Телохранитель. Мы под запретом (СИ) - Орлова Юлианна

Надо собраться.

Я делаю резкий выпад вперед и пытаюсь ударить коленом в пах. Несильно, но явно ощутимо. В следующее мгновение меня подхватывают на руки, перехватив то самое, грозящее причинить боль паху, колено. Со свистом Женя перекидывает меня на себя, и мы летим назад — мужчина спиной. Я при этом умудряюсь еще и визжать, прикрыв глаза от нарастающего в груди ужаса.

Легкие скукоживаются, а руки намертво впиваются в сильные плечи. Открыть глаза боюсь, но когда я это делаю, то лицо моего телохранителя оказывается очень близко. Теперь есть прекрасная возможность рассмотреть те маленькие черные вкрапления в изумительного цвета глазах Жени.

Дыхание сбивается, я смотрю в его глаза так, словно вижу в них всю истину, но по факту — разрастающийся лесной пожар. Широкие ладони умещены на моем бедре и талии, держат крепко и заставляют меня дрожать от наслаждения. Я такая глупая…

И могу просто опустить лицо, чтобы почувствовать вкус его губ.

Глава 21

ЖЕНЯ

Меня насквозь прошивает ее запахом и тяжестью тела. Пульс адски грохочет где-то в глотке, перекрывая доступ к кислороду.

От взгляда хочется сдохнуть. Сдохнуть, чтобы не впиться сейчас в эти приоткрытые дрожащие губы, из которых вырывается сладкое дыхание, опаляющее кожу. Член призывно поднимается, ведь ее задница практически касается паха, но давит так, что можно и не касаться его, — еще пару минут и я кончу только от такой позы. Без касаний, без поцелуев, без ничего. Рука на бедре слегка дергается, на талии тоже.

Как бы она смотрелась сверху голой на мне? Как бы двигалась, если бы мы пошли дальше? Она стонала бы или царапала бы мою кожу? Это было бы запредельно приятно в любом случае.

Я пытаюсь оторвать руки от ее тела, но они словно примагничены, приклеены. Не сдвинуть даже при большом желании. По нужде.

Смотрю в ее широко распахнутые глаза и фиксирую расширенные зрачки Светы, ухо выхватывает сбивчивое дыхание девчонки. Я в шаге от того, чтобы впиться пятерней в затылок и грубо притянуть к себе, чтобы кусать губы и таранить рот, пробовать на вкус. Сожрать целиком наконец-то.

Периферийным зрением я отмечаю ложбинку, более глубокую, чем ту, что видел изначально в положении стоя. Сейчас ярче, сейчас вкуснее, мне хочется пальцем нырнуть туда и проверить, насколько это все реально. Моя нереальная девочка…Может не пальцем, языком, проехать носом по коже…

Я жру ее без зазрения совести взглядом, моего лица касаются ее выбившиеся из хвоста пряди волос. Начинаю ловить особый дзен от щекочущих движений ароматно пахнущих волос. Вообще ее запах настолько глубоко в меня впитывается, что я теперь могу по памяти его воссоздать с точностью до сотой атомов, что входят в состав этого аромата. Крышесносного, запредельного, возбуждающего. Не моего.

Внутренности крутятся на вертеле, будоража и поджигая меня. Я словно облит бензином и вспыхиваю моментально, как сухая листва в жаркий летний день.

Ее сдавленный стон — пусковой крючок, на который я подсаживаюсь, слегка поглаживая дрожащим пальцем. Нажать — разорвет к чертям в щепки. В упор из дробовика.

Света проводит язычком по нижней губе, совсем невесомо, и мой взгляд уплывает вслед. А в следующий момент мы синхронно двигаемся друг к другу, сталкиваясь лбами, грудью, переплетаясь руками и телами. Грудиной ощущаю ее возбужденные соски, пока губы обжигает от самого тесного и непозволительного для меня контакта, ударяющего точечно в пах. Мой нокаут.

Руки беспардонно гуляют по манящему телу и собирают по атомам касания. Огненные, сжигающее. Испепеляющие меня.

Я трахаю ее ртом, погружаясь сладость языком. Лучше, чем я себе это все представлял. Лучше самых извращенных снов. В какой-то момент резко сдвигаю ее к пульсирующему паху, слегка надавливая ягодицами на член. Черт. Опять удар током и ее слабый стон.

Она дрожит.

Я тоже.

В голове полный швах, но оторваться от нее сейчас смерти подобно...

Пока я не слышу звук отворяющейся двери. И со стоном переворачиваю Свету на спину, скатываясь в другую сторону животом в пол. Перед глазами фейерверк, а член начинает дымиться. Мне так похер на все, кроме того, что я только что побывал во рту у девочки, которую мне нельзя. И чертовски на это подсел с одного раза.

Я хочу еще.

Глава 22

СВЕТА

У меня горят щеки, а все тело превратилось в вязкую жижу. Огненные касания к телу приносят наслаждение на грани боли, от этого хочется кричать, но мне нечем дышать, вообще нечем. Впиваюсь руками в широкую шею, обхватывая крепко-крепко, будто бы отпустить сейчас стало бы смерти подобно, а дышу тем, что выдыхает Женя, и этот огненный поток выжигает мне внутренности, оставляя ожоги. Поверить не могу, что мы это сейчас делаем, и что мне в задницу упирается его...член, и мужчина, очевидно, очень хочет меня сейчас, пусть я только в теории это все понимаю. Мне до практики было очень далеко и сейчас неблизко.

Все в голове превращается в один бессвязный поток, думать вообще не получается. В себя прихожу лишь тогда, когда меня резко и со свистом перекидывают на мат, заботливо подставляя руки под спину, чтобы не ударилась, а затем вместе с бешеным потоком воздуха широкая фигура падает рядом со мной, сдерживая рвущееся хриплое дыхание. Он дышит носом, я — ртом, отчего горло начинает печь.

—Фига се, уложила малышка своего телохранителя? — внезапный мужской голос заставляет меня покрыться коркой льда. Я в ужасе перевожу взгляд на входную дверь. А там…просто друг моего дедушки, но я называю его дядя Ваха. Так все его зову, ведь он очень не хочет стареть. КОНЕЧНО, а кто ж хочет?

Еле сдерживая дыхание, пытаюсь найти хоть один адекватный ответ, но язык прилип к небу, губы полыхают, а в голове полный кавардак. Ситуацию спасает Женя, который все еще лежит на животе с повернутой от меня прочь головой. Наверное, ему так реально проще держаться, а я уже не держусь. Не за что.

—Да, вот подняться не могу теперь. Хорошая ученица. Уложила меня на лопатки.

—На брюхо, Жек. Ну ты молодец. Только не переусердствуй, а то ей и телохранитель будет ни к чему, а ты зп потеряешь, — хохочет дядя Ваха, и во взгляде я не вижу ничего, что могло бы сейчас вызвать у меня подозрения. Он ничего не заметил, да? Иначе уже сказал бы? Ну или заметил и все только расскажет, не мне, не Жене, а сразу папе. Или дедушке. И тогда…конец света покажется нам всем просто легкой неурядицей,

Женя меняет положение головы так, что теперь поворачивает ее в мою сторону и в сторону Вахи. Лицо красноватое, взгляд колкий и лютующий, но голос звучит…как обычно. Я завидую ему, потому что скажи я сейчас хоть что-то, сразу сдала бы себя с потрохами, буквально написав на лбу все, что случилось пару секунд назад.

Мне смотреть на него физически больно, потому что я, кажется, очень сильно догадываюсь, что будет, когда дядя Ваха уйдет…Мне хочется оттянуть этот момент, но на дне таких красивых глаз вижу свой приговор. Он неминуем и крайне жесток.

Я очень хорошо умею наблюдать и реакции Жени выучила слишком давно, чтобы сейчас ошибаться. Приговор не в мою пользу.

—Ну ладно. Вы занимайтесь. Я просто свет увидел, думал, что моя забыла выключить. А тут все проще некуда. Светлячок, папке привет передавай, скажи, что в теннис надо бы сыграть, — мужчина прощается, а я остаюсь растекаться по полу под уничижительным взглядом человека, в которого влюбилась так давно, что уже и не помню, каково это — жить спокойно и легко. Дышать без боли в груди, не думать о чем-то лишнем и непозволительном. Не прокручивать в голове не случившуюся реальность.

Дверь захлопывается, а вместе с ней растворяется в воздухе моя надежда на положительный исход. Как только лишний свидетель покидает помещение, Женя встает, и мой взгляд снова плывет по фигуре, задерживаясь на выразительно бугре, по которому я совсем недавно проехалась ягодицами.