Наталья Калинина - Полуночное танго
— Он очень красивый, — задумчиво сказала я. — На нас все смотрели, когда мы были в кафе.
— Красотой быстро объедаешься, Пупсик. Для того чтоб аппетит не проходил, нужно что-то еще. Ты давно у Славки была?
Марго повернула ко мне лицо.
— Понимаешь, мне стыдно смотреть ему в глаза.
— Глупости мелешь. Славка тоже не святой. Жанка была любвеобильной особой, царство ей небесное. Ему тоже вполне могло перепасть.
— Марго…
— Да, Пупсик?
— А зачем ты ходила в общагу?
Марго встала и прошлась по комнате.
— Там жила одна девчонка, которая с Жанкой дружила. Я хотела спросить у нее… — Она остановилась передо мной и как-то странно на меня посмотрела. — Пупсик, ты наверняка решишь, будто я ревную Камышевского к твоей матери. Может, я и на самом деле его слегка ревную, но, поверь, дело в том, что я должна во что бы то ни стало удержать Женьку от этого опрометчивого шага. Увы, она, как и я, обожает делать назло. И все равно я костьми лягу, а не позволю этому случиться. Ясно?
— Ты собираешь на Камышевского компромат? — догадалась я.
— Что-то вроде этого. Та девочка, как мне сказали, неожиданно уволилась и уехала к матери в Донецк. Это случилось на следующий день после того, как убили Жанку.
— Но при чем здесь Камышевский?
Марго вдруг глянула на свои часы, схватила сарафан и бросилась к двери.
— Собирайся, Пупсик. Через полчаса подъедет такси. Я скоро вернусь.
* * *— Я никуда не поеду без Марго.
— Глупости. Она приедет прямо в аэропорт. Мы захватим ее сумку и билет.
— Но ведь она сказала, что скоро вернется, — не унималась я. — А прошло уже сорок минут. Вдруг с ней что-то случилось?
— Эдуард Леонидович уже ждет нас в аэропорту. — Мама тянула меня за руку. — Прошу тебя, будь разумной. Рита, вероятно, уже тоже там.
— Она бы нам позвонила.
— В нашем городе это не так просто сделать.
— Но вдруг с ней что-то…
Мамино лицо выражало досаду и нетерпение. Целеустремленная, она уже видела себя на берегу Черного моря, а потому никакие силы в мире не могли помешать этой поездке состояться.
— Обещаю тебе, если Марго не появится к самолету, мы сдадим билеты и тоже останемся, — сказала мама и взяла меня за локоть. — Скорее, Сашенька.
Всю дорогу до аэропорта я была как на иголках. В машине было жарко и воняло бензином. Я с трудом удерживала позывы к рвоте.
Я первая увидела Марго. Она стояла под табло в центре зала. Рядом с ней был Камышевский. Они оживленно и мирно беседовали.
Когда мы прошли досмотр и оказались в душном зале накопителя, Марго спросила, наклонившись к моему уху:
— Возле нашего дома никто не болтался?
— Не обратила внимания.
— Понятно.
— Почему ты не позвонила? Мы так волновались.
— Я хотела, но вспомнила в последний момент, что телефон вынесли на веранду. У тебя, Пупсик, такой громкий голос, что слышно даже на соседней улице. Марго любит работать чисто.
— Решила поиграть в Шерлока Холмса.
— Пупсик, я нахожусь под влиянием навязчивой идеи. Я даже готова на кое-какие компромиссы с собственной совестью, только бы проверить одну версию. А потому не спеши с выводами, если вдруг увидишь что-то такое, что не поддается логическому объяснению. Надеюсь, рано или поздно тебе все станет ясно.
— Марго…
— Да, Пупсик?
Мы сидели рядышком в креслах, и стюардесса уже велела пристегнуть ремни.
— Ты и этот… Борис Моисеевич. Это правда?
Марго похлопала меня по руке.
— А ты как думаешь?
— Я думаю, ты тоже очень хорошая актриса.
— Спасибо, Пупсик. Но только никому об этом не говори. Ладно?
— Но тогда кто был у тебя в ту ночь?
Марго приложила к губам палец и округлила глаза.
— Когда-нибудь узнаешь. А если что-то не так, постарайся все-таки простить свою старую тетушку и не поминать ее лихом. Пупсик, через два часа будем купаться в море. Прощай, треклятая вонючая дыра.
* * *— Возьмем по два шашлыка из вырезки и сациви. — Марго выразительно постукивала кончиком ногтя по правой части меню, где были обозначены цены. Камышевский повел нас обедать в «Гагрипши». В данный момент они с мамой танцевали. Их танец напоминал мне наше со Славкой топтание под пристальными взглядами взрослых.
— Я ни за что не съем два шашлыка, — взмолилась я. — Лучше отыграемся на мороженом.
— Оно здесь хуже манной каши, да и стоит меньше рубля. Пупсик, не робей — я тебе помогу. У меня сегодня зверский аппетит.
Взрослые пили шампанское. Камышевский как бы случайно налил мне полбокала, при этом заговорщицки подмигнув. Мама ничего не заметила. Марго промолчала.
— Он тебя охмуряет, — сказала Марго, когда Камышевский и мама в очередной раз пошли потоптаться на пятачке. — Он хочет, чтобы Женька вышла за него замуж. Сообразительный прохвост. Дом, стол, уход и три мягкие постели. Завидую мужской наглости.
— Ты набралась.
— Ну и что? Платит-то он. Это потом нам придется за него расплачиваться. А пока гуляй, рванина.
— Я не хочу, чтоб он жил с нами.
— Ну и зря. Он будет тебе замечательным папочкой, поверь. — Марго, прищурясь, следила за танцующими. — И это убережет тебя от более роковых ошибок в дальнейшем.
— Все-таки ты к нему не равнодушна.
— С чего ты решила? — Марго посерьезнела. — Это было бы слишком просто, Пупсик. Любовь слепа, я же вижу все пороки этого пижона. И несмотря на это… — Она прогнула спину и откинула назад голову. Я обратила внимание, что на нас смотрят сидящие за соседними столиками. — Несмотря на это, желаю своей старшей сестре добра. Понимаешь? Хотя могла бы пустить все на самотек и тем самым здорово ее подставить. Потом мы долго сидели втроем на нашей террасе — Марго куда-то отлучилась. Мама и Камышевский пили местное вино. Мама курила, ничуть не стесняясь меня, а Камышевский то и дело жал ей под столом ногу и одновременно делал комплименты мне. Похоже, маме все это нравилось.
Мне сделалось одиноко и грустно. Я слиняла, когда Камышевский рассказывал очередной анекдот из веселой богемной жизни. Возможно, в ту пору я была занудой.
На набережной болтался народ. Пахло шашлыками и свежестью моря. Сквозь листья пальм светили крупные звезды.
Мое внимание вдруг привлекла парочка. Они сидели за столиком возле какого-то ларька, где торговали напитками и хачапури. Я не могла разглядеть их лиц — столик находился в густой тени какого-то раскидистого куста, но платье женщины, на которое падал рассеянный свет фонаря, показалось мне знакомым. Такое платье было у Марго. Правда, в ресторан она надевала другое. Но ведь она могла и переодеться.
