Эвелина Пиженко - Ты услышишь мой голос-2
— Нет, — мужчина покачал головой.
— А интернет? Есть?
— Ну, есть…
— Наберите в поиске… Посмотрите, послушайте…
— Как-нибудь на досуге…
— А туалет у вас есть? — засунув руки в карманы брюк, Журавлёв повернулся лицом к двери.
— Приспичило? — снова усмехнулся охранник.
— Ну, в общем, да.
— Ну, пойдём…
Туалет оказался в этом же здании. Закрывшись в небольшом помещении, Женька осмотрел его — с пола до потолка. Помещение было без окон, что очень огорчало. Помыв руки, он вышел наружу. Путь к комнате, в которой они находились до сих пор, лежал через небольшой коридор, в конце которого была входная дверь, распахнутая сейчас настежь. Соблазн оттолкнуть мужика и броситься на улицу был очень велик, но, понимая, что тот, возможно, будет стрелять, Журавлёв с трудом отказался от этой мысли.
— Макс, — Артур высунулся навстречу из дежурного помещения, — иди на берег, я этого сам закрою.
— Чего там? — судя по тону, которым Макс задал вопрос, идти ему никуда не хотелось.
— Там баба плывёт, с яхты. Сам только что позвонил.
— В смысле — плывёт? — тот удивлённо вытаращил глаза, — Сама, что ли?!
— В смысле — по морю плывёт.
— Нахрена?!
— Откуда я знаю? Велено проследить, как доплывёт… накормить, обсушить…
— Больше ничего? — ухмыльнулся Макс, — Заодно уж…
— Заодно возьмёшь лопату, там, у двери, отнесёшь Сергеичу. Он уже три раза спрашивал, когда вернём.
— А сам чего не заберёт?
— Ты Сергеича не знаешь? Будет нудить, пока и то, что не брали, не принесём.
Слушая их разговор, Женька стоял в коридоре, рядом с Максом. Видимо, его спокойствие окончательно вселило уверенность, что он никуда не сбежит, и охранники переговаривались, почти не обращая на него внимания.
Но спокойствие его были лишь видимым… Слова Артура о том, что к берегу плывёт женщина, в одно мгновение смели и усталость, и растерянность, и злость…
Милена!.. Это могла быть только она!..
Не дожидаясь, пока Макс пойдёт выполнять распоряжение, Журавлёв вдруг резко повернулся и двумя большими прыжками достиг входа.
— Стоять! — метнувшись за ним, Макс всем телом встретился с захлопнувшейся перед ним дверью, — Открой, слышишь?.. Открой, козёл! Хуже будет!..
— Назад!.. — Артур бросился на помощи своему коллеге, но, попытка распахнуть дверь с разбегу не увенчалась успехом, — Чем ты там держишь, сука?!
— Мужики, — раздался Женькин голос из-за двери, — простите, мужики… Я вернусь, честно!.. Наташка!.. — судя по всему, выкрикнул он в открытое окно комнаты, в которой всё ещё находились Морозовы, — Дима!.. Я скоро!.. Потерпите немного!.. Потом я сам сдамся!..
— Чем он там дверь подпёр? — Артур всё ещё пытался выбить дверь, — Не пойму!..
— Так лопатой и подпёр, — Макс со злостью отряхнул руки, — вот сучонок… зря он это сделал, ох, и зря…
…Он и сам не понял, как всё произошло — стремительно и неожиданно выскочив на улицу, Женька захлопнул дверь и, схватив стоящую рядом штыковую лопату, воткнул кончик острия между досками деревянного крыльца, а конец черенка плотно прислонил к двери, поддев его под рельефный выступ. Когда Макс в первый раз пытался открыть дверь, он ещё пристраивал черенок, одновременно прижимая дверь своим телом. Осознание того, что Ленка вот-вот будет здесь, на берегу, придавало невероятные силы и ловкость, настолько невероятные, что он и сам не заметил, как проделав все манипуляции, уже бежал вниз, к пляжу, навстречу — к н е й!..
* * *…Оказавшись в тёплой ночной воде, Милена вдруг успокоилась. Она замечательно плавала, и страх, который испытала вначале, перед тем, как прыгнуть в воду, носил характер другого толка: она понимала, что, покидая комфортную яхту Прохорова, не просто бросает всё то, что он практически сложил к её ногам, но и возвращается в неизвестность, от которой хотела убежать…
Уже в воде она вдруг вспомнила, что и её сумочка, и телефон, и кошелёк — всё осталось там, в каюте, и теперь, выйдя на ночной берег, она не сможет самостоятельно добраться домой… Жаркий день, напряжённый вечер, пережитый разрыв с Андреем давали о себе знать: к середине пути она почувствовала сильную усталость, но всё равно продолжала плыть, благо до берега было не так уж и далеко. Несмотря на небольшой ветерок, море было относительно спокойным, и время от времени набегающая волна только подталкивала её к берегу. Внезапно включился мощный прожектор, освещающий весь пляж и большую часть водного пространства. Проплыв ещё пару десятков метров, Милена решила попробовать достать до дна… Берег был пологий, и море здесь было мелкое — по шею; она без труда встала на ноги, тут же увязнув каблучками босоножек в морском песке и тине. Проплыв ещё немного, встала снова — вода на этот раз доходила лишь до талии. Потянувшись, сняла одну за другой босоножки и дальше побрела босиком…
Вспомнила голос, зовущий её с берега… Конечно, ей всё показалось… Хоть и не очень далеко, но вряд ли можно различить крик на таком расстоянии в шуме волн…
Но ведь он здесь, в городе… Она слышала его голос в телефонной трубке…
Господи… как она хочет его увидеть… После всего, что было с ней сегодня вечером… после всего, что не случилось между ней и Андреем…
К а к х о ч е т с я е г о у в и д е т ь!
Последние силы оставляли, казалось, что тело налито невероятной тяжестью… Мокрое платье… мокрые волосы… она не может ни позвонить, ни уехать… чужой дом, чужой пляж… она — одна во Вселенной… мокрая, одинокая… уставшая…
Босоножки… Она даже не заметила, когда выпустила их из рук!..
— Женька… Женечка… — впервые в жизни она ревела вот так, в голос, по колено бредя в воде…
Он даже не знает, где она… он даже не догадывается, какая она сейчас несчастная и одинокая…
— Ленка!.. — кто-то с берега бежал ей навстречу…
Всплеск!.. и громкие хлюпающие звуки — кто-то с разбегу ворвался в воду и теперь пробирался навстречу ей, шумно разгребая длинными ногами тёмно-серую прибрежную гладь…
— Ленка!..
— Босоножки… — всё ещё всхлипывая, она почему-то произнесла именно это слово.
— Что — босоножки?.. — он на мгновение замер, и веря, и не веря, что это — о н а…
— Утонули…
— Я куплю тебе тысячу босоножек…
Она почувствовала, как его руки подхватили её обмякшее тело… Уткнувшись в его шею, она закрыла глаза… Мгновенно захотелось спать… она подумала, что уже спит, потому, что всё, что происходило здесь и сейчас, могло быть только во сне…
