Барбара Вуд - Китайская шкатулка
— А теперь мы вызовем полицию? — спросила старая служанка, когда иностранца уложили в постель и они остались с ним наедине.
— Замолчи! — велела ей Мей-лин, быстро раскрывая свою шкатулку с медикаментами. — Или ты собираешься спорить с богами?
— Но, возможно, они именно этого и хотели…
Однако Мей-лин покачала головой: любой прохожий мог вызвать полицию, а ее дорога пересеклась с дорогой чужеземца по другой, более важной причине. Она подумала, что, когда незнакомец очнется, все прояснится.
— Когда Мей-лин начала осторожно расстегивать его рубашку, старая служанка села на пол и принялась причитать. Она не могла спокойно наблюдать унижение своей высокородной госпожи. Девушка-аристократка бесчестит себя, забывая о скромности, видит тело мужчины и еще и прикасается к нему!
Мей-лин осмотрела бледное, покрытое синяками тело.
— Что же они с ним сделали! — прошептала она. — Какую боль они ему причинили… — И слезы покатились у неё из глаз, падая на обнаженную грудь раненого.
— Возможно, он заслужил это! — воскликнула старуха. — Может быть, он плохой человек, сяо чжай! Вор, прелюбодей или того хуже…
Но Мей-лин убрала со лба чужестранца белокурые пряди волос, прикоснулась к закрытым векам — и уже знала, что он не плохой человек.
Однако ей необходимо было действовать быстро: ее ждут дома, и, если она задержится, семья начнет гадать, куда она пропала. Прежде всего Мей-лин промыла раны антисептическим раствором из корней белого пиона, затем посыпала их порошком из костей каракатицы, чтобы остановить кровотечение. Перевязав раненого, она пощупала пульс, как учил ее отец: чувствительные подушечки пальцев прикоснулись к запястью, шее и ногам чужестранца, различая борьбу между его умирающим инь и испуганным ян. Потом она подняла ему веки, посмотрела в зрачки и положила ладони на его обнаженную кожу, чтобы определить те места, где образовалась пустота и его дух дрожал.
Мадам Ва принесла чашку дымящегося отвара из сосновых иголок для раненого чужестранца, а для Мей-лин и служанки — рис со специями и креветками, миндальный кекс и зеленый чай. Мадам Ва не задавала вопросов, расставляя плошки с едой и зажигая маленькую горелку, чтобы чай не остыл. Если бы не настойка Мей-лин, муж убил бы ее, а вместо этого он привез ей жемчуг и духи за верность.
То, что незнакомец не приходит в себя, волновало Мей-лин. Она гадала, не привела ли рана на виске к тому, что в его голове нарушился баланс ветров. Нужно было срочно принимать меры, чтобы душа вернулась в тело. Мей-лин капнула несколько капель чесночного масла на губы раненого, ущипнула его за щеку и осторожно похлопала по руке, чтобы разбудить уснувшую силу.
Больше она не могла ждать: ей пора было уходить.
— Ты останешься с ним, — приказала она старой служанке, которая немного успокоилась после обильной еды из риса и креветок. — Завтра я приведу прорицательницу, и она скажет мне, что я должна делать.
Старая служанка собралась было протестовать, но тут незнакомец очнулся. Его веки затрепетали, он несколько раз моргнул и уставился на Мей-лин:
— Я… Я умер?
Отец Мей-лин путешествовал между двумя мирами — китайским и британским — и гордился тем, что поддерживает дружеские и деловые взаимоотношения с англичанами. Поэтому в доме на Пикок-лейн часто принимали гостей с Запада, Мей-лин наливала чай важным посетителям и ради таких случаев научилась английскому у своего отца. Но это был далеко не лучший английский, и ей потребовалось обдумать вопрос незнакомца, прежде чем она смогла найти слова для ответа.
— Вы в безопасности, — наконец сказала она и покраснела, заметив, что его глаза остановились на ее лице.
— Вы ангел?
Девушка улыбнулась.
— Я Мей-лин. Мы с моей служанкой принесли вас в этот дом. Как вас зовут? И кого мы должны позвать, чтобы вас отправили домой?
Его брови слились в одну линию, он коснулся пальцами лба.
— Я… Я не знаю. Я просто не представляю, кто я такой!
— Ай! — воскликнула служанка. — Дух украл его память и теперь поселился в его теле!
— Успокойся, — по-китайски сказала ей Мей-лин. — Не огорчай его. — Она положила ладонь на щеку мужчины и нагнулась, чтобы заглянуть ему в глаза.
Пожилую служанку затрясло, когда она увидела, как ее сяо чжай передала свою душу этому чужеземному дьяволу.
— Ты так красива… — прошептал белокурый демон, и старуха поняла, что он украл душу ее госпожи.
Несчастье свалилось на их головы в эту страшную ночь. Служанка поняла это по тому, как ее молодая госпожа взглянула на незнакомца. За свою жизнь служанка много раз видела подобный взгляд — у сестер и дочерей, а когда-то очень давно и у самой себя. Это выражение не имело возраста, оно было общим для всех.
Мей-лин влюбилась!
Мей-лин вернулась на следующий день с прорицательницей. Та изучила ладони незнакомца, пока он спал, потом разбила яйцо и, увидев двойной желток, воскликнула, что это плохой знак.
— В нем два человека, сяо чжай! Один будет любить тебя, а второй разочарует.
«Тогда я буду любить того, кто полюбит меня, — решила Мей-лин. — А на того, кто меня разочарует, я даже не взгляну».
Мей-лин приходила каждый день в потайную комнату над магазином шелковых тканей мадам Ва и приносила дающую здоровье пищу, приготовленную собственными руками. Говядину с укропом, чтобы сбалансировать ци и снять охлаждение, рис с трюфелями, чтобы удалить излишек ян, суп из карпа, чтобы питать кровь. Она промывала раны, накладывала мазь и меняла повязки, а также делала облегчающие боль компрессы, чтобы успокоить сердитую кровь под синяками. Она заставляла своего пациента пить возвращающие силы настойки, приготовленные из корней женьшеня, ямса и лакричника, которые Мей-лин собирала сама в саду отчего дома.
Она мыла его в кровати, накрывая из соображений скромности простыней, и поддерживала за плечи, пока он был слишком слаб, чтобы сидеть и есть. Мей-лин возжигала благовония для Гуань-инь и очищала воздух специальными молитвами. Каждый день девушка спрашивала его имя — и каждый день он отвечал ей, что не помнит.
Однажды она спросила о кольце на его правой руке — тяжелое, золотое, оно представляло собой две английские буквы Р и Б, сплетенные между собой.
— РБ?.. — пробормотал он, разглядывая кольцо и хмурясь. — Я не знаю, что это означает.
Старая служанка, наблюдая за ними, тряслась от страха, потому что ее молодая хозяйка делала запрещенные вещи. Прикасалась к обнаженному мужчине, который не был ее родственником, не был даже китайцем! Она знала, что, если семья Мей-лин проведает об этом, к смерти приговорят не только девушку, но и ее саму. Однако служанка ничего не может сделать, чтобы избежать несчастья. Было совершенно ясно, что ее госпожа околдована.
