Арина Холина - Хроники амбициозной брюнетки
— Поехали, — распорядилась Даша.
— Куда?! — нервно воскликнула Оксана. — Ты с ума сошла?
— Оксан, одевайся! — Даша отодвинула ее в сторону и зашла в квартиру.
— Это смешно… — бормотала помощница, робея от собственной убогости.
Посмотрите на нее!
Серебристые леггинсы, бордовая майка с логотипом издательства «Эксмо», да еще и желтый лакированный пояс! Вспомнив о нем, Оксана немедленно пояс сорвала и зашвырнула подальше. Дело в том, что она всего лишь приценивалась — как на ней будет смотреться ремень с длинной майкой, да так и забыла снять…
А теперь посмотрите на Дашу. Велюровые штаны от «Адидас», стильная маечка от «Персонаж», классные сандалии, модная джинсовка. Вот как должен выглядеть домашний наряд прирожденной городской модницы.
— Отличная квартира, — одобрила Даша. — Ты чего ждешь?
— Даш, я увольняюсь, — выпалила Оксана, плохо соображая, что творит.
— Отлично! — кивнула Даша. — Тогда я не приказываю, а прошу поехать с мной, но помни: работаешь ты на меня или нет, Валера все еще имеет диплом — или как там это называется — по рукопашному бою, так что сопротивление бесполезно. Я уже скупила все булки в «Елисеевском» — пути назад нет.
— Даш, куда мы едем? — растерялась Оксана.
— На пикник.
— В два часа ночи?
Конечно, она поехала. Даша явно затевала извинения с выходом, так что любопытство пересилило.
— И с чего это ты увольняешься? — поинтересовалась Даша, передавая ей бутылку текилы.
Оксана сделала небольшой глоток. Текила, которую они начали пить уже в лифте, сразу же ударила в мозг, так что лучше теперь с этим поосторожнее — чтобы не напиться раньше времени.
— Эта работа не для меня, — тактично заметила Оксана.
— Да ладно! — расхохоталась Даша. — Так и скажи: я тебя раздражаю!
О-о! Завидная честность.
— Оксана, поверь, не ты первая, — усмехнулась Даша. — Я знаю, что иногда бываю слишком… несдержанной, но ты пойми, здесь нет ничего личного. Я… такой человек. Я же не злюсь по-настоящему, это просто вопрос темперамента. Ты обиделась на то, что я вынудила тебя заниматься моими личными делами, но ты же могла отказаться. И я бы поняла.
— Да ладно? — хмыкнула Оксана.
— Да ладно, — повторила за ней Даша. — Если бы ты сказала: «Извини, это твое дело, разбирайся сама» — неужели ты думаешь, я бы тебя уволила?
— Конечно, — кивнула Оксана и хлебнула еще текилы.
Даша задумалась.
— Это не моя проблема, — заявила она. — А твоя. Я с самого начала предупреждала, что мы на равных. Что никакой субординации не существует. Я могу на тебя орать — ты можешь на меня орать. Можешь хлопать дверью, но всегда должна возвращаться.
— Это тебе подходит! — рассердилась Оксана. — А мне проще прийти на работу, сделать свое дело и уйти домой! Я не хочу быть частью твоей жизни!
Боже… Она только что поняла, в чем тут фокус. Даша привязывалась к людям. Для нее сотрудники были частью «семьи» — она втягивала их в свою жизнь, делала сообщниками, приятелями, в то время как Оксана не хотела дружить, было проще сохранять вежливые рабочие отношения, а не становиться доверенным лицом.
— Почему? — искренне удивилась Аксенова.
Почему? Н-да, действительно, почему?
— Дай! — воскликнула Оксана и вырвала у нее из рук бутылку. Текила заспешила по венам. — Потому что…
Потому что она не хотела быть «девушкой Дарьи Аксеновой».
— Ну знаете Оксану, она работает на Аксенову…
Она хотела спустя несколько лет говорить журналистам что-то вроде: «В свое время я работала на одну писательницу, Дарью Аксенову… Не слышали? Тогда она была довольно популярна. Неважно. В общем, это был хороший опыт, и ведь именно так я придумала свою первую книгу, ставшую бестселлером…»
Она не могла любить Дашу. Та была соперницей. Противником.
И не могла стать ее другом, так как такие, как Даша, начисто лишены страха остаться одной, они гордятся и упиваются своим одиночеством — возможно, именно поэтому им не хватает одной записной книжки для номеров всех своих знакомых. Легко дружить с человеком, который ничего не требует. Но для Оксаны эта тема была закрыта.
— Где мы? — спросила она, когда машина остановилась на берегу реки.
— Это Успенское, — пояснила Даша. — Река мелкая, зато есть вид.
Вид, если честно, был так себе — обыкновенный среднерусский пейзаж. Речка, вытекающая из-под моста и заворачивающая направо, широкий берег, на берегу ресторан, за ним поле. Правда, в лунном свете все это выглядело немного таинственно.
Даша вынула из багажника плед и настоящую корзину для пикника.
— Вот! — Она потрясла корзиной. — Нарочно купила! — С этими словами она протянула Оксане диванные подушки.
Валера остался в машине, а Даша с Оксаной устроились на берегу.
— И что? — произнесла Оксана, ощутив всю неуместность этого вопроса.
Она не ничтожество! Она не завистница. Просто с Дашей трудно быть рядом. Сразу ясно, кто тут главный.
Она, Оксана, вряд ли решилась бы осуществить такую безумную затею — собраться на пикник в два… уже три… часа ночи.
Но в этом что-то было.
Даша молча распаковывала еду — жареная курица, явно из палатки, сандвичи, определенно из ресторана, салаты, что-то сладкое.
Оксана неожиданно поняла, что голодна, и они молча ели, рассматривая луну.
— Искупаемся? — предложила Даша.
— Холодно? — то ли спросила, то ли заметила Оксана.
— Ерунда!
Даша скинула с себя одежду и бросилась в воду. Оксана тоже разделась, но осторожно, оглядываясь по сторонам, и бочком пробралась к реке.
Вода была холодной. Но не смертельно. К ней даже можно было привыкнуть. Немного поплескавшись, они выскочили на берег, и Даша протянула Оксане бумажные салфетки — достаточно большие: пачки хватило, чтобы вытереться. Кое-как натянув одежду на влажное тело, они завернулись в плед и уставились на звезды.
— Даш… — позвала Оксана.
Та не отвечала. Ждала.
— Объясни мне, — сказала Оксана в надежде, что та поймет.
— Ну-ну… — усмехнулась Даша. — Ненавижу недомолвки. Ты можешь уволиться. Твое право. Но какой в этом смысл? Ты же наверняка хочешь написать книгу…
— Что?! — подалась вперед помощница.
— Оксан… — протянула Даша. — Я не такая тупая, как кажется. И я тебя сто лет знаю. Я даже знаю, как ты боишься. И могу тебе помочь.
— Почему это?
— Потому это, — передразнила Даша, — что я просто не выношу, когда талант зарывают в землю. Когда даже не пытаются. И потому это, что в одном из кругов ада мучаются поэты, не написавшие ни одной строчки. Вот я хотела спросить: чем я тебя раздражаю? Что я такого делаю?
