Анна Яковлева - Из ворон в страусы и обратно
Взгляд Вадима прельщал Нилку, она струилась ему навстречу, в разрезе мелькало стройное колено, обтянутое чулком.
Не понимая, чего любимый ждет от нее, Нилка ухватилась за протянутую теплую ладонь, пальцы сплелись. Затуманенный взгляд Вадима на несколько секунд задержался на стройном бедре и потемнел. У Нилки перехватило дыхание.
Стремительно наклонясь, одной рукой Вадим подхватил модель под коленями, другой обнял за спину и под одобряющий возглас и жидкие хлопки преподавателя актерского мастерства, смахивающего на Смоктуновского (единственного, кто оценил мизансцену), вынес из зала.* * *…Нилка обрела голос уже в такси:
– Куда мы едем?
– На одну вечеринку.
Рука Вадима поднырнула в разрез, легла на колено и заскользила вверх, к границе между чулком и кожей.
Нилка и без того была до краев наполнена благодарностью и любовью, а от касаний Вадима горло свело спазмом.
– Устала?
Устала? Как она может устать, если рядом он – ее мужчина, ее богочеловек? Она сейчас умрет от счастья – вот что с нею произойдет.
Я не устала, – отвергла Нилка кощунственное подозрение, – но я даже не переоделась.
– Я купил тебе это платье.
– Купил? Мне? – Нилка растерялась. Никто никогда не делал ей таких дорогих подарков.
Бабушка дарила что-нибудь практичное: тапки, халаты, рукавички.
Вадим выглядел польщенным:
– На память об окончании курсов и начале твоей карьеры.
Прилагая героические усилия, чтобы не разреветься, Нилка подняла глаза и усиленно заморгала:
– А ничего, что мы сбежали с экзамена?
– Не волнуйся, ты уже сдала все экзамены. – Рука выпорхнула из разреза и похлопала Нилку по колену. Этот собственнический жест доконал Нилку, слезы все-таки вырвались наружу. Она принадлежит этому мужчине вся без остатка, и это так же верно, как то, что ее зовут Неонила Кива.
– Откуда ты знаешь?
В скользящем свете уличных фонарей лицо Вадима казалось особенно прекрасным.
– Я тебе это говорю. То, над чем другие бьются месяцами, в тебе есть от природы. Ты не видела себя на подиуме. От тебя глаз невозможно отвести – ты просто вся светишься. Или ты сомневаешься в моем профессионализме? – неожиданно ревниво спросил Вадим.
– Нет-нет, – пришла в ужас Нилка, – я не сомневаюсь. Просто неудобно получилось.
– Все удобно. Не бери в голову, у тебя еще будет много поводов для комплексов.
– В каком смысле?
– Солнце мое, не все кастинги заканчиваются контрактами, – покровительственно сообщил Вадим, – прими это как данность. Чем спокойнее ты будешь относиться к этому, тем быстрее придет успех.
Грудь Нилке сдавило, в глубинах подсознания зародилась паника: а если у нее ничего не выйдет? Зачем она учится этому… моделингу? Вдруг это совсем не ее призвание? Паника приняла устрашающие размеры: чем дольше она пробудет в профессии, тем обиднее будет из нее уходить. Господи, что она делает? Зачем все это?
– Это я так, на всякий случай, – рука снова похлопала Нилку по колену, теперь ободряюще, – психологический тренинг провожу. Тут главное баланс соблюсти между спокойствием и равнодушием.
Вжавшись в спинку сиденья, Нилка нахохлилась, погрузилась в мрачные размышления и не произнесла ни слова, пока такси не подкатило к освещенному вечерними огнями двухэтажному особняку, окруженному кирпичным забором.
– Что я должна делать?
Бросив короткое: «Дефилировать», Вадим подал своей пассии руку.
По оголенной Нилкиной спине прошел нервный разряд.
– Где мы?
– Здесь проводится шоу одного дизайнера, девочка моя. Обычное шоу. Презентация коллекции. Тебя причешут, переоденут, и ты пройдешься по подиуму. Еще вопросы есть? – Нилке показалось, что Вадим подтрунивает над ней.
– Нет, – выдавила она, смутившись, и тут же обозвала себя деревней.
Освещенная дорожка из камня упиралась в широкое крыльцо, уставленное вазонами с юкками и пальмами.
Ведя под руку свою спутницу, Вадим уверенно двигался на звуки виолончели и скрипки.
К своему ужасу, Нилка поняла, что попала в частную гостиницу.
Наслушавшись страшилок о показах, на которых грязные старикашки толстосумы уводят девочек прямо с подиума в номера, Нилка позеленела от страха. Что у Вадима на уме?
Обстановка подавляла: от белого мрамора и зеркал веяло холодом и величием.
Бросая робкие взгляды на присутствующих, Нилка семенила за Вадимом и выискивала грязных старикашек толстосумов, но ни одного не обнаружила. Среди гостей преобладали молодые люди богемного вида и законсервированные в промежутке от тридцати пяти до сорока лет дамы. Большинство уверенных в себе леди прибыло на вечер в сопровождении молодых жиголо, которые в подметки не годились вальяжному Нилкиному кавалеру.
Проходя мимо одного из зеркал, Нилка остолбенела. Господи! Эта яркая блондинка в алом – она?
Кивая и обмениваясь рукопожатиями, Вадим провел Нилку в гримерную.
Через минуту умытая и раздетая Нилка сидела в кресле вихлястого стилиста, который принялся колдовать над сложным этническим макияжем. Затем Нилке на голову напялили экзотический не то парик, не то головной убор.
Увидев свое отражение в зеркале, Нилка даже бровью не повела, хотя на макушке у нее красовался золотисто-огненный шар, а в спускающиеся по плечам шерстяные косы были вплетены змеиные головы. Видела бы ее бабушка, осветила бы крестным знамением.
Скорее всего, коллекция была навеяна дизайнеру посещением Египта: центральное место в ней отводилось массивным ожерельям и крупным браслетам из лазурита, а одежда была выполнена из воздушного белого льна, украшенного понизу синим принтом с имитацией рыб и скарабеев.
Золотисто-желтые верхние веки и черные стрелки от внешнего угла глаз до висков, юбка на бретельках и обнаженная, победно торчащая грудь довершили Нилкино превращение в египетскую царицу.
Нилка с холодным любопытством рассматривала царицу, как со стороны, и понимала, что назад пути нет. Восхождение на модельный Олимп началось.
Завершив дефиле, Нилка вместе с другими девушками переоделась, смыла грим, подкрасилась и из модели благополучно перекочевала в разряд гостей вечера. Невозможно было поверить, но никто не хватал девушек за руки и не волок в комнаты на второй этаж.
Избавленная от необходимости защищаться, Нилка принялась осторожно выискивать знакомые лица, ни одного не нашла и почувствовала легкую досаду: очень хотелось публичного торжества. Вот бы дуру Бабич сюда. Пусть бы сдохла от зависти, глядя на Неонилу Кива и ее спутника.
Она – в красном, ее мужчина – в черном. Идеальная пара для идеального вечера. А может быть, не только вечера…
– Ты пока осмотрись, а я сейчас, – бросил коварный Вадим и растворился в толпе.
