Татьяна Краснова - Конкурс песочных фигур
– Разве можно швыряться родителями! Такие фотографии чудесные, с зубчиками! Надо же, всю свою жизнь – в пыльную кучу! А альбом – таких ведь больше не делают! Вот нам с Иринкой все альбомы пришлось оставить, такие же красивые. Мы бы их просто не дотащили. Фотографии только вынули, сложили в пакет… И все книжки там оставили, так жалко! А у тебя книги мхом проросли! Да еще на полу!
– Ну, я начинал разбирать и не кончил, – оправдывался Володя. – Отец новый стеллаж сделал, а книжки поставить не успел, так все и осталось. А мне сюда первое время тяжело было заходить, да и до сих пор кажется, что он вернется и сам все доделает. Он терпеть не мог, когда у него копаются, особенно тетя Зина – она и сейчас не заходит, вот все и… Слушай! – нашелся он. – А помоги мне как-нибудь разобрать это безобразие! Тут книжки в основном по искусству, ты же в этом понимаешь! Можешь взять себе, что захочешь, – отец очень приличные издания покупал. А то правда все так запущено…
– Ну да, нечего даром чай пить, – ввернула Карина. – Трудовая повинность – дело справедливое!
Володя растерялся:
– Это я так, ты извини… Тетя Зина тоже не хочет. Они с отцом ох как не дружили, и она наотрез… А чай… черт, совсем забыл, ты же с мороза!
– Да разберем мы твои богатства! – расхохоталась Карина. – Мне в книжках в радость покопаться, вот приду пораньше как-нибудь… А сейчас благодарю за экскурсию и позвольте снять перчатки! – Она показала руки, которые до кончиков пальцев были словно в серой замше.
– Вот сюда, – заторопился Володя, – не надо вниз, вот здесь можно руки помыть!И Карина оказалась в ванной комнате, колючий блеск которой после спокойных деревянных панелей и приглушенных тонов кабинета бил по глазам. Сюда, судя по надраенности всех поверхностей, тетя Зина заходить не отказывалась. И команда гостей тогда больше интересовалась новой суперсовременной сантехникой, чем пылью веков. А Карину восхитили стены, выложенные радостной желтой плиткой. Как это правильно в краю, где хронически не хватает солнца! А в плотниковской квартире, и в теткиной тоже, ванные льдисто-голубые – уже при входе ежишься и замерзаешь… Хозяин стоял в дверях, следя за ее реакцией, и, увидев, что ей понравилось, тоже начал улыбаться.
– Володя! – привела его в чувство Карина и указала подбородком: – Догадайся завернуть мне рукава и кран открыть, я же все перепачкаю! – и с удовольствием наблюдала, как он сосредоточенно, не поднимая глаз, заворачивает ей рукава сначала на правой, потом на левой руке. Как здорово его смущать!
Карина с чашкой в руках сразу же пристроилась к камину. Незаметно взглянула на часы – ничего, еще есть время до шестичасовой электрички. Что это на полу – сосновые шишки?
– И кто из вас их ест?
Володя бросил шишку в огонь – она вспыхнула и затрещала.
– Красиво, – согласилась Карина, пододвигаясь вместе с креслом еще ближе к теплу, – а Кошаня, недовольно тряхнув ушами, соскочил с коленей.
– Боится. В детстве усы подпалил. Столько лет, а никак не привыкнет, – проводил его глазами Володя, тоже устраиваясь рядом с огнем.
– А сколько ему?
Хозяин принялся считать, но усомнился:
– Да нет, столько не живут. Но кошка его принесла, когда я только работать начинал после института. Самый захудалый был, мама его пожалела и оставила.
О маме, в отличие от отца, он говорил охотно. Она вечно возилась с разными зверушками, все время кого-то подбирала и выхаживала и, когда уже родился Володя, выучилась на ветеринара. А зверье продолжало на нее сыпаться со всех сторон. Бублик, например, оказался подкидышем. Коробку со щенками поставили зимой у двери ветклиники.
– Они утром приходят – подарок. Там еще зоомагазин был, но нельзя же их, приблудных, продавать. Ну, мама бегала, пристраивала по знакомым, а этот остался, захудалый, – конечно, его домой взять. В коробке из-под обуви умещался. Кто бы мог подумать, что из него вырастет… да ты видела: если на задние лапы поставить – будет человек.
Точно так же Володина мама принесла непроданную в зоомагазине крысу – та всех кусала, и никто не хотел ее покупать.
– Мама ее пожалела! А крыса перекусала нас всех и на другой день разродилась – потому, наверное, и была такая агрессивная. Пока мы одних крысят пристраивали, другие быстро взрослели и сами обзаводились детьми. Крысиная популяция росла с чудовищной быстротой. Мы просто не знали, что делать! У всех соседей, друзей, знакомых и родственников уже было по крысе. У моих друзей – тоже. И у тети Зининых сослуживцев. И у папиной богемной компании. В зоомагазине сжалились и против правил взяли крыс на продажу. А мама принесла домой пару хорошеньких белых мышек…
Мыши тоже дали потомство, но тут случилась трагедия: кот съел мышь-маму. Бесполезный папа метался вокруг плачущих детенышей, но накормить их не мог. Володина мама – тоже, хотя сначала и пыталась – из пипетки. Но ничего не вышло – это только котенка можно так выкормить, – и белые мыши у Головиных печальным образом перевелись.
– Представляешь, мышат – из пипетки! В этом вся мама. Люди котят и щенков топят без всяких комплексов…
Но тут заболела та, самая первая, пракрыса.
– Какая-то опухоль образовалась. Никто не знал, как лечить, что колоть, в каких дозах. Подозревали, что это вообще не лечится. Проще простого – в ведро с водой, чтобы не мучилась. Но мама с коллегами начала экспериментировать – и, представляешь, вылечила крысу! Думали просто попробовать, все равно хуже не будет. А она долго потом жила. Пока кот не съел.
– Опять кот?! – ахнула Карина. – Кошаня, что ли, такой кровожадный?
– Да нет, Кошани тогда еще не было. Это его папаша, Маркиз. Тоже подобрали – котеночком, на помойке. Мама услышала – кто-то пищит. Долго лечила – заморыш был, просто скелетик, сломанные ножки. Потом разъелась зверюга на пять килограммов. Король котов. Красавец, как с выставки. Всех грызунов истребил. А в один прекрасный день привел жену, и они стали жить вместе, как пара лебедей. Ну, у нас никого не выгоняли. Отец не обращал внимания, он любил только свои деревяшки, а мама любила все живое. Тетя Зина ругала ее, перевоспитывала, а теперь сама в дом кроликов тащит…
– А Рыжий откуда взялся?
– Рыжий у нас самый молодой. Я его в прошлом году у бомжей выкупил. Иду мимо станции, а страховидный дядька щеночка несет. Тот веселый, скачет у него на руках, в нос его лижет – и не подозревает, дурень, что его сейчас сожрут. Ну, я дал мужику денег, чтобы купил себе нормальной еды, а этого забрал. Он так ничего и не понял и любит весь мир.
