Наталья Лукьянова - На краю печальных истин
– Почему вы расстались? – Валентина Ивановича меньше всего интересовал этот вопрос, но хотелось установить с девушкой контакт. Ей наверняка известно больше, чем родителям. Даже самые замечательные дети не все свои тайны доверяют маме с папой. Им легче поделиться с ровесниками.
– Я с ним не расставалась, он меня бросил, и все. – Глаза Насти опять подозрительно заблестели, но она справилась с эмоциями, не расплакалась. – Понимаете, у меня ни с кем не было таких отношений, никогда не было. Антон так за мной ухаживал, мне все подруги завидовали. Я никогда не думала, что так может быть. Я жила словно в сказке. Он меня окружил такой любовью, таким вниманием, описать невозможно. На что уж у меня бабушка строгая, ей ни один мальчик не нравился. А Антон ее покорил. Потом я не знаю, что произошло. Мы не ссорились, да у нас и причин не было ругаться. Сначала он перестал звонить. А когда звонила я, вел себя так, словно между нами ничего не было. На вопросы не отвечал, говорил со мной так, будто надоела я ему до чертиков. Иногда мы договаривались встретиться, но он мог на свидание не прийти. Понимаете, даже не врал, на вопрос, почему не приехал, цедил сквозь зубы: «Неохота было!» – и все. Я до сих пор ничего не понимаю.
Чубов слушал молча, не перебивал, Сергей морщился и кряхтел, но тоже помалкивал. Пусть девочка выговорится. Ей тоже не позавидуешь. Страдает бедняга.
– Ты вот что мне скажи, Настенька, что произошло на самом деле? Почему Антон, никого не предупредив, ушел из дома? И где он может находиться, ты ведь наверняка об этом думала и знаешь гораздо больше, чем родители. – Чубову надоели лирические отступления, надо было брать быка за рога.
– Что произошло? – Настя задумалась. – Понимаете, у него характер странный. Ему скучно всегда, и он, как бы это правильнее сказать, может загореться какой-то идеей, но очень быстро потом все бросает. Авторитетов он тоже не признает. Ему кажется, что его собственный взгляд на многие вещи единственно правильный. Ему показалось, что не так трудно и опасно заработать много и сразу. Такой случай представился. Многие сейчас этим занимаются – и ничего.
– Ты сейчас, как я понимаю, говоришь о транспортировке наркотиков? – Чубов понял, что должен быть предельно осторожным.
Девочка согласно кивнула.
– Если бы вы только знали, как я его отговаривала. Плакала, просила, объясняла, а он уперся как баран, и все тут. Говорил, что хочет срубить, ну, заработать, – поправилась она, – много денег. Смеялся над моими страхами. Говорил, что с его умом и везением он никогда не попадется.
Чем больше Валентин Иванович слушал Настин рассказ, тем хуже становилось на душе. Да, девочка не обманывала, это очевидно. Она так плавно и естественно рассказывала о кошмаре, как будто пересказывала содержание книги или кинофильма. Эмоции и личное отношение отсутствовали в принципе. Кажется, она и не осуждала своего молодого человека за безрассудство. Да, она плакала, это понятно. Но на этом все и кончилось. Вот такая современная любовь.
– Ты знаешь, как это все происходило, схема тебе известна? – задал Валентин Иванович вопрос, на который не надеялся получить ответа. Спросил так, на всякий случай.
– Да, ему давали определенную сумму, он вечером уезжал в Питер, на вокзале получал товар, отдавал за него деньги и сразу возвращался домой, – добросовестно отрапортовала девушка. Просто послушная девочка у школьной доски. Вопрос – ответ, вопрос– ответ.
– А кто ему давал деньги? Кому он передавал посылки? – Валентин Иванович напрягся, он чувствовал, что сейчас, еще чуть-чуть, и он без помощи доморощенных сыщиков найдет ответы на все вопросы.
– Этого я не знаю. Честное слово не знаю. Но ездили в Питер они всегда вдвоем. – Настя смотрела на Чубова честными глазами отличницы. Сомнений не было, она абсолютно откровенна, ничего не скрывает.
– Ты знаешь этого второго? – Чубов и сам не понимал, из каких таких глубин в нем неожиданно выплыл талант сыщика. Отступать он не собирался. Пока девочка идет на контакт, пока ничего не скрывает, он просто обязан вытащить из нее максимум информации. Только бы не перестараться в запале.
– Да, конечно, он из нашей компании. Да его и дядя Сережа и тетя Марина хорошо знают. Это Денис, они учатся вместе.
– Ты знаешь адрес и телефон Дениса?
– Я знаю. Мы уже были с Мариной в этом доме, говорили и с Денисом, и с его родителями, – неожиданно вступил в разговор Сергей. Оказывается, он еще был способен на что-то. Следил за разговором, молодец, Серега! – Денис молчит, родители предупреждены, я с ними сам разговаривал. Пугать, конечно, не стал, но намекнул, что дела творятся серьезные. – Александров беспомощно, как-то по-женски развел руками. – Результата пока никакого.
Этот умник подельник делает вид, что ничего особенного не происходит. Даже пытался нам высказать свое пфе. Мол, нечего лезть в личную жизнь сына и мешать ему самореализовываться. Теперь у них это так называется. Глаза прячет и молчит. Вот такое понимание дружбы. Дожили. – Сергей махнул рукой и замолчал.
Чем дальше в лес, тем больше дров.
– Настя, скажи мне, пожалуйста, сколько этот, с позволения сказать, бизнес продолжается? – спросил Чубов у девушки.
– Месяца четыре, наверное. Антон за это время так изменился. Стал нервным, дерганым и очень грубым. Ему все стало неинтересно. Раздражался из-за пустяков, мог накричать на меня. А потом просто бросил. – Настя опять начала всхлипывать.
– Хорошо, картина более-менее понятна. Как ты думаешь, где он может прятаться? – спросил Чубов. Реагировать на слезы он не собирался. Сначала надо найти Антона, вытащить его из чертовой ямы, в которую он попал. А уж между собой пусть они сами разбираются. Это не его дело.
– У друзей его нет, это я точно знаю, я всех обзваниваю каждый день. И по мылу мы постоянно общаемся. Никто не в курсе, где Антон. Вот если только на даче у Глеба? – то ли спросила неизвестно у кого, то ли была уверена, что так оно и есть.
– Глеб это кто? – Чубов был готов расцеловать эту невзрачную девчонку за откровенность. Он чувствовал нутром, что еще чуть-чуть, и все образуется.
– Мальчик из нашей компании. Он, правда, учится в другом институте, но они знакомы с Антоном давно, еще со школы. Мы все вместе часто ездили к нему на дачу. У Глеба мамка с папкой какие-то крутые, все больше по заграницам тусуются. Они ему квартиру в Москве оставили, дачу. Сами редко домой приезжают, в основном звонят. Мы раньше все праздники у Глеба на даче справляли. Здорово было, весело. – В Настином голосе послышались ностальгические нотки.
– Тоже участник процесса? – жестко спросил Чубов. До него не доходило, что можно нежно щебетать и ностальгировать, когда в доме беда.
