Лжец. Мы больше не твои (СИ) - Гур Анна
– Ну-ка, смотрим на бабулю, малышня! – звонко смеется мама и подбрасывает еще один блин.
Подхожу к ней и обнимаю крепко.
– Привет, моя радость, – дает себя поцеловать в щеку, и сама неуклюже клюет меня в ответ, – я блинов вкусных наготовлю, сейчас позавтракаем, у тебя все хорошо, дочка? – косой внимательный взгляд от мамы, и я киваю, сама отворачиваюсь, чтобы не заметила выражение моих глаз.
– Я быстренько сбегаю наверх, мамуль, – говорю, и мама кивает, берет, так сказать, огонь на себя и увлекает моих малышей.
А я выдыхаю, потому что у самой на душе такая боль с тоской, прежде чем выйти из кухни, бросаю взгляд на своих роднулек и понимаю, что за них я буду биться до смерти, до последнего дыхания.
Смотрю на мамочку свою. Как всегда, причесана, волосы собраны в аккуратную косу, которую она закрепила на затылке, бодрая, веселая, и малыши мои солнышки, светятся сегодня, и именно в эту секунду я понимаю, что вот оно мое счастье, моя жизнь, моя радость, и я ни за что и никогда не позволю Петру провернуть всю ту мерзость, которую он хочет.
Я не стану его половой тряпкой и… я не допущу этого морального урода к воспитанию моих сыновей. Я росла в семье, где примером был мой папа. Умный, обстоятельный, взвешенный, заботливый. Да. Не миллионер, но это неважно. Главное, чтобы за мужчиной, как за каменной стеной, чтобы заботливый и любящий, преданный…
Таким для нас с Крис всегда был папочка, он был поддержкой, и всегда мы его слово уважали. Всегда его решение было последним, мама тактично всегда обходила его жесткий нрав, лаской выводила на нужное решение или просила за нас с Крис.
В доме всегда был порядок и понимание. Отец с виду только жесткий мужик – работяга, а в семье он всегда был на нашей стороне и всегда опорой и защитой мамы…
А теперь… мои сыновья будут иметь пример отца – тирана, который сделал из их матери тряпку, о которую можно ноги вытирать, которой можно угрожать и ломать, а в конечном итоге засунуть в психбольницу и заставить делать все, что приказывает муж.
Кирюша вновь заходится смехом, а я смотрю на его ротик с недостающими зубками и сердце щемит. Малыши у меня добрые, но характерные, и я не хочу для них такого будущего.
Разворачиваюсь и выхожу из кухни, поднимаюсь по лестницам и захожу в комнату. Крис все еще спит. Длинные волосы свесила с кровати. Подхожу к ней и, как в детстве, накрываю одеялом, а затем взглядом нахожу свою сумочку.
Я ведь забыла про визитку Вадима, не вспоминала до последнего, и сейчас разве не судьба это, что из всех возможных вариантов мне попалась именно та самая сумочка, в которой спрятана визитка, о которой я и думать не думала.
Поднимаю сумку и открываю замочек, маленький вжик, и в моих пальцах оказывается черная визитка, и только цифры, золото так и не сошло, и сам прямоугольник выглядит все так же, будто Царев мне его только что в руки вложил.
Прикусываю губу. Думаю секунду. Сердце пропускает удар, но затем я беру телефон. Хочу вбить цифры, как неожиданно замираю.
Что, если мой муж отслеживает все мои звонки?
Замираю на мгновение и бросаю взгляд на Кристинку, которая вновь развернулась на кровати и спит, раскинув руки наподобие звезды.
Думаю лишь секунду, а затем лезу в сумочку сестры и выуживаю ее смартфон. ПИН-код я знаю. Ровно так же, как и она мой. Секретов у нас с ней не было. Так что я бросаю осторожный взгляд на Кристину и ухожу в туалет.
Казалось бы, всего лишь один звонок, но по ощущениям я будто готовлюсь сигануть с крыши без страховки.
Открываю кран и умываюсь. Затем смотрю в зеркало на свое отражение. Бледное. С кругами под глазами и горячечным взглядом миндалевидных глаз.
Один глубокий вдох, и я вытираю руки, беру в дрожащие пальцы визитку, набираю номер и молюсь…
Молюсь, чтобы Царев ответил…
Ведь столько времени прошло, он мог вообще номер сменить. Мало ли, или вот прямо сейчас занят…
Удары сердца следуют один за другим. Прикрываю веки на пятом гудке. Отчаяние затапливает, потому что Вадим не отвечает…
Слеза скатывается по щеке. Я постепенно теряю надежду. Теряю веру, что он ответит, и в тот момент, когда я уже готовлюсь услышать ответ оператора относительно того, что абонент недоступен, и почти оттягиваю от уха телефон, я слышу спокойное и глубокое:
– Слушаю.
Глава 10
На мгновение дар речи теряю. Горло сводит спазмом.
– Я. Вас. Слушаю, – вновь глубокий и бархатистый голос, который опутывает, и я выдыхаю тихонечко:
– Вадим… здравствуй… те…
Пауза и затем короткое:
– Нина?!
Узнал… прикрываю веки и сжимаю телефон сильнее.
– Да. Я…
– Что случилось?! – резко, грозно.
На мгновение пугает, но я собираюсь с силами и будто в прорубь ледяную прыгаю.
– Я хотела с вами встретиться и поговорить…
– Где ты?! С тобой все хорошо?!
Царев говорит жестко. Резко. Будто ощущает, что со мной может что-то произойти, а оно уже… уже произошло, и теперь мне предстоит расхлебывать то, что я натворила несколько лет назад, согласившись выйти замуж за Петра.
– Все в порядке. Относительно, конечно. Я бы хотела с тобой встретиться и поговорить. С глазу на глаз, если можно…
– Где ты находишься?! Я пришлю за тобой машину.
Царев хваткий. Я почувствовала это в нем еще в момент первой встречи, хотя… иначе бы он не был конкурентом моего мужа, а Петр бы его уже давно на лопатки положил.
– Где ты?! – повторяет с нажимом, а я зажмуриваюсь. Не могу я попросить забрать меня прямо из дома. На своей машине также не рискну никуда ехать.
Откуда я знаю… Возможно, на моей машине маячок есть, ведь Петр приехал аккурат к родительскому дому. Откуда он узнал, где я?!
Просто ли догадался, или у него стоит на моей машине определитель местоположения…
Я ведь могла поехать к подруге, да в любой бар или клуб завалиться, но он нашел меня именно тут. После последнего разговора со Станиславским для меня многое предстает в ином свете.
А также я точно знаю, что муж не знает о моей вылазке в клуб… потому что поехали мы туда с Крис не на моей машине… прикрываю веки.
Я жила с мужем-тираном и умудрилась не заметить этого…
– Нина, ты тут?! – голос Вадима действует как-то успокаивающе и я, наконец, решаюсь.
Называю адрес аптеки, которая находится в нескольких кварталах от дома моих родителей. Она имеет сквозной вход. То есть. Я войду с одной стороны и с одной улицы, а выйду на другой. Возможно, я перестраховываюсь, но все же…
Называю Вадиму адрес второй улицы, которая оживленная и выводящая на трассу.
– Хорошо, – отвечает собранно, – буду через два часа.
Вадим отключается, а я… я опускаю телефон сестры и собираюсь с мыслями, затем, уверенно разблокировав гаджет, стираю звонок.
Не нужно даже Крис знать, кому я звонила. Пока никому не нужно ничего знать, потому что Петр еще та ищейка, и он может заподозрить неладное, а пока… пока я выбила для себя чуточку времени, пока он думает, что его жена становится половой тряпкой в его руках, он будет спокоен, а значит, не будет давить, значит, на какое-то время моя семья в безопасности, а дальше…
Дальше Царев мне подскажет, что делать. Откажет, возможно, но я должна постараться придумать хоть что-нибудь!
Ударяю рукой по стене и собираюсь с мыслями. Выхожу из ванной и наталкиваюсь на сонную Крис.
– Черт! Как у меня болит голова! – ноет и пытается разлепить веки, на меня смотрит прищурившись.
– Иди в душ, папа, если тебя в таком виде увидит, рассердится, – отвечаю как можно тише и мягче, потому что моська сестры выглядит не самым лучшим образом.
Кивает и пытается подняться, помогаю Кристине, поддерживаю за локоть.
– Ну хорош, я сама, – бурчит и топает в ванную, а я возвращаю ее телефон на место.
Затем уверенно иду к шкафу, распахиваю створки и пытаюсь найти хоть что-нибудь, что можно надеть на встречу с Вадимом. Наконец, нахожу свое платье наподобие длинного свитера и решаю надеть его, на ноги идут балетки.
