Джудит Майкл - Паутина
Он слышал, как Александра перешла на французский, выговаривая для них одну фразу за другой, а дети, нахмурясь от напряжения, стали их повторять. Но они то и дело оглядывались и продолжали хмуриться, но уже потому, что Стефани с Гартом идут не рядом, а поодаль друг от друга — она впереди, а он чуть сзади. Ускорив шаг, он нагнал ее.
— Нам надо поговорить. Александра позаботится о Пенни и Клиффе.
— Только не сейчас. Давай попозже, пожалуйста, только не сейчас. — Стефани стала смотреть по сторонам, заглядывая в крошечные ателье и магазинчики, словно ища укромный уголок, где можно было бы спрятаться. Она не могла сейчас заставить себя говорить с Гартом. Он думает, что она Сабрина, а она не знает, как Сабрина ведет себя с ним; она не имела ни малейшего представления, как они ведут себя друг с другом.
Мне нужно просто забрать детей. Мне просто хочется быть с ними и знать, что все в порядке.
— Только не сейчас, — снова повторила она окрепшим голосом, обращаясь к Гарту. — Попозже, попозже, но только не сейчас. — Сабрина, конечно, так бы не сказала; Сабрина бросилась бы ему навстречу с выражением той же любви, что светилась в глазах у него, когда он возник на пороге номера. Он будет думать, что я злюсь на него, что он мне до смерти надоел, может подумает, что я встретила кого-то другого. Ах, все и так слишком плохо! Я стараюсь сделать все, что в моих силах. Но я не выдержу злости, обвинений, ненависти. Она снова покачала головой.
— Только не сейчас… — И быстро направилась дальше.
Закрыв дверь и бессильно уронив руки на колени, Сабрина сидела у себя в спальне. Почему он мне не сказал, что приедет днем раньше? Почему не сказал, что возьмет с собой детей? Она могла бы заранее все продумать; они со Стефани могли бы ко всему подготовиться. Почему он решил приготовить ей сюрприз?
Впрочем, все эти вопросы — не главные.
Как он мог поверить, что это я открыла ему дверь? Как мог позволить снова себя одурачить, после того как год прожили вместе?
Хотя, судя по всему, он в это поверил. И ушел в кафе вместе с детьми и со Стефани. Семья Андерсенов в полном составе осматривает парижские достопримечательности.
Она сидела у окна: отсюда была видна улица и церковная колокольня, но перед ее мысленным взором стоял дом в Эванстоне, их с Гартом спальня; кухня, на которой безраздельно царит миссис Тиркелл, а Пенни и Клифф иной раз помогают ей готовить ужин. Сюда дети приносят уроки, чтобы похвалиться перед родителями или попросить помочь им; столовая, где они принимали Лу Чжэня.
Я помогла Гарту, когда ему было трудно разобраться в своих отношениях с Лу Чжэнем. Помогла Клиффу решить некоторые волновавшие его проблемы и сделала так, что Гарту стало легче с ним говорить. Я помогла Пенни стать уверенной и противостоять искушениям секса в школе. Я стала подругой Клаудии и помогла ей добиться своего от конгрессмена с сомнительной репутацией. Я закончила оформление интерьера в «Доме Конера».
Я могла бы сказать, что неплохо потрудилась за время пребывания в Эванстоне; я сделала все дела, не оставив после себя никаких нерешенных проблем. Могла бы сказать, что мое пребывание там подошло к концу; что мне пора уезжать.
Она мысленно представила себе улыбку Гарта, когда Стефани открыла ему дверь в номер. Она сидела в спальне, мысленно представляя себе его улыбку, чувствуя всем телом прикосновение его рук. Ах, любовь моя, прости меня. Все так запуталось… единственное, что осталось простым, — это моя любовь к тебе, но я не могу отделить ее от всего остального. Прости меня, прости! Я люблю тебя.
Увлекая детей за собой, Александра решительно вошла в кафе и, самовольно заняв понравившуюся ей кабинку, с надменным видом приказала официантам принести меню, содовую и кофе с молоком. Всем своим видом излучая энергию, она завладела вниманием детей. Она стала рассказывать им невероятные истории о фокусах, рекламных плакатах, которыми были увешаны стены; о том, как у одного официанта появился большой красный нос, почему владелец кафе всегда высовывается из двери, ведущей на кухню, но никогда не выходит в зал, почему у пса, свернувшегося калачиком в углу, такой угрюмый вид. Она без остановки придумывала для них все новые истории и чувствовала себя совершенно измученной, но при взгляде на детей, слушавших ее с открытыми ртами, ее охватывала неизъяснимая радость. Она продолжала рассказывать, а про себя недоумевала, почему именно сегодня фокусник решил опоздать, хотя в предыдущие дни отличался пунктуальностью.
Стоя на улице, Стефани смотрела через стекло на детей, сидевших к ней спиной и наклонившихся вперед, поближе к Александре. Пенни то и дело подпрыгивала на стуле; она и раньше так делала всякий раз, когда что-нибудь приводило ее в особый восторг, мелькнула у Стефани мысль. Минуты текли, толпа обходила ее с обеих сторон. Парочки прогуливались вдоль Сены или отдыхали на скамейках, подкрепляясь снедью из бумажных пакетов. Глядя через стекло, Стефани видела, как Александра что-то говорит, не останавливаясь и то и дело поглядывая на смеющиеся лица детей. Вот они живо вскинули головы, когда к их столику подошел мужчина с рыжими усами, в смокинге и цилиндре. Держа в руках большую плетеную корзину, он что-то сказал Пенни и Клиффу, затем помахал над корзиной рукой в белой перчатке, и через мгновение на голове у Пенни появилась шляпка, украшенная яркими, разноцветными перьями. Широко раскрыв глаза от изумления, Пенни подняла руку, чтобы потрогать шляпу, потом сняла ее, и они с Клиффом принялись вертеть ее в разные стороны, заглядывая внутрь и пытаясь разгадать секрет фокуса. Точь-в-точь как их отец, подумала Стефани. Он ведь считает, что все должно иметь свое объяснение. Но тут она поймала их восторженный, смеющийся взгляд, устремленный на Александру и фокусника, и поняла, что они верят и в волшебство.
Она прижала руки к теплому оконному стеклу и почувствовала себя чужой. Вот она стоит на улице и через стекло вглядывается в то, что происходит внутри. Она не слышит, о чем говорят ее дети, поэтому не может посмеяться или изумиться, восхититься вместе с ними. Но я же не чужая им, мелькнула у нее мысль; я их мать. Она повторила последнюю фразу вслух.
— Я их мать. Они любят меня. Я их мать. Я их мать.
И все-таки она продолжала стоять так на улице. Стекло отделяло ее от них, их мыслей, их радостного возбуждения, оживленной болтовни с фокусником и Александрой. Откуда они знают Александру? Ах да, Сабрина говорила, что та была в Эванстоне. А как она там оказалась? Этого Сабрина не сказала. Наверное, пока Стефани не было, произошло что-то еще, и еще — десятки, сотни событий… которых, возможно, было так много, что она никогда всего не узнает, да и не сможет узнать.
