Вайолет Винспер - Горек мёд
— Здесь, в Греции, ты стала еще очаровательнее, — сказал он. — Наше языческое солнце согрело тебе кожу, и она приобрела цвет меда. Скажи мне, я получу поцелуй за подарок? — Как послушная маленькая девочка, она подняла лицо, и он тихо засмеялся, согревая губами ее щеку. — Ты опасаешься данайца,[8] дары приносящего, верно? — насмешливо осведомился он. — Что мне прятать от тебя?
Она посмотрела в его золотистые глаза — говорят, что глаза — это зеркало души, — но Домини видела в блестящих зрачках Поля только собственные крохотные отражения. У него завораживающие глаза. Как и все остальное в нем, они были красивы и своевольны. Если бы он не был мужем, которого она боялась, то мог бы ей очень нравиться в этом белом вечернем смокинге великолепного покроя поверх белоснежной шелковой рубашки с темным кушаком и в суживающихся книзу брюках.
«Аполлон, вырезанный из тикового дерева», — подумала она, когда Поль накидывал ей на плечи похожий на пеплум плащ; они вышли из номера как обычная счастливая пара, отправившаяся навстречу вечерним развлечениям.
Домини любила танцевать. Этому она научилась еще в школе, которая отличалась довольно прогрессивными методами воспитания и несколько раз бывала на танцах вместе с Берри. Она вспомнила Берри на залитой разноцветными огнями, казавшейся сказочной палубе «Серебряной колдуньи», когда Поль молчаливо вел ее в танце, положив руку на талию. С Берри они постоянно перешептывались под вспышки электрических зайчиков, отбрасываемых большим колдовским шаром, висевшим под потолком. Это было в яхт-клубе, где они обычно встречались. Ей приходилось в темноте крадучись выбираться из школы с помощью одной из подружек по спальне, потому уже с этого момента ее свидания с Берри казались романтично таинственными.
Странно, что здесь, в Греции, она так много думала о Берри. Вероятно, ей подсознательно хотелось быть рядом с ним, а не с Полем.
Домини закрыла глаза и попробовала представить себе, что ее обнимает Берри, но эти руки были тверже, а если она прислонится щекой к красивому смокингу, то голова ее окажется рядом с сердцем Поля, а не в удобной ложбине плеча Берри.
— Ты хорошо танцуешь, — проговорил он над ее головой. — Я не думал, что вы принимали гостей в Фэрдейне.
— Мы не могли себе этого позволить, — ответила она, — недоставало денег. Я научилась танцевать в школе.
— Однако очевидно, что ты привыкла, чтобы тебя вел мужчина, а не другая девушка, — в голосе его слышалось любопытство. — Я уже замечал это раньше. Ты в танце как бы отдаешься, Домини.
Ее сердце на мгновение замерло, потом забилось в бешеном ритме: такую реакцию мог вызвать лишь Поль. Будто электрическая искра ударила ее от прикосновения тел. Домини очень беспокоило и пугало, что он вызывает у нее такую странную реакцию.
— Ты забыл о моем кузене, — сказала она. — Когда Дуг бывал дома, мы часто танцевали в холле под старый граммофон. Дубовый пол в Фэрдейне стал шелковым от времени. — А, Дуглас! — в голосе его все еще звучало любопытство. — Да, думаю, ты была очень неравнодушна к этому молодому… человеку.
Музыка смолкла, и кто-то подал ей бокал со сверкающим греческим вином, и следующие часа два Домини танцевала с другими мужчинами, а Поль куда-то исчез.
— Несколько греков играют в карты в кают-компании, — сообщил ей молодой американец. — Мне сказали, что греки очень любят азартные игры.
— Разве только они? — пробормотала она, и мысли ее полетели к кузену. На самом ли деле Поль подумал, что она вышла за него из-за Дуга, испытывая к нему чувство более чем родственное?
Как странно и как пугающе мудро с его стороны угадать, что она часто танцевала с мужчиной, к которому была неравнодушна!
Неравнодушна? Не означает ли это, что на самом деле любовь к Берри никогда не вспыхивала в ее сердце? Как безнадежна была бы такая любовь… Он ушел, и Домини понятия не имела, где он сейчас. В одном она уверена: теперь они встретились бы только как незнакомцы, потому что она уже не Домини Дейн.
Через некоторое время ей надоело танцевать, и она нашла узкий трап, ведущий в уединенный уголок на другой палубе яхты, и встала у перил. Бриз перебирал ее волосы и гладил по щекам. На море сверкали серебряные монеты, разбросанные луной, которая отражалась в блестящих деталях оснастки яхт и моторных лодок, видимых на фоне мерцающего моря, как темные силуэты. В шепоте моря было что-то завораживающее, меланхолическое, что-то находившее отклик в душе Домини. С палубы, на которой танцевали, доносились звуки музыки и смех. Подняв глаза к небу, она задумалась о том, какое будущее ждет их с Полем.
Когда неожиданно, серебристо засверкав, упала звезда, она зябко поежилась. В этот момент низкий голос проговорил:
— Ты кажешься такой холодной и далекой, как эти звезды, Домини.
По своему обыкновению, совершенно беззвучно сзади нее возник Поль. Она не обернулась, и только волосы шевельнулись от его дыхания, когда теплые руки обхватили ее плечи. Домини стояла застыв, казалось, и сердце ее остановилось, и не видела как нерв шевельнулся у его нижней губы.
— Время от времени ты наслаждаешься одиночеством, верно? — тихо спросил он. Она кивнула. — Тебе понравится на острове, Домини. — его голос, твердый, как и руки, лежащие на ее плечах, был спокоен, но Домини почувствовала в этом спокойствии ожидание. — Это место подходит для людей, любящих дикую, свободную, неиспорченную природу. Прислушайся к морю. Оно поет, как сирена.
— Из твоего дома слышно море? — спросила она.
— Из нашего дома, Домини. — Он отпустил ее и прислонился к релингам спиной к морю. Когда она взглянула на него, глаза его вспыхивали, как у кота в ночном мраке, черные волосы были взъерошены. Он пил вино и играл в карты, и горло у Домини нервно сжалось — она почувствовала в нем что-то сумасшедше-отчаянное.
— Ты перебираешь свой жемчуг, как четки, — насмешливо отметил он. Почему, моя маленькая гречанка, ты так боишься меня?
— Разве не естественно бояться непонятного? — Она отняла руку от жемчужин, и пальцы ее сомкнулись вокруг сверкающих перил.
— Это правда, греков нелегко понять. — Зубы его сверкнули в мимолетной улыбке. — Большая часть наших чувств скрыта, но все равно они существуют, как огонь в вулкане, или подводная невидимая часть айсберга, скрытая водой. Но ведь то же самое можно сказать и о британцах? Ты так спокойно стоишь тут, и неужели думаешь, что ты для меня не тайна? Домини, девочка с таким редкостным и очаровательным именем, так соответствующем ей самой. Домини, которая способна мстить только потому, что я вел себя, как дьявол, и силой захватил то, что она не хотела дать мне добровольно. — Он запрокинул свою голову языческого бога и рассмеялся в лицо луне. — Ну, оракул влюбленных, видимо, заставил тебя гадать…
