Шантель Шоу - Испытание соблазном
— А я думаю, вывод таков: мне, как человеку деятельному, интересно знаться именно с успешными людьми, поскольку в общении с ними я могу многое почерпнуть, многому научиться, — озвучила свою трактовку Тэмсин.
Бруно лишь улыбнулся в ответ на этот довод, уверенный, что девушка лукавит.
Однако Тэмсин была совершенно откровенна. Подозрения Бруно ее больно ранили, тем более теперь, когда она тяжело боролась со своим к нему влечением. Но она не знала ни одного сколько-нибудь убедительного способа, помимо своих словесных заверений, чтобы доказать его неправоту. Приходилось все сносить, безрезультатно опровергая его обвинения.
К исходу дня хозяин все-таки появился на своей вилле. Перед Тэмсин он предстал неожиданно, словно материализовался из сумерек. Все четче и четче с каждым шагом вырисовывался абрис его скульптурной фигуры, казавшейся глянцевой, заставляя Тэмсин трепетать, зачарованную его безгласной медлительностью. Тем более что все происходило в ее комнате.
Девушка уже успела лечь и уснуть и даже увидела тревожный сон, заставивший сердце биться неровно и беспокойно. Появление Бруно избавило ее от этого наваждения.
— И часто ты кричишь во сне? — тихо спросил мужчина, присев на краю ее постели.
— Только если снится кошмар, — призналась она, вглядываясь в темноту.
— Сейчас именно такой случай? — осведомился он.
— Да, — тихо подтвердила Тэмсин. — Но это все глупости, не стоило тревожиться, — поспешила она заверить хозяина виллы.
— Ты звала Нейла, — сообщил Бруно. — Очень громко и слезно, я слышал это, плавая в бассейне, — вкрадчивым голосом проговорил он. — Ты так тоскуешь по своему бывшему мужу?
— Что ты! — бросила Тэмсин, пожав плечами. — Тебе, должно быть, просто послышалось, — предположила она.
— Ничего подобного. Я слышал несколько раз и весьма отчетливо, поэтому утверждаю наверняка, что ты звала Нейла… Зачем убеждать меня в обратном? Это же так естественно, вы были вместе не один год, ты утверждаешь, что любила его. Так что странного в том, что теперь он тебе снится?
— Не знаю, что и сказать. Просто мысль о том, что я зову его, кажется мне абсурдной, — смущенная увещеваниями Бруно, проговорила Тэмсин.
— Почему вы расстались? Только из-за его измены? — спросил Бруно, положив чуть влажную ладонь на ее обнаженное плечо.
— Не только… Мы пришли к выводу, что стремимся к разным целям, — строго произнесла Тэмсин, словно с Нейлом она рассталась только вчера и причина разрыва все еще оставалась болезненной темой.
— Насколько я понимаю, развод с банкиром должен быть утешительным, — намекнул Бруно на щедрые отступные.
— Богатство — единственное, что представляется тебе ценным?! — вознегодовав, воскликнула Тэмсин и раздраженно смахнула с плеча его жесткую руку.
— А тебе? — невозмутимо спросил он.
— Послушай, Бруно, почему бы тебе не перестать донимать меня своими подозрениями и не сосредоточиться на своей любовнице?! — откровенно обидевшись, отпарировала англичанка.
— На какой именно? — надменно осведомился Бруно.
— Ну, хотя бы на той, с которой тебя засняли фотографы для вчерашней газеты.
— О! Ты имеешь в виду Донату?
— Не знаю ее имени, у меня нет списка твоих любовниц, — ревниво съязвила девушка.
— У меня его тоже нет, но полагаю, реестр был бы не на одну страницу, — хвастливо предположил итальянец. — Впрочем, Доната всего лишь моя родственница. У нас общий прадед из династии ди Чезаре, — проинформировал он ее. — Однако не далее как прошедшим вечером у меня состоялось свидание сразу с двумя прекрасными женщинами, — объявил Бруно чуть погодя, пристально наблюдая за Тэмсин.
— Мои поздравления! — процедила она.
— Я был на вечеринке по случаю дня рожденья своей сестры. Жокаста пригласила только самых близких родственников и пару подруг. Она у меня скромница… — гордо сообщил Бруно. — Ей было, всего пять лет, когда не стало мамы. Ничего дороже семьи для моей сестренки не существует. В детстве мы были очень близки. А когда мои отношения с отцом окончательно расстроились из-за энергичных стараний Миранды, он запретил Жокасте видеться со мной. Мы и не виделись до самых отцовских похорон. Девочка чувствовала себя совершенно одинокой. Миранда ее не любила и всячески отравляла ей жизнь. Но Жокаста не отчаялась. Она все превозмогла и ни в чем никогда не винила нашего отца, стараясь оправдать каждый из опрометчивых его поступков. Моя сестра — настоящее сокровище!
— И как же вы отпраздновали ее день рожденья? — тихо, спросила Тэмсин.
— В лучшем ресторане Флоренции, — охотно ответил он. — Ты рано сегодня легла. Нормально себя чувствуешь?
— Устала за неделю. Кстати, терракотовые изразцовые полы постелены, — отчиталась дизайнер. — Покраска нижних этажей тоже завершена.
— Отлично. Я останусь на вилле на несколько дней.
— Ты не вернешься в понедельник во Флоренцию? — спросила Тэмсин.
— Поживу здесь. В такие знойные летние дни предпочитаю бездействовать или, по крайней мере, работать в менее напряженном режиме, а для этого на вилле предусмотрено все необходимое.
— Понятно, — задумчиво произнесла Тэмсин. — Буду иметь в виду и организую работы таким образом, чтобы тебя никто не тревожил.
— Ты меня тревожишь, Тэмсин, — проникновенно сказал Бруно. — Никто не тревожит меня сильнее, чем ты… — глубокомысленно дополнил он, склонившись к ней.
— Ты считаешь, что на твои деньги я покушаюсь так же, как и на состояние Джеймса Грейнджера? — спросила она, отстраняясь.
— Я даже не думаю об этом. Ты грозишь моему душевному спокойствию, милая.
— Если ты отождествляешь меня со своей мачехой, то в этом нет ничего удивительного.
— Вовсе нет… Не о том ты говоришь, — упрекнул девушку Бруно, снова привлекая к себе ее хрупкое тело.
— Меня уязвляет то, что ты дурно думаешь обо мне, Бруно, особенно в части моих отношений с Джеймсом Грейнджером. Я уверяю, что ты ошибаешься, трактуя их превратно. Ты должен допускать возможность ложного истолкования уже потому, что сам был коварно оклеветан и пострадал от этого, — в отчаянии пыталась достучаться до благородных струн его души Тэмсин, сраженная неодолимым желанием обнять его.
Но Бруно словно не слышал ее. Склонив к ней голову, он прочувствованно поцеловал ее пухлые губы.
— От тебя моя кровь закипает! — пылко признался он, стиснув девушку в своих объятьях. Бруно презирал себя за такую бесконтрольность. Он уже практически не владел собой, обуреваемый страстью. — Я почти готов признать, что несправедлив по отношению к тебе, Тэмсин, — неожиданно произнес он вопреки собственному рассудку. — И все же… ты отвечаешь на мои поцелуи, не возражаешь против моих ласк, но почему постоянно пишешь Джеймсу? — гневно спросил он, резко оттолкнув ее от себя.
