Квест на троих (СИ) - Смирнова Ольга Викторовна

Сдержался, внутренне рыча...

— Твои глаза...

Прищурился, не отводя взгляда. Острого и, возможно, опасного. Или он подчинит себе эту женщину и удержится на гребне волны, или скатится в жестокий прибой. И семью, и бизнес беспощадно протащит по камням, перекрутит-переломает и вынесет на берег никому не нужными обломками.

Обдало жаром предстоящей игры на грани фола. Другого шанса не будет. Она напугана. Глеб мысленно застонал. И рискнул...

Мужские губы пробежались по её телу. Вернулись наверх. Не забыли глаза и шею, впились поцелуем, ожидая ответный стон. И в игру вступили руки, подняв горячую и сладкую волну, от которой тело под ним задрожало, зазвенело, словно струна... Но взгляд Евгении ещё сопротивлялся, хотя веки и дрогнули... Ещё немного и надо остановиться, отступить...

Горячо зашептал:

— Хочу... безумно хочу. И ты хочешь... тебе же сладко... не отвергай... не мучай нас... доверься... подчинись зову тела... подчинись мне... подчинись...

Он вновь впился поцелуем...

И стержень надломился, и лопнула струна. Застонала. Подчинилась. Расслабилась в ожидании принять... готовая отдать себя мужчине... готовая слиться в единое целое... дать блаженство и наслаждение... дать и получить...

— Моя... — утонул в шелесте водопада стон облегчения, — моя...

Она его, а дальше будет проще. Эта женщина захлебнётся в неге и эйфории. Он заставит её захлебнуться. Ожидал холодности, бревна под собой, но не того, что получил: горячую, порывистую, жаждущую, голодную женщину. Она даже не горела, полыхала страстью. Не просто чувствовала его движения, а слушала их и слышала. Даже предугадывала. Отзывалась на зов и звала сама... Как бы он хотел, чтобы она не закрывала глаза. Безумно манящие глаза. Хотел смотреть в них и выпивать их, подпитывая мужскую страсть...

Глеб медленно опустился на бок рядом с Евгенией. Подтянул её к себе и накрыл рот поцелуем. Отпустил измученные губы и утонул в её глазах. А они утонули в слезах...

— Почему ты плачешь? — прошептал он, собирая губами солёные капельки, — я сделал больно?

— Нет.

Она опустила взгляд.

— Во мне женщина ещё жива. А я думала, что давно её похоронила, очень давно... — так же шёпотом ответила Евгения, уткнувшись лбом в его грудь.

— Сколько же в тебе нерастраченной страсти. Я купался в ней, как в бушующем океане. На много лет хватит. Не отпущу, пока всю не выпью...

Порывисто прижал к себе.

— Глеб, уже темнеет. По тропе как пойдём?

— Здесь заночуем. Хочу ещё сладкого. Уже хочу...

— А закат? А ужин? — прошептала Евгения, вновь ощутив в себе зарождающуюся волну желания. Чувствуя напряжённое от страсти мужское тело, налившиеся металлом мышцы...

— Ты важнее заката, жаркая... а ужин позже... если доползем до него... доверь мне себя ещё разок...

Ни до заката, ни до ужина они не доползли. Уснули.

Ей снился сон, сон без картинки... Упоительный, восхитительный, с нарастанием желания, божественного предвкушения... Поднялась лёгкая и нежная дрожь в теле, сладость внизу живота зашкалила.

Сознание неохотно выплывало из сна, но чувственность не пропала. Играла, вибрировала, слабее, сильнее... Глеб... медленный и нежный. Его пальцы гуляют по коже: нажимают, отпускают, гладят... Застонала: хочет сильнее, мощнее...

Раздался нежный шёпот:

— Тише, тише. Расслабься... Не слушай моих движений, не слушай моей руки... Слушай себя там, внутри... Слушай свою струну, свою музыку... Я её нашёл...

Она слушала и слушалась, плывя по бесконечной реке чарующего наслаждения... Где она? Сон... явь... голос... песня... Там упоительная музыка и она сводит с ума...

И снова лёгкое прикосновения губ к уху и шёпот, больше похожий на дуновение ветерка:

— Не напрягайся... Оставайся расплавленным пластилинчиком... Теперь слушай меня... слушай... Я буду читать стихи, медленно, тихо-тихо... А ты должна замереть и услышать каждое слово... Уловить дыхание музыканта... Уловить дыхание мелодии, её ритм... Не теряй свою музыку...

— Поверь... таланту... пианиста... Услышь... мелодию... любви...

И нот... волшебных... переливы... В свои... объятия... прими...

Впитай... всю... гамму... наслаждений... Взлети... в голубизну... небес...

Вдохни... свободы... искушений... Звучащих... ласковых... чудес...

Придя... в себя... в изнеможеньи... Приняв... мелодию... любви...

Питая... чистым... вдохновеньем… Умножь её... в объятиях... души...

Взлетают ноты с чутких клавиш... Двоих в любви в экстаз вводя...

Ты взрывом неги мозг оплавишь! Брильянты звёзд ему даря!

Упоение сладостью длилось, длилось и длилось... Шёпот возбуждал, слова усиливали чувственность, ритм медленно нарастал, подчинял, плавил, дыхание уже рвалось...

— Ты готова...

Резкий выдох и в мозг ворвался яркий неземной свет, взорвалось и рассыпалось запредельное наслаждение, разум утонул в нём, мысли растаяли, лишь слышала то, чему на Земле нет подходящих слов для описания... потрясающую истому тела... постепенно стихающую музыку Богов...

Евгения приходила в себя, медленно выплывая из туманного ничто. Лежала на животе, а её ладони оказались прижатыми к нему. Опять ощутила прикосновения Глеба. Он гладил её по волосам, целовал плечи, касался спины своей грудью.

— Что это было, Глеб? — прошептала Евгения.

— А ты как чувствовала? Опиши в нескольких словах.

Она задумалась...

— Нескольких слов мало... Сладкие кадры в замедленной съёмке, восхитительная нега от момента, когда услышала тебя во сне и до провала в ничто...

— Значит, получилось. Ты послушная и отзывчивая.

— А ты... ты кончил? Боже, как это звучит грубо на фоне того, что испытала я...

— Не волнуйся за меня. Я всегда получаю своё.

— Я не почувствовала...

— Ты была не здесь...

Глеб укрыл Евгению покрывалом.

— Ещё очень рано... поспи. А я посторожу тебя от медведей...

Евгения проснулась от щебета птицы. Потянулась сладко, с истомой... Медленно встала, натянула свою безразмерную футболку и вышла на крыльцо. Прохладно. Увидела Глеба. Он стоял спиной к ней, почти на краю обрыва, заложив руки в карманы джинсов. Высокий, подтянутый и сильный мужчина. Не отрываясь, он смотрел на занимающийся рассвет.

Она села на низкую ступеньку. Подтянула к себе ноги и, накинув на них футболку, обняла. Пригляделась к Глебу, к его рукам, слегка согнутым в локтях, к развороту плеч... Кто этот мужчина, и зачем судьба столкнула их? Чего она боится? Продолжения их связи или их прекращения? Какой он настоящий, с жёстким лицом и колючими глазами или с серым мягким взглядом и соблазняющей улыбкой? Вопросов много, но ответов нет. Знала лишь одно: если их отношения закончатся прямо сейчас, то в памяти он останется яркой звездой, на мгновение осветившей её одинокую личную жизнь.

Сердце дрогнуло...

Евгения встала и пошла к Глебу. Знала: из-за шелеста водопада он не слышит её. Боялась его первого взгляда после произошедшего... Но он обернулся. Лицо сосредоточенное, брови сдвинуты, в глазах сталь. Но, увидев её, тут же преобразился, улыбнулся.

— Иди сюда. Посмотри на эту красоту.

Он вынул руку из кармана и приобнял Евгению, вновь устремив взгляд к далекой горе, подсвеченной ореолом от встающего за ней солнца.

— Ты любишь восходы и закаты, Глеб?

— Они — единственное, что никогда не предаст. Всё остальное — наносное, нестабильное и непредсказуемое. Особенно люди.

— Тебя много раз предавали?

— Нет. Сумел вовремя отгородиться от мира. Я, бизнес и определенный уровень жизни. Вот три главные составляющие моего существования.

— Но так тяжело жить...

— Ошибаешься. Так намного легче жить. Кусочки не отрываешь ни от сердца, ни от души.

— А как же дети?