Людмила Князева - Маски любви
Подготовив новую серию парфюмерии, связанную со спортивной тематикой, съемочная группа «Нью-Вест» отправилась в Монако, приурочив работу к гонкам «Формулы-1».
Рекламу мужского дезодоранта и массажного крема «Ренетон», названного в честь знаменитой гоночной команды, предполагалось снимать на фоне соревнований, для чего фирма «Нью-Вест» заключила контракт с директором команды Флавио Бриалоне, а один из болидов должен был провезти по трассе рекламный щит новой парфюмерной серии.
Это были тяжелые дни для Моны. Неотступно следовавший за своей подопечной менеджер пристально следил за тем, чтобы девушка не сорвалась. Она злилась, тщетно пытаясь приглушить нарастающую нервозность седативными таблетками.
– Ну, уж неделю, дорогая, ты выдержишь. – Убеждал ее Мартин Брандл, пересматривая небрежно отобранные Моной для поездки вещи. Не приходилось сомневаться, что интересовал Мартина отнюдь не фасон костюмов, а наличие в их карманах припрятанного Моной зелья.
– Ты в сто раз хуже моей мамы. Проинспектировал даже белье. Может, еще обыщешь сумочки? – Без злобы спросила Мона, наблюдая с балкона за действиями Мартина. Она все еще арендовала хорошенький домик в Лос-Анджелесе, в котором поселилась во время съемок в «Молчании». Тогда после консультации с дизайнером, Мона произвела реконструкцию и обставила свое жилище чрезвычайно стильно, как и подобало юной звезде поколения тяжелого рока, компьютерной графики и смертоносного СПИДа. Никель, стекло, огромные полотна модернистов на белых и черных стенах, минимум тряпок и цветов. Металлические конструкции и композиции из туманного, будто искромсанного и обожженного взрывом стекла, служили украшением интерьера. Мартину Брандлу, тучному сорокалетнему немцу, не раз приходило в голову, что в такой обстановке обойтись без наркотиков далеко не просто. И, действительно, богемная публика, собиравшаяся в доме Моны, выглядела весьма подозрительно, демонстрировала «открытость» и плюрализм в сексуальных отношениях, без зазрения совести дымя травкой, что было, конечно, самым невинным из ее грехов.
Мартин отбросил на страшную кровать с массивной чугунной спинкой кучу вещей, которые должна была упаковать для поездки горничная. Остальные, тщательно развесив на плечики, он возвратил в гардеробную.
– Знаешь, о чем я мечтал, детка? – Выйдя на балкон, Мартин с сожалением оглядел запущенные клумбы – садовник приходил теперь сюда лишь раза два в месяц. – Думается, тебе нужен хороший хозяин. Двадцать один год – это, в сущности, только начало, а у тебя уже есть имя.
– Изрядно подпорченное. – Вздохнула Мона, накручивая на палец длинную блестящую прядь. – К тому же я не научилась быть расчетливой, и совсем разучилась любить…
– Эх, детка, рассчитывать за тебя буду я. И знаешь, что у нас на повестке дня? – Продержаться неделю в Монако. Чтобы комар носа не подточил. Ты поняла меня, Мона? – Он строго посмотрел на нее, и Мона отвела глаза: у этого добродушного, рыхлого мужичка был взгляд гипнотизера, способного усыпить кобру.
Мартин вдруг улыбнулся:
– А потом, потом мы подумаем, как бы нам повыгодней влюбиться. – Он подмигнул, но Моне почему-то не стало весело.
В съемочной группе «Нью-Веста», прибывшей в Монако, кроме Моны Барроу были еще две модельки второго плана и великолепный представитель мужественности – Алекс Гир. Про Алекса ходили вполне определенные слухи. Однако он никогда не афишировал свои гомосексуальные пристрастия – кому нужен гей в роли парфюмерного секс-символа?
Вся команда разместилась в отеле «Хилтон», и режиссер Арвин Левис, не теряя времени, отправился искать «натуру». Три двухминутных рекламных ролика должны были создавать ощущения молодости, силы, здоровой сексуальности и одержимости спортивными успехами.
Поскольку «Нью-Вест» спонсировала рекламирующую ее команду «Ренетон», Арвину Левису удалось быстро заполучить в качестве реквизита подиум, устроить удачный уголок у боксов команды и подобрать статистов.
– Ты будешь довольна, Мона, я нашел симпатичных мальчиков прямо в конюшне «Ренетона», – сообщил Арвин в микроавтобусе фирмы, отправлявшемся на площадку.
– Почему в конюшне? – Не поняла невыспавшаяся Мона заявления Арвина. Подниматься в шесть утра, увы, не стало ее привычкой за время работы на киносъемках. Кроме того, она вообще чувствовала себя прескверно, думая о недельном посте, в течение которого необходимо было вести себя паинькой.
– Проснись, детка! Алекс, толкни нашу красотку – я уже третий раз бубню, что конюшнями на гонках «Формулы-1» называют состав команды, состоящий из технарей, то есть обслуги, и пилотов, как здесь называют водил. Они так летают, детка, что шины не выдерживают, приходится менять на трассе прямо во время гонок.
– Что, на ходу? – Зевнула Мона, далекая от гоночных страстей.
– Ах, какая тебе разница, детка! Скажите спасибо, что нашему шефу не взбрело в голову заставить вас принимать участие в гонках. – Арвин с издевкой посмотрел на Алекса, отличавшегося трусоватостью. Говорили, что даже для съемок рекламы шампуня Гиру требуется дублер, ведь он не выносит щиплющей глаза пены.
– Ну, мне-то придется залезть в эту штуку и, наверно, проехать пару кругов. – Небрежно заметил Алекс, упорно строивший из себя супермена.
Когда они приехали, на площадке уже все было готово: поставлены бледно-голубые выгородки, на фоне которых возвышался подиум. Осветители расставили аппаратуру. У боксов с пластиковыми стаканчиками кофе в руках стояли трое парней в синих комбинезонах. Они с интересом уставились на выгрузившуюся из автобуса парочку – Мону и Алекса.
– Так, ребята, вчера я обо всем договорился с вашим директором. Мне необходимы человек пять техников для толпы и еще хотя бы одного «чемпиона», допустим, завоевавшего второе место. Он попадет в кадр мельком, но все же хотелось бы, чтобы парень был в комбинезоне вашей команды. Думается, два призовых места устроят «Ренетон»?
– Это, пожалуй, слишком, маэстро. Или вы снимаете фантастику? – Поинтересовался низенький чернявый парень с итальянским акцентом.
– Прошу всех сюда. Господа гонщики, будьте любезны, – на площадку… Хорошо. – Оценил Арвин высыпавших из бокса мужчин. – Вот вы, молодой человек, да, вы! – Он подозвал высокого лохматого шатена, одетого в джинсы и футболку. – Простите, я Арвин Левис, режиссер. Вы представляете «Ренетон»?
– Так точно, маэстро. Берт Уэлси – тест-пилот. – Шутливо представился тот, отсалютовав двумя пальцами.
– Берт, у меня к вам личная просьба – переоденьтесь, голубчик, в ваш рабочий костюм и сыграйте нам серебряного призера.
![Мила Бояджиева - Ядовитый цветок [= Маски любви]](/uploads/posts/books/156849/156849.jpg)
