Вайолет Винспер - Горек мёд
Остров появился внезапно, будто всплыл из глубин синего Ионического моря, так четко видимый в прозрачном воздухе Греции, что ясно была заметна его лирообразная форма. Руки Домини, стоявшей у ограждения палубы, до боли сжали перила — Анделос, остров, на котором когда-то побывали венецианцы и древние римляне, остров, где все еще находили их следы, где они оставили свой отпечаток и на людях, живущих здесь. Домини знала, что отголоски этого влияния есть и в человеке, везущем ее в собственную крепость на вершине Орлиного утеса, возвышающегося над самой узкой частью острова, над самой дикой и нетронутой частью.
«Только с незамутненным сердцем приближайся к дому Аполлона, о чужеземец, — вдруг вспомнилось ей. — И всегда, когда бог присутствует на лире-земле, все сияет вокруг, и приходит лето.»
Что вполне вероятно, подумалось ей, ибо эти два молодых грека готовы с радостью выполнить любое его приказание. Можно не сомневаться, что и остальные островитяне уважают, даже любят человека, подарившего им замечательную больницу, библиотеку, школу для детей со спортивным залом и душевыми. Поль не рассказывал ей об этом. Ее добровольными информаторами были Ангелика и Мирра.
Поль стоял рядом с Домини, небрежно прислонившись к перилам. Белая рубашка распахнута на груди, обнажая загорелую шею, темные очки скрывают глаза, морской ветер лохматит черные волосы, завивая их на висках в тугие кольца.
Поль не прикасается к ней, но Домини каждым нервом остро чувствует его близость. Ее тело и сердце все еще чувствительны после его беспощадного поступка три дня назад. И все эти дни с огромным усилием она старалась вести себя с ним естественно.
— Мы подходим к острову, — сказал он. — Тебе хочется увидеть свой новый дом, а, Домини?
Он прекрасно знает, о чем ее мечты… стать свободной, как эти морские птицы, парящие и взмывающие в воздушных потоках…
— Думаю, твой дом на Орлином утесе будет интересен, — отвечала Домини. Сколько лет твоя семья владеет им?
— Его построил дед. — Поль поднес ко рту сигару, и острый запах дыма долетел до ноздрей Домини. — Он и его брат Лукас основали дело — Судовую линию Стефаносов. Как у любого в Греции, во время мятежа дело серьезно пострадало, но мы сумели со временем вывести его в спокойные воды.
Он помолчал с минуту, и краем глаза Домини наблюдала, как строго он всматривался в приближающийся остров. Потом вдруг продолжил.
— Дом, в который я везу тебя, Домини, так же, как и Фэрдейн, уходит корнями в глубокое прошлое. Он, можно сказать, является живым воплощением победы, одержанной человеком над бесплодной землей… Греческая земля часто бывает бесплодной, и для многих моих сограждан жизнь очень тяжела.
— Но клан Стефаносов выстоял, — небрежно заметила она и, почувствовав на себе его взгляд, поняла, что он сердится.
— Мы выстояли только благодаря неустанному труду, и никогда ни один из нас не опускался до кражи.
— Ни один, Поль? — в голосе явно звучал намек, ей доставляло удовольствие, что она, как и Поль, могла ранить его словом.
Она следила за постоянно набегающими океанскими волнами, плещущими и играющими друг с другом… как жидкий свинец под золотыми солнечными лучами… как волны боли и наслаждения, вздымающиеся, опадающие и рождающиеся вновь.
— Море заключает в себе все, — услышала она рядом голос мужа. — Как колыбель самой жизни, оно хранит в себе и мятеж, и энергию, и покой.
— Море жестоко, — возразила Домини, — оно отбирает столько же, сколько и дает.
— Жестокость есть во всем, даже в радости, и нам приходится мириться с этим. — Он стряхнул в воду пепел с сигары, потом Домини почувствовала его пальцы у себя на руке. Они скользнули от плеча к запястью и крепко обхватили кисть. — Я знаю, трудно смириться с тем, что часы, проведенные несколько ночей назад в моих объятиях, были тебе не совсем ненавистны.
— Давай не говорить об этом! — Она попыталась освободить руку, но он держал ее крепко с самоуверенной легкостью.
— Ну же, я настаиваю на ответе. — Он слегка встряхнул ее руку.
— Ты хотел этого… этих часов. — Сделав резкое движение головой, она отбросила от лица волосы, в глазах вспыхнуло синее пламя. — Да, я могу дать тебе это, Поль, хотя это мало чего стоит. Сердце мое остается свободным.
— Ты считаешь наш брак тиранией, а? — Он удержал ее взгляд. — Позволь сказать, Домини, если бы ты жила с любимым человеком, то обнаружила бы, что бывает время для ссор, время для близости, а бывает и для одиночества. Любовь и ненависть не так уж чужды друг другу, а пустая галантность и романтическое сдерживание чувств существуют только в книгах.
— Ожидать от тебя романтической галантности? О чем ты, Поль? Это было бы детством. У меня есть все, чего я могла ожидать, когда давала клятву чтить тебя.
— А помнишь ли ты, что клялась хранить мою честь, — сказал он, и в голосе его послышался намек на угрозу.
— Ты забыл, что там говорилось и о жалости, Поль. — Ветер играл ее волосами, как шелковым стягом, а глаза были наполнены синевой греческого неба и океана… В уголке рта у Поля забился нерв, когда он посмотрел на нее. Он запечатлел взглядом и ее вышитую критскую блузку, одетую навыпуск поверх морского покроя брюк, и как ветер прижимал шелк к ее телу, ласкал ее, перебирал волосы, разрумянил щеки так, что они стали похожи на гвоздики.
— Люди Анделоса подумают, что я самый счастливый человек на земле, — с грустной иронией заметил он.
— Хотела бы я быть некрасивой! — эти слова она произнесла, словно обращалась к ветру.
— Так ли это, моя маленькая колдунья? — Он громко рассмеялся, откинув назад голову. — Красивая… некрасивая… ты все равно останешься Домини.
Она слышала его, но внимание ее привлекло сверкнувшее в движении крупное морское существо, вынырнувшее рядом с катером.
— В греческих водах водятся акулы? — спросила она, указывая на мелькнувший плавник.
— Это дельфин. — Он склонился к воде, наблюдая за скользящим у поверхности, то обгоняющим, то возвращающимся из глубины и, наконец, выбрасывающим свое красивое тело в высоком прыжке, изумительным созданием. Рука Поля непринужденно обнимала Домини за талию. Она была в восторге от дельфина, которого видела впервые, и с радостной улыбкой повернулась к Полю.
— Аполлонова жажда к морю, — процитировала она.
— Аполлон жаждал много и побеждал во многих битвах, — сухо сказал он. Дельфины часто приплывают в бухту у нашего частного пляжа, там они наверняка будут развлекать тебя, пока ты останешься в доме на Орлином утесе.
— Разве мы не всегда будем жить там? — Она смеялась над кульбитами дельфина в воде.
