Проданная сводным братьям (ЛП) - Бразер Стефани

До сих пор трудно осознать, что игривая юная девушка, с которой я бегал босиком летом, — это та же самая женщина, которая сейчас сидит здесь в изысканных коричневых туфлях на каблуках, с тонкими ремешками, обернутыми вокруг её стройных лодыжек.

— Как поживает твоя мама? — спрашивает Нейт у Хонор, отвлекая меня от моих рассеянных мыслей.

Её тело напрягается, выражение лица мрачнеет, и я знаю, что она собирается сказать, ещё до того, как она ответит.

— Она скончалась.

Хонор поднимает подбородок и несколько раз моргает, сдерживая слёзы, которые наворачиваются на глаза.

Я хочу обнять её, но она не приветствует моего утешения.

— Мне жаль это слышать, — говорит Нейт, торжественно кивая.

— Что случилось? — спрашиваю я, надеясь, что ей не будет слишком больно обсуждать это.

— Рак. Рак яичников.

Не в силах сдержаться, я кладу руку ей на колено. Она смотрит на это, но не напрягается.

— Прости, — говорю я. — Когда она умерла?

— Прошёл почти год, — Хонор делает большой глоток своего напитка и выпрямляет спину. — А как же вы все? Как поживает ваш отец? — Нейт невольно затронул щекотливую тему, и теперь она отвечает ему взаимностью.

Килиан разражается лающим смехом.

— Хочешь знать, как дела у Дика-Мудака?

Нейт прочищает горло и делает глоток из своего бокала, без сомнения, беспокоясь о том, к чему это приведёт.

Когда Хонор приподнимает брови в ответ, Кил говорит:

— Он прошёл профессиональную подготовку клоуна, и теперь целыми днями развлекает пациентов в детской больнице.

Я не могу сдержать смешок при мысли о том, что наш дорогой отец занимается такой благотворительностью.

— А по выходным он спасает щенков, — добавляет Кил, сделав глоток виски. — Шучу. Он всё тот же старый мудак, каким был всегда, с тех пор как вы с матерью ушли от нас.

Нейт пристально смотрит на Килиана и начинает что-то говорить, но его прерывает приглушенный звонок.

— Извините. — Хонор кладёт на колени свою маленькую сумочку, которая до этого висела на спинке стула, и открывает крышку, чтобы показать светящийся экран своего телефона. Бросив лишь беглый взгляд, она отклоняет вызов и нажимает кнопку сбоку, предположительно, чтобы отключить его.

— Я всегда думала, что Дик-Мудак сбежит добровольцем в «Среду обитания для человечества», — говорит она, вызывая смех у нас с Нейтом и лёгкую улыбку у нашего старшего брата. Хонор всегда была такой умной, что заставляла меня и моих братьев смеяться даже в самые тяжёлые дни.

— Я бы с удовольствием посмотрел, как он занимается физическим трудом, — произносит Кил. — Доведи его до сердечного приступа.

— Где ты сейчас живешь, Хонор? — спрашивает Нейт, возвращая разговор на нейтральную территорию.

— Следующие несколько дней она будет жить в двадцать восьмой комнате, стоя на коленях, — отвечает Килиан, прежде чем она успевает ответить. — Пейте все. Время уходит впустую.

— У меня квартира на другом конце города, — говорит Хонор, игнорируя его. — А что насчёт вас?

— Мы всё ещё в Монтгомери-хаусе. Никому из нас особенно не нравится там жить, но поместье принадлежало семье нашей матери, — объясняет Нейт.

Хонор кивает.

— Так что однажды оно перейдет к вам. Скорее, если сможете вызвать сердечный приступ, — говорит она, бросив взгляд на Килиан. — А как у вас с работой? Семейный бизнес, я полагаю?

— Помимо всего прочего, — отвечает Нейт, когда клатч Хонор вибрирует от очередного входящего звонка.

Интересно, есть ли у неё парень. Как бы она ни была красива, я не могу представить, чтобы у неё не было парня, но я надеюсь, что это не так. Кроме того, ни один порядочный мужчина не позволил бы ей делать с нами то, что она делает.

У меня вертелось на кончике языка спросить её, зачем ей нужны деньги с аукциона, но я не хочу отталкивать её, особенно когда мы, кажется, начинаем ладить. На это должна быть какая-то серьёзная причина, потому что Хонор, которую я знал в детстве, никогда особо не заботилась о материальных благах. Она была полной противоположностью избалованности; она всегда казалась довольной тем, что имела. Могла ли она измениться за прошедшие годы?

Я уверен, что все мы в какой-то степени страдаем, но она так похожа на себя в детстве — та же улыбка, тот же острый ум, тот же смех. Я действительно хочу видеть, как она улыбается и смеётся чаще.

Я был несчастен, когда она ушла от нас. Я должен назвать это тем, чем это было на самом деле, — любовью. Я любил её, и теперь она снова появилась в нашей жизни, кажется такой знакомой, хотя между нами всё по-другому.

Я глупец, если думаю, что между нами может быть что-то большее, чем финансовая сделка?

Кил снова улыбается в ответ на что-то, что она сказала, а Нейт смеётся. Когда я в последний раз видел их такими? Хонор всегда была ярким светом в нашей жизни.

Её телефон снова вибрирует.

— Тебе нужно ответить? — спрашивает Нейт.

Килиан тянется через стол и хватает её сумочку с того места, где она висит. Зажав телефон в руке, он проводит пальцем по экрану и подносит его к уху.

— Кто это, чёрт возьми, такой? — рычит он.

Хонор тянется к телефону, но он остаётся вне пределов её досягаемости.

После паузы Килиан спрашивает:

— И зачем ты звонишь? — он на мгновение замолкает, прежде чем выпалить: — Я её семья. Её брат. — Его взгляд прикован к Хонор, блуждает по её телу, пока он слушает, кто бы ни был на другом конце провода.

Её брат, который проводит ночи, связывая её и трахая.

— Сейчас девять часов воскресенье. Это домогательство, — Килиан отключает звонок и бросает телефон обратно в сумку.

— Кто это был? Что происходит? — спрашиваю я.

Хонор выхватывает у моего брата свою сумочку и кладёт её позади себя на стул, как будто так она сможет восстановить нарушенное им уединение.

Она бросает на Килиана свирепый взгляд, но, когда он не отвечает на мой вопрос, поворачивается ко мне.

— Коллекторы, — говорит она.

— За…? — в какие неприятности она попала?

— Больничные счета, — отвечает она со смесью грусти и отвращения в голосе.

— За твою мать, — уточняет Нейт, и Хонор кивает.

— Несмотря на то, что она болела недолго, её врачи попробовали несколько агрессивных методов лечения. Начали приходить счета от поставщиков, о которых я даже не знала, и, хотя я установила для них планы оплаты, я не могла быть в курсе всех событий. Даже выплаты по социальному страхованию не помогают.

— Это полный пиздец, — говорю я. По крайней мере, теперь я знаю, почему она выставила на аукцион свою девственность, хотя, зная причину, я ещё больше расстраиваюсь из-за нашего соглашения.

Мы воспользовались её отчаянием.

11. Погашение долгов

Нейт

Хонор ждёт на тротуаре перед клубом, когда мы с Лайлом подъезжаем в половине десятого. Лайл спрыгивает с переднего сиденья и придерживает дверцу для Хонор. Сегодня она выглядит скромно, её волосы собраны в свободный пучок на затылке. Под бледно-розовым блейзером на ней белая блузка. Когда она садится во внедорожник, юбка такого же цвета сдвигается, открывая мне вид на её кремовые бёедра.

Мой член возбуждается при воспоминании о том, как прошлой ночью эти бёдра обхватывали меня за талию, но сегодня не об этом. Или, по крайней мере, сегодняшнее утро не для этого.

Лайл садится на заднее сиденье, и я выезжаю на оживленную улицу. Мой брат болтает с Хонор, пока я пробираюсь в хвосте уличного движения в час пик. Их непринуждённый разговор напоминает мне о том времени, когда они были детьми. Лайл тогда был тихим. Эта выходка так травмировала его, что он редко разговаривал с кем-либо, кроме нас с Каем. Но как только появилась Хонор, маленькая, худощавая и довольно тихая девочка, он не переставал болтать. Эти двое могли болтать часами. В конце концов Лайл открылся и её матери.

Боль наполняет меня, когда я мысленно вижу нежное лицо Виктории. Я думал, что знаю её. Я думал, что она никогда не покинет нас, не сбежит, как вор в ночи. Но, что бы она ни сделала, она не заслуживала умереть такой молодой. И Хонор не заслуживала того, чтобы потерять свою мать таким ужасным образом, а потом из-за этого погрязнуть в долгах.