Джинна Уилкинс - За улыбку ребенка
– Что ты здесь делаешь, черт возьми? – проревел Сэм.
– Мы просто пили кофе, – кротко ответила Даллас. – Я уже собиралась пойти готовить ужин.
– Двигай домой! – раздраженно сказал Сэм, хватая ее за руку – так сильно, что наверняка останутся синяки. Но, конечно, она не винит его. Он просто выполняет свою работу.
– Эй, руки прочь от нее! – бросилась на помощь Полли.
Сэм ткнул ее пальцем в плечо.
– Ты, – с отвращением сказал он, – держись подальше от моей женщины, слышишь? Я не хочу, чтобы она общалась с такими, как ты.
– Но, Сэм, мы только разговаривали о наших детях, – солгала Даллас, умоляюще глядя на Полли, чтобы та поддержала ее. – Мы должны родить примерно в одно время и…
– Я не желаю слышать о ее ублюдке. И твоем тоже, – язвительно оборвал Сэм.
Даллас задохнулась, ее глаза наполнились слезами. Этим своим талантом – плакать в нужный момент – она очень гордилась.
– Эй! – негодующе воскликнула Полли. – Мог бы и промолчать. Совсем не обязательно так обижать ее.
– Не лезь не в свое дело! Предупреждаю, – сказал Сэм, грубо толкая Даллас к двери их квартиры.
– Погоди, вот я скажу своим друзьям! – крикнула Полли. – Они никому спуску не дают, – громко добавила она, поскольку Сэм уже захлопнул дверь.
Даллас остановилась в центре гостиной, прислушиваясь. Мгновение спустя дверь квартиры Полли захлопнулась с такой силой, что задребезжала их собственная.
– Как ты думаешь, я не переиграл? – хмуро спросил Сэм.
Даллас помотала головой.
– Ты сыграл прекрасно. Ты очень хорошо играешь подонка, Перри. Должно быть, врожденный талант.
– Тебе не больно? Я хотел, чтобы все выглядело правдоподобно.
– Нет, не больно, Сэм. Думаю, все прошло очень хорошо.
Сэм нахмурился, увидев красноватые пятна на ее руке, провел по ним пальцем, наклонил голову и быстро коснулся их губами. Затем отступил и заорал:
– Если я еще хоть раз застану тебя с этой шлюхой, тебе не поздоровится, поняла?
Даллас быстро изобразила громкие рыдания и заорала в ответ.
«Сражение» разгоралось, в ход пошли даже тарелки. Потом все стихло.
– Не хочу, чтобы соседи вызвали полицию, – прошептал Сэм с улыбкой.
Даллас скривилась, прекрасно зная, как их соседи относятся к полиции: вряд ли кто-либо из них захочет связываться с законом. Она упала на диван, поддерживая «живот» и закидывая ноги на шаткий столик.
– Итак, что сказал тебе Брэшер? – тихо спросила она.
Сэм включил телевизор, поставил боевик для создания шумового фона и плюхнулся на диван рядом с Даллас.
– Он сказал, что мне пора убираться отсюда.
У Даллас душа ушла в пятки, хоть она и ожидала чего-то подобного.
– Ты сбегаешь?
– Никто не предложит тебе продать ребенка, пока я рядом. Завтра постараюсь, чтобы меня уволили, потом еще разок поссоримся, и я уеду. Что делать дальше, ты знаешь.
– Да. Я буду рыдать по тебе и винить ребенка за то, что он встал между нами и разрушил нашу необыкновенную любовь.
Сэм согласно кивнул.
– Правильно. Если Полли знает что-то, она тебе расскажет.
Даллас вспомнила печальный взгляд Полли при упоминании о ребенке.
– Сэм, похоже, ты прав. Она уже решила избавиться от ребенка. Я не знаю, продает ли она его или отдает на легальное усыновление, но не думаю, что собирается воспитывать.
Даллас подозревала, что Полли уже скорбит о потере этого ребенка, хотя и прячет свою боль за привычной резкостью и грубостью.
– Продает, точно, – убежденно сказал Сэм. – Такие женщины, как Полли, ничего бесплатно не отдадут.
Даллас вздохнула. Ей очень не хотелось соглашаться, но Сэм был прав.
– Между прочим, Пеннингтон велела передать тебе привет.
– Когда ты разговаривал с Брендой? – удивилась Даллас.
– Я не разговаривал. Она была у Марти, когда я позвонил, и передала привет через него.
– Очень интересно! – Даллас улыбнулась.
– Я проголодался. У нас остались спагетти с обеда?
– Да. Но я могу приготовить еще что-нибудь, если хочешь.
– Мне вполне хватит того, что осталось. Я подогрею.
Даллас задумчиво посмотрела ему вслед. Сэм стал странно вести себя. Он будто воздвиг между ними невидимый барьер. Почему? Ведь они были так близки всего несколько часов назад.
Неужели он намекает, что их интимные отношения заканчиваются вместе с его ролью в этом задании?
Даллас закусила губу и сосредоточенно уставилась на мутный экран телевизора. Ответа на эти вопросы она не знала.
* * *Весь вечер Сэм держался отчужденно, и, когда пришла пора укладываться спать, Даллас нерешительно забралась в постель рядом с ним. Броситься ли к нему, как случалось последние две ночи? Спросить ли, что произошло? Или предоставить ему сделать первый шаг?
Сэм откашлялся, и в тихой комнате этот звук показался таким громким, таким неожиданным, что Даллас вздрогнула.
– Извини. Я испугал тебя?
– Чуть-чуть… Брэшер больше ничего не говорил сегодня? – Это все, что Даллас смогла придумать в данный момент.
– Нет, ничего.
– А… – Она попыталась устроиться поудобнее. – Так как же ты собираешься спровоцировать увольнение?
– Не знаю. Может, затею драку или еще что.
Этот вопрос и его как будто не интересовал.
– Выбери парня поменьше, – предложила Даллас, надеясь заставить его улыбнуться.
– Ты хочешь сказать, что я не справлюсь с большим, Даллас? – спросил Сэм, охотно подхватывая шутку. Однако его веселость была натянутой, очень далекой от того настроения, в котором они провели предыдущий день.
Даллас снова завертелась, коснулась голой ногой Сэма и отпрянула, будто обжегшись.
– В чем дело? Тебе неудобно? Может, помассировать спину? Ты расслабишься.
– Нет! – сказала она слишком поспешно.
– Ладно, не волнуйся. Я только предложил.
Сэм несколько минут лежал молча. Даллас уже решила, что он заснул. Сама она и думать не могла о сне. Что же между ними происходит, черт побери?
И тут Сэм тихо позвал ее:
– Даллас… Ты стала такой далекой!
– Как и ты, – прошептала она.
Его ладонь коснулась ее плеча, и через мгновение она уже была в его страстных объятиях.
* * *Целую вечность спустя Даллас лежала, прижавшись к груди Сэма, удовлетворенная, расслабленная. Уже засыпая, она подумала, что, хотя физически они не могли быть ближе друг другу, Сэм все еще очень далек от нее.
Когда на следующее утро Даллас проснулась, Сэма уже не было. Не удивительно, что она спала так долго: заснуть ей удалось лишь на рассвете.
Сэму, похоже, не терпелось вырваться отсюда. Вернуться в свою чистую удобную квартиру, к друзьям, а ее оставить в этой помойной яме, в одиночестве на большой неудобной кровати. Черт его возьми! Даллас никогда не плакала, только если это было нужно по работе, но теперь заметила, что по ее щекам текут жгучие слезы.
