказал сопротивления. Крепость пала.
– Я очень надеюсь, что репортажа с места боевых действий не будет?
– С ума сошла!
– Да ведь нынешние мальчики все выкладывают в Интернет.
– Я могу обидеться!
– И что тогда? Снова пойдешь на штурм или сбежишь с поля боя?
– Это вызов! И я его принимаю!
…Потом они сидели на кухне и она кормила его тем, что нашлось в холодильнике. Надеюсь, Грета догадается купить продукты, думала Ариадна. Она не испытывала ни малейших угрызений совести. А только восхитительную легкость во всем организме. Он ей очень нравился, этот Данила Кульчицкий.
– По-моему, тебе пора домой!
– Выпроваживаешь? А я не хочу. Поехали в Москву, к тебе!
Надо установить дистанцию, подумала Ариадна. А то он скоро начнет мной командовать, а я этого не выношу. Да еще вздумает у меня поселиться… А этого я тоже совершенно не хочу!
– Ты выйдешь за меня замуж?
– Замуж? Да ты рехнулся, мальчик! Ты сегодня со мной переспал, а на большее ты не рассчитывай! – пропела она.
– То есть я для тебя одноразовый шприц? Использовала и в помойку? – вскипел он.
– Послушай, мальчик…
– Не смей называть меня мальчиком!
– А как еще тебе объяснить, что ни о каком браке речь идти не может? Ты моложе меня почти на семь лет…
– Ерунда! Для меня это не имеет значения.
– А для меня имеет! Это раз! Я долго крутила роман с твоим отцом…
– Плевать я на это хотел! Ты же его не любишь!
– Но я и тебя не люблю!
– А тогда почему…
– Почему я сдалась? Потому что ты очень привлекательный и чудовищно сильный. Я, что называется, сдалась на милость победителя.
– Но тебе же понравилось?
– Да. Понравилось. И если бы ты не завел дурацкий разговор о замужестве, я бы тут сейчас ворковала, как голубица…
– То есть ты поставила меня на место?
– Именно. Хорошо, что ты это понял.
– Но спать со мной ты не отказываешься?
– Нет, не отказываюсь. Но не более того. Я даже не буду встречаться с тобой на людях…
– То есть?
– Нас запросто могут засечь в каком-нибудь кафе, выложить фотографии в Сеть. Это причинит боль твоей жене, твоему отцу. И твоей матери тоже. Зачем это?
– То есть ты заботишься о моей родне? А у тебя кому это причинит боль?
– А у меня некому! Отца своего я не знаю, мама умерла, родственников нет.
– То есть ты одна как перст на этом свете?
– Да.
– Сирота казанская?
– Но ощущаю свое сиротство как блаженство.
– Но тебе нужна защита и опора…
– В твоем лице?
– Хотя бы. Ничего, я сумею сделать так, что ты будешь во мне нуждаться не только в постели. Хотя для начала и это неплохо. Ты уже убедилась, что я добиваюсь своей цели. Ну все, я поеду! И имей в виду, это только начало, что бы ты ни говорила. Заруби это себе на носу!
И с этими словами он выскочил из дома.
Данила был взбешен. После того, что между ними было – такой женщины он еще не встречал, – она вдруг кобенится, что-то из себя строит… Ничего, я эту лошадку объезжу! По дороге к Москве он попал в пробку, и вдруг его накрыла волна такой любви и нежности… Охватил невероятный восторг, благодарность, счастье, наконец! Господи, как я мог? Я же хамил ей… Она, прекраснейшая в мире женщина, одинокая, сопротивлялась просто по привычке, может быть, нахлынувшему чувству, а я… Что это было? Одноразовый шприц! Кретин безмозглый! Заруби себе на носу! Скотина! Он вытащил мобильник и отправил ей эсэмэску: «Ради бога, прости мое идиотское хамство! Люблю безумно, преклоняюсь и смиренно надеюсь на прощение».
Ответ пришел очень быстро: «На первый раз прощаю. Вхожу в положение, мальчик!»
Ах, стерва, с восторгом подумал он.
Грета вернулась поздно, хмурая и раздраженная.
– Ну что? Зачем тебя вызывали?
– Да обсуждали возможности бесплатной пиар-кампании.
– Как это?
– Спроси чего полегче! Нормальную рекламу им делать дорого. А ну их всех, лень эту чушь малиновую пересказывать. Ну а ты что? Что это у тебя с лицом? Откуда такое сияние?
– Да понимаешь ли… Тут ко мне в окно влез мужик…
– Как в окно? Какой мужик?
– Кульчицкий-юниор. Я открыла окно на кухне, а он в него залез.
– Похоже, не только в окно?
– Не только!
– Ни фига себе! И как?
– Да недурно…
– И что теперь?
– С ходу хотел жениться, ну я дала ему отлуп, он взбесился, нахамил, умчался, потом прислал покаянную эсэмэску.
– Поздравляю, подруга. Себя в первую очередь.
– То есть?
– Я теперь знаю, что мне делать с героем. Я все ломала себе голову, как быть… А надо просто лезть в окно и брать силой! Класс! Ну и тебя я поздравляю. Только советую – живи пока здесь. На тебя и так-то мужики клюют, а сейчас будут просто кидаться. У тебя глаза так блестят… Давно я тебя такой не видела. Похоже, слово «недурно» не передает накала ощущений…
– Верно, не передает, – каким-то пьяным смехом залилась Ариадна. – Но это ж ты у нас мастер слова, а я, увы, нет. Но я и в самом деле поживу пока у тебя.
