Вайолетт Лайонз - Подарок к рождеству
— И ради него ты готов был рисковать даже своей жизнью... — Она неожиданно замолчала, потому что в голове у нее мелькнула мысль-молния: — Твой несчастный случай! В нем была причина! Я имею в виду, что именно с ним были связаны трения между Элоиз и Крисом на начальном этапе их отношений, не так ли? Потому что, как раз в это время, ты попал в беду, и Крис начал ухаживать за тобой...
— Ты очень проницательна.
Интонация, с какой Ник произнес эти слова, явно свидетельствовала о том, что они не были комплиментом в ее адрес. Эти слова прозвучали для нее как табу. Они, как бы, предупреждали ее: не затрагивай эту тему, она не для посторонних лиц. И Абигейл перевела разговор на другую тему.
— Итак, — сказала она, — хотя ты не веришь в любовь, тем не менее, ты был готов схватиться один на один со снежной бурей, похитить Элоиз и вернуть ее в объятия брата. Разве я не права?
— Ни о каком похищении не было и речи, — раздраженно ответил ей Ник. — В конце концов, ты пересела в мою машину, вполне, добровольно, без принуждения с моей стороны.
Абигейл уже неоднократно кляла себя за то, что поехала с ним в его коттедж. Но ведь она нуждалась в помощи и вовсе не была сбежавшей невестой его брата, как он полагал. Интересно, рассуждала Абигейл, как повернулись бы события, если бы Ник встретил в бушующем снежном пространстве настоящую невесту Криса, которая попала бы в такую же беду, в какой оказалась ее кузина. Как бы тогда он повел себя? Точно так же?
На Абигейл Ник Грант произвел неизгладимое впечатление с первой же минуты их встречи. Но неужели этот телекумир женщин производил такое же впечатление на всех других поклонниц своего таланта? Разумеется, это было в его силах и возможностях. Впрочем, где-то, в глубине души, Абигейл чувствовала, что и она сразу произвела на него сильное впечатление. Или ей так только показалось? Может быть, она просто гналась за несбыточной мечтой?
Воспоминания об их страстных поцелуях и объятиях под яростный аккомпанемент разбушевавшейся стихии бросили Абигейл в жар, все ее тело, только что дрожавшее от холода, вспыхнуло, и она торопливо откатилась в своем кресле от камина, потому что пламя в нем показалось ей раскаленной лавой. Повернувшись к Нику, она сказала:
— Но ты же не объяснил мне, что у тебя есть брат Крис, который...
— Я уже говорил тебе, что никогда не видел Элоиз. А Крис не сообщил ей, что приходится братом тому самому Нику Гранту. Он знает, что я не хочу афишировать свою частную жизнь, поэтому держит язык за зубами. Но на их новогоднюю свадьбу я намеревался приехать, и там все и выяснилось бы.
— Но теперь, поскольку у них все так круто изменилось, ты не собираешься навестить брата? — неожиданно спросила Абигейл.
— Не собираюсь, — ответил Ник. — Думаю, надо чуточку подождать. Крису сейчас не до меня... Может быть, они еще помирятся. И никто не будет знать об их размолвке. — Он улыбнулся, лукаво взглянул на нее и пошутил: — Если, конечно, тебе вдруг не вздумается подбросить всю эту историю какой-нибудь бойкой газетке.
Но его шутка оказалась опрометчивой. Абигейл, мгновенно, выпрямилась в своем кресле, ее фиалковые глаза вспыхнули негодованием, и она резко бросила ему:
— За кого ты меня принимаешь? Да я даже не читаю скандальную прессу, не то чтобы снабжать ее какими-то пикантными рассказами!
— Но они хорошо заплатят! — продолжал дразнить ее Ник.
— Я не нуждаюсь в таких деньгах! — отрезала Абигейл. — У меня есть хорошая работа, и я получаю вполне приличную зарплату.
— И что же это за работа?
— Главный координатор одного из крупных туристических агентств в Калгари. Так что, к твоему сведению, в жалких подачках газетчиков не нуждаюсь.
— Иметь лишнюю сотню-другую никогда еще никому не вредило, — все в том же добродушно-шутливом тоне продолжал Ник. Он встал, слегка отодвинул кресло и добавил: — Наша еда будет вот-вот готова, и мне надо поторопиться принять душ до трапезы.
Он уже направился, было, к двери, как вдруг услышал довольно резкий голос своей собеседницы:
— Мы еще не закончили наш разговор.
Ник замер на месте и спокойно произнес:
— Я все объяснил...
— Это называется, объяснил! — оборвала его Абигейл. — Одни голые факты — и точка!
— А что же нужно еще?
— Очень многое. И, прежде всего, ты должен извиниться передо мной.
— Извиниться? За что?
— За то, как ты обращался со мной. За то, что привез меня в свой коттедж под лживым предлогом. За то, что...
Она мгновенно замолчала, увидев, как сузились его глаза, сдвинулись черные брови, побагровели щеки.
— Значит, извиниться. — Его тон из добродушно-шутливого перешел в зловещий, и Абигейл почувствовала сильный озноб на спине, будто кто-то провел по ней ледяной ладонью. — Допустим... я извиняюсь перед тобой зато, что ошибочно принял тебя за другую. Но ведь даже ты сама призналась, что произошло совпадение обстоятельств, которого никто не мог предвидеть. Далее. Должен ли я извиняться за то, что привез тебя сюда? Ведь если бы я оставил тебя там одну в застрявшем «пежо», посреди безлюдного пространства, в холодной ночи, ты могла просто погибнуть. И должен ли я просить у тебя прощения за то, что, на ночь глядя, предложил тебе кров, тепло домашнего очага и горячую пищу?
— За то, что был груб со мной и пытался соблазнить...
Вот! Наконец-то выплеснулось наружу то, о чем она хотела ему сказать. Но реакция Ника оказалась вовсе не такой, какой она ожидала. Ник даже не дал ей договорить, громко и грубо расхохотавшись. И когда она пронзила его удивленным взглядом, то увидела в голубых глазах огоньки циничного веселья. Он широко улыбнулся, а в следующее мгновение ее слух ранили его язвительные слова:
— За то, что я пытался соблазнить тебя? О нет, моя дорогая Абигейл, я не извиняюсь за то, что можно назвать естественным проявлением чувств. К тому же, уж если быть до конца точным, я и не пытался соблазнить тебя. Соблазн был взаимным. Мы оба пытались соблазнить друг друга. И ты была моей активной партнершей во всем том, о чем я ничуть не сожалею. Если честно, то я был бы очень и очень не прочь повторить эту попытку.
Высказавшись, он сделал шаг в ее направлении, потом еще один; его циничная улыбка стала шире, и Абигейл метнула на него взгляд, сверкнувший презрением.
— Не подходи! — Казалось, какая-то незримая пружина вытолкнула ее из кресла, и она, отступив назад, прошептала: — Я скорее попаду в ад, чем позволю тебе опять прикоснуться ко мне!
Ее нервы напряглись; она ожидала проявления его скрытой ярости, какой-нибудь жуткой выходки, но, к ее удивлению, ничего такого не произошло. Вместо этого, слух Абигейл вновь резанул громкий, грубый хохот, а все ее тело с головы до пят и с пят до головы, несколько раз, быстро окатил пронизывающий взгляд горящих голубых глаз.
