Розамунда Пилчер - Снег в апреле
Элен не ожидала услышать такой жизнерадостный ответ. В ее голосе появилась озадаченность:
— Но ты была на похоронах?
— О да, это было ужасно. Очень тяжко от начала до конца.
— Тогда почему же ты не возвращаешься… Мы пробудем здесь еще несколько дней.
— Я пока не могу приехать… — Лиз поколебалась.
Обычно она держала все свои секреты в себе, и Элен всегда жаловалась, что не знает, что происходит в жизни ее единственной дочери. Но сейчас Лиз чувствовала потребность с кем-то поделиться. Восторг от того, что произошло сегодня и могло произойти завтра, рвался наружу, и она чувствовала, что если не поговорит с кем-нибудь об Оливере, то просто лопнет.
Она закончила фразу неожиданным искренним признанием:
— …дело в том, что здесь сейчас Оливер. И завтра вечером они придет к нам на ужин.
— Оливер? Оливер Кейрни?
— Ну да, конечно, Оливер Кейрни. Разве мы знаем еще какого-нибудь Оливера?
— Ты хочешь сказать… Из-за Оливера?
— Да, из-за Оливера, — Лиз рассмеялась, — ой, мама, не будь такой непонятливой!
— Но я всегда думала, что это был Ч…
— Нет, не был, — поспешно произнесла Лиз.
— И что Оливер сказал обо всем этом?
— Ну, я не думаю, что он был так уж недоволен.
— Ну, я не знаю… — голос Элен прозвучал смущенно, — я этого совсем не ожидала, но если ты счастлива…
— О да. Я счастлива. Поверь мне, я еще никогда не была так счастлива.
— Ну что ж, держи меня в курсе, — еле слышно ответила мать.
— Хорошо.
— И дай знать, когда соберешься уезжать…
— Вероятно, мы поедем вместе, — сказала Лиз, представляя себе, как это будет, — может быть, вместе приедем на машине.
Мать завершила разговор. Лиз повесила трубку, поплотнее завернулась в полотенце и направилась обратно в ванную. Оливер. Она повторяла его имя снова и снова. Она улеглась в ванну и ногой открыла кран с горячей водой. Оливер.
Дорога на север была похожа на дорогу назад во времени. Весна повсюду была поздней, но в Лондоне уже пробивалась первая зелень, в парках появились первые звездочки желтых крокусов и крохотные листочки на деревьях, в лотках на тротуарах зацвели нарциссы и пурпурные ирисы, а в витринах магазинов появились манящие летние вещи, заставлявшие думать о каникулах, круизах, синем небе и солнце.
Но шоссе, которое вело на север, лентой прорезало равнины, которые становились все более серыми и холодными и казались все бесплоднее. Дороги были мокрыми и грязными. Каждый проезжавший мимо грузовик, — а старую машину Калеба обгоняли практически все, — разбрасывал в стороны фонтаны жидкой коричневой грязи, которая залепляла ветровое стекло и дворникам приходилось работать без остановки. В довершение всего ни одно из окон не закрывалось как следует, а обогреватель был либо сломан, либо требовал какой-то доводки, о которой ни Каролина, ни Джоди ничего не знали. Так или иначе, он не работал.
Несмотря на все это Джоди пребывал в самом лучшем расположении духа. Он разглядывал карту, напевал, проделывал сложные расчеты, чтобы вычислить их среднюю скорость (удручающе низкую) и пройденный путь.
— Мы проехали уже треть пути. Мы проехали полпути.
И затем:
— Еще пять миль, и мы будем у Шотландского перекрестка. Интересно, почему он зовется шотландским, если он не в Шотландии?
— Может быть, люди тут выходят и покупают скотч?[4]
Джоди нашел, что это очень забавно.
— Никто из нас никогда не был в Шотландии. Интересно, почему Ангус туда поехал?
— Мы спросим его об этом, когда отыщем.
— Ага, — жизнерадостно согласился Джоди, предвкушая встречу с Ангусом. Он откинулся назад, чтобы дотянуться до рюкзака, который они предусмотрительно набили едой. Открыв его, он заглянул внутрь. — Чего ты хочешь? Тут еще остался бутерброд с ветчиной, помятое яблоко и немного шоколадного печенья.
— Нет, спасибо, я ничего не хочу.
— Ты не против, если я съем бутерброд с ветчиной?
— Конечно, нет.
После Шотландского перекрестка они выехали на шоссе А68 и маленькая машина со скрипом покатилась по унылым пустошам Нортумберленда через Оттерберн и дальше к Картер-Бар. Дорога карабкалась вверх, петляя то туда, то сюда по крутому склону, и когда они добрались до вершины последнего холма и проехали пограничный камень, перед ними открылась Шотландия.
— Вот мы и добрались, — удовлетворенно произнес Джоди.
Но Каролина видела перед собой лишь волнистые серые просторы, и далекие белые от снега холмы. Она спросила с некоторым опасением:
— Как ты думаешь, снег не пойдет? Ужасно холодно.
— Нет, в это время года его уже не будет.
— Погляди вон на те холмы.
— Там он остался с зимы. Он просто не растаял.
— Небо очень темное.
Это была правда. Джоди нахмурился.
— Снегопад может нам помешать?
— Я не знаю. Но у нас летняя резина, и мне еще никогда не приходилось водить машину в такую плохую погоду.
— Да ладно, все будет нормально, — чуть погодя заявил Джоди и снова взялся за карту, — теперь у нас на пути Эдинбург.
К этому времени уже почти стемнело и на извилистых улицах города засияли фонари. Конечно, они заблудились, но в конце концов нашли нужную дорогу с односторонним движением и выехали на магистраль к мосту. Там они сделали последнюю остановку, чтобы заправиться и залить масло. Каролина вышла из машины размять ноги, а рабочий на заправке тем временем проверил воду в радиаторе и принялся протирать ветровое стекло влажной губкой. Покончив с этим, он с интересом оглядел старенькую видавшую виды машину и обратил внимание на ее пассажиров.
— Издалека едете?
— Из Лондона.
— Куда направляетесь?
— В Страткорри, это в Пертшире.
— Неблизкий путь.
— Да, мы знаем.
— Вам предстоит ехать в дрянную погоду.
Джоди понравилось, как он сказал слово «дрянная». «Дранная». Он попытался тихонько это повторить.
— Вы думаете?
— Ага. Я только что слышал прогноз. Ожидается снег. Будьте внимательны, у вас шины, — он постучал по колесу носком башмака, — совсем не подходят для такой погоды.
— С нами все будет в порядке.
— Если застрянете в снегу, помните золотое правило. Не выходите из машины.
— Спасибо, запомним.
Они расплатились и поблагодарили его, а затем тронулись дальше. Он посмотрел им вслед и покачал головой, сокрушаясь о том, как безответственны все эти саксы.
Перед ними высился мост через залив Фёрт-оф-Форт с огнями предупреждения: МАЛАЯ СКОРОСТЬ. СИЛЬНЫЕ ВЕТРЫ. Они оплатили мостовой сбор и проехали мост, где шумел и бился жестокий ветер. После него магистраль шла на север, но было так темно и ветрено, что за пределами слабого луча фар уже ничего не было видно.
