Лишь одна песня (ЛП) - Линн Стэйси

— Это твоя история. Я не вправе рассказывать ее.

И по его слегка опущенной голове я поняла, что Зак абсолютно честен.

Я не обращаю внимание на смущенного Гаррета и вновь увлеченно смотрю на экран электронной книги.

Мои пальцы зудят от желания вновь отбарабанить пьесу Дебюсси.

К счастью еще до того, как я успела занервничать, остальные участники группы вошли в комнату, и мы все сели играть в покер. Уверена, что смогла заполучить уважение Гарретта и Джейка, когда выиграла все их деньги. К несчастью потом Чейз обчистил всех нас. А под конец ночи от прежнего ужасного состояния не осталось и следа.

Я задаюсь вопросом, как вещи могут так быстро меняться.

***

Чикагский концерт еще более невероятен, чем тот, что был в Минеаполисе. Собралось около двадцати пяти тысяч человек. В этот раз я смотрю концерт со сцены. Зак вручил мне пропуск на время тура, чтобы я смогла пройти куда пожелаю. Большую часть времени посвящаю тому, что снимаю группу и толпу слушателей. Решаю, что это станет хорошей практикой, поскольку прежде мне не доводилось делать подобные снимки. Знаю, эта ночь даст мне хороший опыт. Мысленно делаю пометку, что стоит заказать новый объектив, которому вспышки прожекторов не станут помехой.

Я замерла посреди концерта и опустила камеру. Просто стояла на сцене, засмотревшись на Зака, пока они играли одну из моих любимых песен. О том, как девочки становятся женщинами, как мужчины защищают их и заботятся, словно о сокровище. О том, как отцы учат своих дочерей быть сильными, показывают истинную сущность парней и то, какими жестокими они могут быть. Я влюбилась в эту мелодию, и не только потому, что бит был идеален, но и потому, что наблюдая за Заком, поняла, что он именно такой мужчина. Который станет защищать тебя, словно дорогое сокровище, наблюдать за теми, кого любит.

Зак пел ее для меня, когда мы были в Минеаполисе, и сейчас моя улыбка стала шире, когда я заметила его взгляд, направленный на меня. Он пел, не сводя с меня взгляд. По крайней мере, чувствую, как по моему телу растекается тепло, зная, что он будет дорожить мной.

Затаив дыхание, стараюсь сохранить профессионализм и спокойствие, пока внутри бушует ураган эмоций. Смущение, счастье, сомнение, вера, надежда, страх. Все смешивается внутри, пока я стараюсь понять, почему рядом с Заком чувствую себя такой счастливой; почему нервничаю из-за него и успокаиваюсь рядом с ним и почему решила отправиться в тур.

— Ты, должно быть, Николь?

Я подскочила от удивления, услышав рядом тихий голос. Даже сквозь шум он звучал словно нежное масло. Рядом со мной стояла самая великолепная женщина, которую мне только доводилось видеть. Низкорослая, с черными как смоль волосами, идеальным личиком в форме сердечка и округлостями, за которые любая отдала бы бешенные деньги. Все это гармонично смотрелось вкупе с облегающим серебристым платьем и туфлями на высоком каблуке. Маленькая и прекрасная… Понятия не имею, как она узнала мое имя.

Она явно заметила мое смущение, проигнорировав то, как я пускала слюни на ее туфли, и протянула мне руку.

— Я — Хлоя. Невеста Гарретта.

Расслабившись, я взяла ее за руку.

— Рада знакомству. Гарретт много о тебе рассказывал.

Широкая улыбка обнажила ее белоснежные зубы. Есть ли в этой женщине хоть какой-то изъян?

— Я тоже наслышана о тебе… Точнее Гарретт рассказывал многое из того, что узнал о тебе от Зака.

Ее взгляд мерцает счастьем, когда она говорит мне об этом. Мне бы стоило понервничать из-за того, что им рассказал Зак, но вместо этого хочется обсудить с ней все новости.

— И что же он рассказывал? — спрашиваю я, выгнув бровь.

— Не мне об этом говорить. Уверена, скоро он сам все тебе расскажет.

Хлоя замолчала, улыбаясь. Она яркая, и я сразу проникаюсь к ней. До окончания концерта мы направились в гостевую, чтобы поговорить немного без музыки. Хлоя сильно напоминает мне Миа своим дерзким отношением, но она такая маленькая. Гарретт не очень крупный мужчина, но Хлоя настолько миниатюрная, что при желании он мог поднять и отбросить ее куда угодно. Даже в своих невероятных туфлях на четырехдюймовых каблуках она была ниже меня. Во мне же всего пять футов и шесть дюймов (прим. переводчика: 167–168 см).

Должно быть, концерт закончился, потому что в комнате стали собираться люди, у которых был пропуск за кулисы. Вокруг было много камер. И хотя я знала, что сейчас мы в совершенно другом штате, старалась держаться подальше от них.

Я стояла в стороне, и когда Зак с другими ребятами вошли в комнату, стала делать снимки. Невероятно. Даже сквозь объектив камеры я вижу, как выражение предвкушения на лицах присутствующих женщин сменяется страстью при одном взгляде на Зака. Часть меня ликует, поскольку вместе с ним в гастрольный автобус вернусь этой ночью я, но затем в мысли проникает страх.

Что если они вернутся с кем-то из этих женщин? Что, если Зак вернется с одной из них? Очевидно, что он мной интересуется и говорит, что больше не встречается с фанатками, но сейчас вокруг много свежей плоти. Вдруг наша дружба или как это назвать, развивается слишком медленно? Он до сих пор один. И конечно каждый раз подвергается искушению. Поверить не могу, что он долго обходился без женского внимания.

И я начинаю паниковать, потому что задаюсь вопросом, чего он ждет от меня? У меня не было никого кроме Марка. А Зак давно был один. Даже если я решусь на такой шаг, то смогу ли сделать это с кем-то более опытным?

Глубоко вздохнув, опускаю камеру. Сердцебиение учащается. Неужели у меня ишемия?

Отвернувшись от толпы, направляюсь к бару в дальнем конце комнаты. Мне нужно выпить. Слишком много мыслей «а что если» в моей голове, которые мешают сосредоточиться на фотографиях.

Несколько раз я ловлю на себе взгляд Зака, прогуливающегося по комнате, но стараюсь не думать ни о нем, ни о сексе. Признаю, что избегаю его. Стоит ему сделать пару шагов в мою сторону, как я тут же отступаю или притворяюсь, что снимаю.

Оборачиваюсь, когда сзади кто-то налетает на меня, и встречаюсь взглядом с Итаном. Что-то в этом парне заставляло меня нервничать. Нехорошее ощущение преследовало меня с той встречи на репетиции. Он не только самый недружелюбный участник, но еще и смотрит на меня так, словно я раздражаю его. Почему? Не понимаю.

Сегодня ничего не изменилось. Он уставился на меня своими черными глазами, излучающими опасность.

— Удалось сделать хорошие снимки сегодня?

Сомневаюсь, что его это волновало, но поскольку он впервые заговорил со мной, а не ворчал, как обычно, решаюсь ответить.

— Немного. Возможно. Мне понадобится пара ночей, чтобы отобрать лучшие. Вы отлично постарались сегодня, ребята.

У меня дерьмово выходит сохранить спокойный тон и не выдать, что одно лишь его присутствие заставляет меня нервничать. Звучит странно.

Итан молчит, но не сводит с меня взгляда. Медленно он рассматривает мое тело с головы до ног. От этого я чувствую себя обнаженной в облегающем черном платье и красных туфельках на шпильке. Итан усмехнулся, от чего я почувствовала себя грязной и мерзкой. Мне захотелось принять ванну, чтобы смыть с себя всю эту грязь, поэтому я отвернулась, рассматривая комнату в поисках подходящего предлога оставить Итана и не показаться грубой. Я увидела Зака, который напрягся, заметив меня рядом с Итаном.

Второй раз вижу, что поведение Зака меняется, как только дело касается Итана. Мне становится любопытно, что происходит с этими двумя.

— Ты милее, чем другие девушки, — низкий голос Итана привлек мое внимание.

— Прости? Другие девушки?

Он ухмылялся. На самом деле я начинаю ненавидеть этот его взгляд.

— Ты же не думаешь, что являешься единственной фанаткой, с которой он трахается и приглашает с собой в тур?

Я широко распахиваю глаза, увидев его победоносный взгляд. Просто не понимаю, почему он считает, что победил.