Розамунда Пилчер - Снег в апреле
— Обидно, — сказал Джоди, — мы в Шотландии, а тут ничего не разглядишь. Даже телячий рубец с потрохами[5] не заметишь.
У Каролины не было сил даже усмехнуться. Она замерзла, устала, тревожилась из-за погоды и угрожавшего им снегопада. Приключение неожиданно перестало быть приключением, превратившись в чудовищное безрассудство.
Снег пошел, когда они проехали Релкирк. Под порывами ветра он летел на них из темноты длинными ослепительными белыми полосами.
— Как зенитный огонь, — произнес Джоди.
— Как что?
— Зенитный огонь. Против вражеской авиации в фильмах про войну. Похоже на него.
Поначалу на дорогу снег не ложился, но через некоторое время, когда они поднялись по холмам выше, он начал собираться в кюветах и на придорожных насыпях, сгоняемый ветром в кучи, напоминавшие большие подушки. Он лип к ветровому стеклу и набивался под дворники до тех пор, пока они совсем не перестали работать. Каролине пришлось остановиться, и Джоди вылез, чтобы счистить снег со стекла старой перчаткой. Он вернулся в машину мокрый и дрожащий.
— Он набился мне в ботинки. Там мороз.
Они двинулись дальше.
— Сколько еще миль?
У нее от напряжения пересохло во рту, пальцы изо всех сил сжимали рулевое колесо. Они оказались в такой местности, где не было никакого жилья. Вокруг не светилось ни одного фонаря, и на пустой дороге не было ни машин, ни следов от колес.
Джоди зажег фонарик и посмотрел на карту.
— Примерно восемь, я думаю. Страткорри где-то в восьми милях.
— А который час?
Он взглянул на свои часы:
— Половина одиннадцатого.
Вскоре они поднялись на вершину пригорка, и узкая дорога пошла вниз между двумя высокими насыпями. Каролина понизила передачу и мягко притормаживала, пока машина набирала скорость на спуске. И все же она делала это недостаточно мягко — машину занесло. Было жуткое мгновение, когда она ощутила, что потеряла над ней контроль. Перед ними встала стена насыпи, передние колеса ударились о заснеженную землю и машина заглохла. В смятении Каролина вновь включила зажигание, сумела вытащить машину из заноса и вернуться на дорогу. Они двинулись дальше с черепашьей скоростью.
— Это опасно? — спросил Джоди.
— Судя по всему, да. Вот если бы у нас была зимняя резина…
— Калеб не стал бы менять резину, даже если бы он жил в Арктике.
Теперь они были в глубокой поросшей деревьями лощине, которая шла вдоль отвесного ущелья. Оттуда доносился шум реки. Они подъехали к горбатому мосту с крутым и плохо видимым подъемом. Боясь застрять на нем, Каролина немного прибавила газу, а затем с опозданием увидела, что за мостом дорога резко поворачивает направо. Впереди была насыпь и глухая каменная стена.
Она услышала, как Джоди охнул, крутанула руль, но было уже слишком поздно. Маленькая машина вдруг словно обрела собственный разум, понеслась прямо в стену и зарылась носом глубоко в снежную насыпь. Двигатель тут же заглох, и они остановились под углом сорок пять градусов, их задние колеса при этом остались на дороге, а передние фары и радиатор погрузились глубоко в снег.
Без света фар сразу стало темно. Каролина протянула руку, чтобы их выключить, и затем отключила зажигание. Ее трясло. Она обернулась к Джоди:
— Ты в порядке?
— Я слегка стукнулся головой, и только.
— Прости.
— Ты ничего не могла поделать.
— Наверное, нам надо было остановиться раньше. Может быть, остаться в Релкирке.
Джоди уставился в кружившуюся вихрем темноту. Он храбро сообщил:
— Знаешь, я думаю, это метель. Никогда в жизни не видел метели. Тот парень на заправке сказал, что мы должны оставаться в машине.
— Мы не можем: тут слишком холодно. Подожди здесь, я пойду взгляну.
— Только не заблудись.
— Дай мне фонарик.
Она застегнула куртку на все пуговицы и бодро вылезла из машины. Поначалу она по колено провалилась в сугроб, затем выбралась на дорогу. Было мокро и страшно холодно, снег слепил и сбивал с толку, несмотря на свет фонарика. Можно было запросто потерять ориентацию.
Она сделала несколько шагов по дороге, светя фонариком вдоль стены, в которую они уперлись. Стена продолжалась еще ярдов десять, а потом загнулась внутрь, образовав проход. Каролина двинулась туда и подошла к открытым деревянным воротам. Над ними висела табличка. Щурясь от снега, она направила луч фонарика вверх и не без труда прочла: «УСАДЬБА КЕЙРНИ. ЧАСТНОЕ ВЛАДЕНИЕ».
Она выключила фонарик и вгляделась во тьму за воротами. Судя по всему, там была аллея. Она услышала, как ветер шумит в голых ветвях высоко над головой, а затем сквозь вихрь снежинок разглядела вдали одинокий мерцающий огонек.
Она повернулась и, спотыкаясь, побежала обратно к Джоди. Распахнула дверь.
— Нам повезло!
— Как?
— Это стена какой-то усадьбы или фермы. Там есть вход, ворота и подъездная дорога. Вдали виднеется огонек. Я думаю, до него не больше полумили.
— Но тот тип на заправке сказал, что мы должны оставаться в машине.
— Если мы останемся, то погибнем от холода. Пошли, снег густой, но идти можно. Это должно быть не слишком далеко. Оставь рюкзак, бери только наши сумки. И застегни куртку. Тут холодно, и мы промокнем.
Он сделал так, как она сказала, и выбрался из накренившейся машины. Она понимала, что сейчас самое главное — не терять времени. Одетые в расчете на лондонскую весну, они не были готовы к арктическим условиям. Оба пустились в путь в джинсах и легкой обуви. В дополнение к ним у Каролины была замшевая курточка и легкий шарф, который можно было повязать на голову, а у Джоди вообще не было никакого головного убора, и его голубая куртка совсем не соответствовала погоде.
— Не хочешь накинуть сверху шарф? — ветер относил слова в сторону.
Джоди яростно помотал головой:
— Конечно нет.
— Ты можешь нести свою сумку?
— Конечно могу.
Она захлопнула дверь. Машину уже сильно запорошило, ее очертания утратили четкость, было ясно, что скоро ее совсем занесет.
— В нее никто не залезет? — поинтересовался Джоди.
— Не думаю. И в любом случае мы ничего не можем сделать. Даже если мы оставим включенными фары, их засыпет снегом, — она взяла его за руку. — Пойдем, некогда разговаривать, нам надо спешить.
Она повела его обратно к воротам по собственным неровным следам. За воротами открывался темный, мерцавший от снега туннель. Но огонек размером с булавочную головку все еще виднелся далеко впереди. Взявшись за руки и наклонив головы навстречу ветру, они двинулись к нему.
Это был страшный путь. Все ополчилось против них. Они не успели оглянуться, как промокли до костей и замерзли. Сумки, казавшиеся такими легкими, становились тяжелее с каждым шагом. Сверху сыпался мокрый снег, который прилипал к лицу и одежде. Над головами предостерегающе скрипели голые ветви деревьев, которые раскачивал ветер. То тут то там раздавался треск ломающихся веток, которые обрушивались, разбрасывая щепки.
