Ольга Агурбаш - Febris эротика. Билет в счастливую жизнь
– Долго?
– Нет, техника быстрая. И очень действенная. Просто повторяю, в твоем случае есть масса нюансов. Но мы их учтем.
У Станислава появилась женщина. Надежда заметила это практически сразу и очень обрадовалась. Теперь в ее арсенале был беспроигрышный вариант завершения их отношений. Козырь находился в ее руках, и она им умело воспользовалась. Станислав чувствовал себя виноватым, просил прощения, обещал прекратить внебрачную связь, но не это нужно было Надежде, совсем не это.
Она разыграла партию по-своему. В итоге Станислав ушел жить к своей новой избраннице, оставив Надежде с Олечкой квартиру в новом доме и положенные алименты. По выходным бывший муж наведывался в гости, гулял с Олей, даже однажды умудрился билеты в цирк приобрести. А уж про зоопарк и говорить нечего. Это было любимое место отдыха обоих. И хотя зоопарк только возрождался, оба они – и дочь, и отец – подолгу и с удовольствием замирали возле каждой клетки и наблюдали за любимыми животными. Отец почему-то очень любил птиц, а Олечку привлекали крупные животные. Они полдня могли гулять в зоологическом саду, не уставая, не замечая течения времени. Потом шли обедать то домой, а то и к Клавдии – новой жене отца. Та оказалась доброй женщиной, и пусть не сразу, но приняла. Олечка видела в Клавдии не просто разлучницу родителей и соперницу матери, но скорее, даже врага, который беспощадно разрушил их семью. И Олечка вынуждена теперь жить без отца и довольствоваться лишь одним свиданием в неделю. Но со временем, когда страсти поулеглись и все стороны смирились с существующим положением дел, Клавдия вполне искренне радовалась визитам девочки, и та отвечала взаимностью.
А вскоре у папы с Клавдией родился маленький Сенька, и девочка все выходные с удовольствием занималась сводным братиком. Могла простирнуть пеленки, прогладить их, поиграться-посюсюкать с младенцем и даже постоять у подъезда с коляской, пока тетя Клава готовила нехитрый обед.
Надежда пребывала в счастье. Все случилось так, как хотела она. И муж не страдает. Наоборот даже: обрел новую семью и взаимную любовь. И Олечка вполне освоилась в новой ситуации. И она – Надежда – полностью удовлетворена. Жизнь улыбалась ей всеми своими самыми приятными улыбками, и она благодарила небо за свою счастливую судьбу и Алю за то, что та вовремя появилась в ее жизни.
С тех пор любой мужчина, встречающийся на пути Надежды, был с ней ровно столько, сколько той было необходимо. О том, чтобы самим оставить такую женщину, у мужчин не то что желания, мысли-то никогда не возникало. А она наслаждалась новым чувством до поры до времени, а потом спокойно расставалась. При этом мужчины оставались ее друзьями долгие годы, и отношения с ними у Нади складывались так, как задумывала именно она.
…Семейная жизнь доставляла такое наслаждение юной Ирине, что она закрывала глаза на многие очевидные минусы. Вернее, просто не замечала их. Лень своего мужа считала усталостью. Равнодушие ко многим ее мелким вопросам объясняла мудростью. Ну действительно, не будет же он выбирать ей заколку. Ему все равно: с блестками или без. Ему неважно: голубую или белую. Ему кажется, что ей вообще не нужна заколка. Что, у нее их разве мало?
Иришка заметила некое охлаждение к ней подруг после свадьбы. Девочки стали реже звонить, перестали ее приглашать в гости. Она пыталась поговорить с мужем, мол, помоги найти причину. Давай проанализируем ситуацию. Но тот считал подобные вопросы настолько несерьезными, что в буквальном смысле слова отмахивался от них. Иришка пребывала в недоумении. Переговоры с подругами тоже особенной ясности не внесли. Девочки в один голос твердили, что раз ты теперь замужняя дама, то и интересы у нас разные, и муж твой к нам относится свысока, и видимо, мы его только раздражаем. А раз так, то незачем и видеться. Ира возражала:
– Как же так? Я-то осталась прежней. И я по-прежнему вас люблю. Почему вы не хотите общаться со мной?!
В ответ звучало:
– Это тебе только так кажется, что ты осталась такой же. Ты очень изменилась. Что, впрочем, вполне объяснимо.
А Люда, самая верная и лучшая подружка, как-то постепенно, без объяснений, становилась все дальше, все холоднее, все равнодушнее. Будто бы без причины, но как-то высказалась Ире:
– Знаешь, жаль, конечно, но что-то не очень приятно стало к тебе приходить…
– Почему это? – искренне удивилась подруга.
– Ну не знаю, как и объяснить. Напряжение какое-то чувствуется. Миша как будто только и ждет той минуты, когда я уйду. Да и ты как-то скованна, неискренна. Разговоры только на общие темы, ничего личного. Не очень-то на дружбу похоже.
«Ага, значит, дело в муже», – поняла про себя Ира и успокоилась. Раз так, то и пусть! Лично она выбирает мужа. И коль он девчонкам не нравится, то и не надо. Главное, что Михаил нравится ей, и она его целиком и полностью его поддерживает. А что подруги уходят, так в этом нет ничего страшного. Еще наживем!
Пожалуй, именно в этом скрывалась одна из основных ошибок Ирины. Она готова была отказаться от своих девичьих предпочтений, от целого куска своей юношеской жизни, от милых дружеских взаимоотношений с подругами. Во имя чего? Во имя мужа! Но он не противопоставлял себя никому. Он просто не проявлял заинтересованности. И никто не мешал Ирине выстроить со своими друзьями ту линию поведения, которую она считала нужной. Но она почему-то предпочла отойти. Молча, смиренно отойти в сторону. Потом то же самое случилось и с бабушкой. То первоначальное отчуждение, возникшее еще до свадьбы, постепенно усугублялось. Михаила раздражали бессмысленные посиделки с чаем и опостылевшим вареньем. Мелочи, привычные для Ирины и принятые в ее семье, вызывали в нем приступы непонятной агрессии. Дело дошло до откровенного конфликта, когда Михаил возмутился по поводу бабушкиных взаимоотношений с мужчинами.
– Чему она может тебя научить? – кричал он, когда они в очередной раз покинули гостеприимный дом Надежды Николаевны. – Чему? Мужиков менять как перчатки?
Ирина тогда грустно усмехнулась и ни к месту удивленно произнесла:
– Почему «как перчатки»? У меня, например, всего одна пара. Несколько лет. Я их редко надеваю, и нет никакой необходимости их менять вообще, не то что часто.
Лучше бы она этого не говорила. Потому что Михаил взорвался так, что у них случилась первая настоящая ссора.
Михаил повысил голос до визга:
– Ты что, совсем не соображаешь? Считаешь меня идиотом? Я пытаюсь найти приличные слова, как-то поинтеллигентней высказаться, чтобы не обидеть твою родню, а ты меня на место ставишь?! Слово «перчатки» ей не понравилось, видите ли!
– Тише, Миша! Ну пожалуйста! Что ты так раскричался? Вон люди оборачиваются… – тщетно пыталась она успокоить мужа.
