Катажина Грохоля - Я вам покажу!
Тефлоновой сковороде, которая уже долгое время стояла на зажженной плите и про которую я забыла, пришел конец. Я сунула ее под струю холодной воды, при этом больно обожгла правую руку. Кухню заволокло облако горячего вонючего пара. Я схватила нож и пырнула в нарост льда в морозильнике, чтобы отколоть кусок и приложить к руке. При этом проткнула две пары новых кол-гот, которые были совсем не заметны под шубой льда. Вот результат чтения женских журналов – в каком-то кретинском издании я прочитала, что колготы следует держать в морозильнике, они тогда дольше носятся. Мои прослужили недолго.
Я начала наводить порядок на кухне.
Когда снова взглянула на часы, было уже пятнадцать минут восьмого. Кухня выглядела как после стихийного бедствия, у меня оставалось полчаса на приготовление шикарного ужина. Я вынула сковородку из мойки и поняла, что она уже никогда ни на что не сгодится. Вспомнила, что в кладовке под лестницей есть другая, старая, чугунная, оставленная на всякий случай, и кинулась за ней. В прихожей больно ударила ногу и наступила на что-то мягкое. Тем мягким было масло. Разодранный пакет и обрывки пергамента привели меня в то место, где Борис изображал из себя дохлую собаку. Застряв под тахтой, он не дышал. Говяжья вырезка бесследно исчезла. Я собрала овощи, соскребла остатки масла, вылила полфлакона жидкости для мытья посуды на коврик в прихожей и принялась драить пол.
Торжественный ужин с каждой минутой отдалялся. Я вспотела, устала и… по-прежнему оставалась сексапильна, что с удовольствием отметила, взглянув на себя в зеркало в прихожей, хотя боди не очень подходило для замывки коврика в передней. Я вернулась в кухню и подлила воды в кофейную гущу в стакане. Вот уж действительно, жизнь нелегка. В ванной я отхлебнула чаю и подкрасила губы Тосиной помадой, которую, правда, дочь использует не для губ, а чтобы написать в прихожей на зеркале: «Разбуди меня завтра в семь». Я выглядела, как Мессалина [12]. Голубой будет сражен наповал, когда увидит меня, ей-богу. Любой бы не устоял.
Как-то раз я, к своему удовольствию, обнаружила, что если пьешь вино, то работа убывает на глазах. После второго стакана чая ее не убавилось, однако поубавилось уверенности, что на кухне следует навести порядок. В конце концов, я здесь живу не одна. Я приготовила креветки и накрыла на стол. Салат из креветок и вино – тоже неплохое меню на вечер. Борис скулил под дверью и хотел немедленно выйти во двор. Еще бы, килограмм вырезки – это все-таки много. Я открыла дверь, и этот подслеповатый идиот с заливистым лаем бросился вон. Мой обожаемый Сейчас серым пушистым шариком пулей влетел на яблоньку.
– Борис, ах ты, старый дурак! – закричала я во все горло и очертя голову кинулась следом за ним, а за мной захлопнулась дверь.
Сейчас, скорчив удивленную мордочку, сидел над самой головой у Бориса.
Пес, прижав уши, дружелюбно завилял хвостом, словно желая сказать: «Я все перепутал, извини».
Я взяла кота на руки и направилась к дому. Боди, прикрытое легким халатом, – не очень подходящий наряд для октябрьского вечера. Мне хотелось как можно скорее войти в дом, переодеться, порезать помидоры. Я дернула за ручку, она осталась у меня в ладони. Вторая ее часть, с едва выступающим штырем, осталась в двери. К сожалению, я оказалась не с той стороны двери. Опустив Сейчаса на землю, я попыталась вставить ручку в отверстие так, чтобы хоть немножко подцепить замок. В разгар этих манипуляций послышался глухой стук с другой стороны двери. Не долго думая я запахнула халат и, нимало не заботясь о том, как выгляжу, побежала через внутреннюю калитку к Уле. Постучала в окно кухни, в дверях появился Кшись и чуть не упал при виде меня, а видок у меня был сногсшибательный: чулки в сеточку, черное боди, и все это на фоне мрачной осенней погоды.
– Кшисик, я не могу войти в дом… – вздохнула я и показала дверную ручку.
Кшись молчал, глотая слюну.
– Ули нет, – сказал он минуту спустя.
– Помоги мне попасть в дом! – взмолилась я. – Ты не видишь, как я выгляжу? Адам должен вот-вот вернуться!
– Вот именно вижу… – сказал Кшисик. – Но Адам – мой друг.
– Черт побери! – разозлилась я. – Возьми что-нибудь и иди со мной, что мне здесь – замерзнуть до смерти?
Какое имеет отношение к делу, что Адам – его друг? Кшись неуверенно взял у меня дверную ручку, внимательно ее осмотрел, словно никогда в жизни не держал в руках подобной дряни, и достал ящик с инструментами.
– Учти, я ни о чем знать не знаю, – предупредил он меня.
Меня мало интересовало, о чем таком он знает и о чем не знает, я не была готова к философским беседам типа cogito, ergo sum [13]. Распахнув калитку, я помчалась к дому, за мной быстрым шагом двинулся Кшись. Он с минуту поковырялся в двери и тут же ее открыл, я влетела в дом и немедленно налила себе рюмку коньяка – замерзла до мозга костей. Кшись закрепил ручку, в дырочки вставил гвоздь и надежно его загнул, поглядывая на меня с подозрением.
– Зайдешь? – Я протянула ему рюмку коньяка.
– Я ничего не видел, ничего не слышал и не знаю, откуда ты вернулась, не хочу ни во что вмешиваться, не ожидал от тебя такого! – выпалил Кшисик и собрал инструменты.
Люблю настоящих мужчин – они умеют доставить женщине удовольствие как бы между делом, одним подозрением, одной фразой, высказанной в нужный момент. Я пришла в такой восторг, что поначалу даже не хотела ни в чем его разубеждать. Но здравомыслие взяло верх.
– Кшисик, я выбежала за собакой, дверь сама захлопнулась, я жду Адама. – Я затащила соседа в дом. – Ты спас мне жизнь, давай выпьем.
И налила ему коньяка.
Адам не пришел в восторг, когда застал нас в темной комнате с остатками салата из креветок и при свечах – опять что-то случилось, может, вода из холодильника натекла и произошло короткое замыкание, – но меня это уже мало волновало. Увидев меня в таком виде, он тоже был сражен наповал, и это самое главное.
– Как ты выглядишь! – зашипел он. – Что он здесь делает?
Я совершенно забыла, что на мне халат, убежала в ванную и оттуда слышала, как Кшись извивался, как на исповеди, рассказывая про дверную ручку, говорил что-то и говорил, все больше нервничая, а Адам все больше злился. Я была наверху блаженства, надевая на боди широченный черный свитер и Тосину юбку (слишком коротенькую, но только эти вещи оказались в ванной).
Я обожаю Голубого, люблю его до потери пульса, а теперь к тому же узнала, что он ревнует меня! И к кому же? К Кшисику? Так ведь Кшисик Улин муж! А все равно приятно сознавать…
Несмотря на некоторые дополнительные расходы, понесенные в тот день, такие, как замена двух розеток и, возможно, покупка нового холодильника (вместе со льдом я отодрала то, что морозит), это был один из прекраснейших вечеров в моей жизни. Адась дулся почти до полуночи.
