Проданная сводным братьям (ЛП) - Бразер Стефани

— Килиан, — её голос хриплый и нервный. Как будто она боится, что дозвонилась до меня.

— Чего ты хочешь?

Она замолкает так надолго, что я начинаю сомневаться, не повесила ли она трубку, но затем раздаётся тихий шёпот:

— Мне нужна помощь.

— Опять?

Как будто трюка Лайла и Нейта с прощением долгов было недостаточно. Я невольно ловлю себя на том, что ухмыляюсь. Телефонный звонок Нейта, в котором говорилось о фальшивой юридической фирме, появился из ниоткуда, но отчитать этого парня и прикинуться агрессивным адвокатом было именно тем, что мне было нужно. Поддерживать друг друга без предупреждения и объяснений — давняя традиция братьев Астон. Эти ублюдки могли бы сказать мне, что мы собираемся отремонтировать гребаное больничное крыло, просто чтобы им было легче мочить свои члены в Хонор.

— У меня сломалась машина.

Её голос возвращает меня в настоящее.

— Я, блядь, не механик. Вызови эвакуатор.

Она фыркает на другом конце провода, наконец-то это что-то большее, чем притворство кроткой девственницы. Мне больше нравится, когда она сопротивляется.

— Я не могу себе этого позволить, ясно? И я прямо за углом.

— Мы только что купили для тебя онкологическое отделение. Сколько ещё денег тебе, блядь, может понадобиться? — скорее, на какую сумму, по её мнению, она, блядь, может нас выжать?

— Деньги с аукциона не поступят, пока сделка не будет завершена. Ты это знаешь. То, что мне не звонят сборщики долгов, ещё не значит, что у меня есть деньги на эвакуатор. Пожалуйста. — Я бы, наверное, всё равно забрал её, но меня заводит это «пожалуйста» с придыханием.

— Что ж, мне нравится слышать, как ты умоляешь. Не буду врать.

— Килиан.

— Отлично. Блядь. Просто напиши мне, где ты находишься, и я приеду за тобой. Потом ты сможешь показать мне, как ты благодарна. — Я вешаю трубку, прежде чем она успевает ответить. В этом проблема подобных сделок, не так ли? Ты покупаешь девушку на неделю, и внезапно она убеждается, что ты, чёрт возьми, принадлежишь ей. Но я собираюсь убедиться, что она зарабатывает на жизнь.

Когда я беру ключи, на моём телефоне появляется ссылка из её приложения с картой. Она не шутила. Всего в миле отсюда. Почему?

Меньше чем через пять минут я подъезжаю. На бампере её драндулета вмятина, а вокруг колёсных колодок появились следы ржавчины, и он бросается в глаза, как шорты-карго на торжественном мероприятии. Сомневаюсь, что на много миль вокруг найдётся ещё один такой же. Она нервно расхаживает рядом с ним, оглядываясь по сторонам.

В многоярусной белой юбке, доходящей ей до икр, и нежно-голубом топе, она совсем не похожа на нашу секс-рабыню в клубе, одетую во что попало, но от этого мне ничуть не меньше хочется перегнуть её через капот своей машины и трахнуть до одури. Может быть, мне стоит сказать ей, чтобы в следующий раз она оделась так же? Скромно. Невинно. Пока мы не сорвем с нее одежду.

— Спасибо, — с облегчением говорит она, когда я выхожу.

— Не волнуйся. Ты мне за это заплатишь. Натурой.

Она прикусывает нижнюю губу и перекатывает её. Непонятно, от нервозности это или от предвкушения, но на самом деле это не имеет ни малейшего значения, потому что в любом случае у меня встаёт. Я указываю на развалюху, которую она называет машиной.

— Что с ней не так? Помимо всего прочего?

— Я не знаю. Я просто… я подумала, что неплохо бы проехаться по старому району. Может, удастся взглянуть на дом, ну, ты понимаешь. Это было так давно, и я никогда по-настоящему не хотела возвращаться, но потом вы, ребята, вернулись в мою жизнь, и… — она замолкает, пожимая плечами.

Никогда не хотела возвращаться. Я могу в это поверить. Я тоже никогда не думал, что захочу её вернуть, учитывая то, как они сбежали. Но теперь у меня возникает садистское желание затащить её обратно в поместье и ткнуть им в лицо.

— Садись в мою машину.

— А как же моя…

— Я заберу её на буксире, но я готов убраться к чёртовой матери подальше от этого бельма на глазу. Что подумают соседи? — мой смех короткий и лишённый юмора.

Хонор садится на пассажирское сиденье, когда я завожу машину и трогаюсь с места.

— Почему ты позвонила мне, а не Нейту или Лайлу?

Она смотрит в окно, отворачиваясь от меня.

— Честно? Они не ответили.

Символично.

— Подними свою юбку.

— Что? Мы же не в…

— Сделай это. Я просто старался изо всех сил, чтобы заехать за тобой и починить твою машину. Помимо всего прочего, мы платим за тебя; я думаю, это меньшее, что ты можешь сделать.

Я что, ублюдок? Возможно. Но мы уже установили правила на эту неделю. Она наша, и она ничего не получит бесплатно. Не важно, насколько Лайл и Нейт готовы проливать за неё кровь, я придерживаюсь грёбаной сделки.

К тому же, ей это нравится. Каждый раз, даже когда мы оказываем ей сопротивление, она взрывается, как чёртова пушка, к тому времени, как мы заканчиваем. Затем она прижимается к Нейту и Лайлу, как кошка, ищущая ласки. Даже сейчас во взгляде, который она бросает на меня, таится огонь, хотя она и пытается отвлечь меня насмешкой.

Затем она подчиняется, дюйм за дюймом демонстрируя великолепные упругие икры и кремовые бёдра. Бросив ещё один взгляд в мою сторону, она натягивает юбку до упора, пока не обнажаются трусики бикини. Девственно-белые, с маленьким розовым бантиком спереди.

Ебать меня. Она это спланировала?

Если бы дорога домой была длиннее, я бы попросил её потрогать себя, пока я веду машину, но в этом районе слишком много глаз, и, какой бы сексуальной она ни была, у меня руки чешутся затащить её домой.

Хонор застывает, когда я открываю массивные ворота из кованого железа с фамильной монограммой моей матери на решётке. Они закрываются за нами на хорошо смазанных петлях. Длинная извилистая дорога к дому даёт ей возможность осмотреть поместье, погрузиться в воспоминания. Она смотрит в окно, её взгляд мечется по сторонам, пока она заново знакомится с ним.

Я хочу напомнить ей о том, что она оставила позади.

Она ахает, когда деревья расступаются и в поле зрения появляется главное здание. Я подъезжаю к дому и останавливаюсь. Она почти сразу же выходит из машины, юбка падает, прикрывая её.

Входная дверь открывается, и мы видим Лайла и Нейта. Должно быть, они увидели нас из окон.

— Хонор, — произносят они в один голос, одинаково хмурясь в замешательстве; как будто они близнецы. Насмотревшись на неё, они переключают своё внимание на меня, удивлённо поднимая брови. Можно подумать, я только что поджёг машину и провозгласил себя королем или ещё какую-нибудь безумную чушь.

— У неё сломалась машина, — вот и всё объяснение, которое я даю. — Вы, клоуны, собираетесь придержать дверь, как джентльмены, или как?

Хонор бросает на меня взгляд.

— Никогда бы не подумала, что ты будешь так похож на Дика-Мудака, когда вырастешь.

В кои-то веки я даже не знаю, что, черт возьми, сказать. Я? Похож на Дика-Мудака?

Провожая взглядом, как она покачивает задницей, поднимаясь по лестнице, я перечисляю всё, чем я похож на своего отца, и, по крайней мере, в моём воображении, этот список чертовски короток. Я совсем не такой, как он, и никогда не буду таким, как он. Избивающий детей, сквернословящий, самовлюблённый, бессердечный, всё контролирующий засранец.

И она, блядь, только что сравнила меня с ним.

Он женился на этой семье. Я был рождён для неё. Когда один из нас уйдет, я позабочусь о том, чтобы это был он.

— Не могу поверить, что стою здесь.

Вытянув шею, Хонор смотрит на люстру восемнадцатого века, висящую над фойе. Ей всегда нравилось, как она сверкает хрусталем. Виктория украшала её к Рождеству. Я совсем забыл об этом. Я не знаю, должно ли меня радовать или беспокоить то, что присутствие Хонор здесь навевает такие воспоминания. По крайней мере, это одни из хороших воспоминаний.

— Для меня это тоже странно. Почти как в старые добрые времена. — Нейт улыбается. Он такой чертовски доверчивый. Как будто это из-за ностальгии, а не из-за большой зарплаты, которую она ожидает.