Ивана Трамп - Только про любовь
Как было бы приятно принять версию Лючии за реальность, подумала Катринка, но не могла. Она знала Адама слишком хорошо. Он, возможно, все еще любил ее, по-своему, но не в этом была причина любопытства или противоречивости чувств, которую заметила Лючия.
– Может быть. На какое-то время, – согласилась Катринка. – Но он опять уйдет. Или я заставлю его уйти. Беда в том, что Адам хочет слишком многого. Ему недостаточно всех денег, всех женщин, всех детей на свете. За эти годы у него были и другие женщины, об этом она узнавала из газет. Это подтверждали люди, чьим словам она доверяла. Она была уверена, что и в дальнейшем у него будут женщины. Она этого не выдержит.
Ее собственное честолюбие отличалось от честолюбия Адама. Она никогда не была удовлетворена тем, что имела, в то время как стремилась получить что-то еще.
– Это сделала его мать, – продолжала Катринка, вернувшись к словам Лючии. – Она заставила его поверить, что в дерьме на ковре виноваты все, кроме него.
Телефон зазвонил в середине ночи, и Катринка, проснувшись и не совсем хорошо осознавая, что происходит, решила не снимать трубку. Где бы она ни находилась, приблизительно около двух часов раздавался звонок. Когда она поднимала трубку, на другом конце было слышно только легкое дыхание, а затем через несколько мгновений следовал щелчок, означавший отключение линии. У нее не было никаких доказательств, но она подозревала, что это была Натали, которая хотела, но не решалась поговорить.
Однажды они все-таки поговорили, очень недолго, когда Катринка вернулась из Праги. Натали позвонила, чтобы сказать, что она очень расстроена, что не хотела причинить ей боль, что влюбилась в Адама совершенно случайно, что эта любовь, возможно, была ошибкой. Она надеялась, что когда-нибудь Катринка простит ее и они снова будут друзьями. Катринка бросила трубку.
После стольких лет дружбы для Натали не просто потерять такую хорошую подругу. Возможно, то, что она сама явилась причиной разрыва, причиняло ей больше страданий, чем Катринке. Катринка могла это понять, но понимание этого не позволяло ей ни простить, ни забыть.
Телефон продолжал звонить, и Катринка поняла, что лампочка вспыхивала па ее личном, незарегистрированном телефоне. Мало кто мог знать номер этого телефона, и те, кто знал, пользовались им только в крайних случаях. Она нажала кнопку, подняла трубку и сказала «Алло».
– Катринка, это я.
– Ты знаешь, сколько сейчас времени? – ответила она, мгновенно чувствуя раздражение. – Если это опять какая-то проблема с бумагами о разводе, то сейчас неподходящее время, чтобы их обсуждать.
– Это касается Лючии, – сказал он, в его голосе были усталость и беспокойство. – Я хочу привезти ее к тебе. Хорошо?
– Что случилось?
– Я объясню, когда мы приедем.
– Приезжайте немедленно.
Катринка встала с постели, прямо на ночную рубашку накинула голубой шелковый халат, быстро умылась, почистила зубы, завязала свои темные волосы в хвост и пошла на кухню приготовить кофе и вскипятить воду для чая. Анна, удивленная и слегка испуганная, вышла на кухню посмотреть, что происходит. Катринка успокоила ее и отослала спать, затем поставила на поднос чашки, молочник и сахарницу и отнесла все это в библиотеку. Через несколько минут зазвонил домофон, и швейцар сказал, что приехал Адам. Она подошла к двери, открыла ее и осталась на пороге, с нетерпением ожидая, когда подъедет лифт.
– Что такое? Что случилось? – спросила она, как только увидела их.
Адам поддерживал Лючию за талию. Она, казалось, была в невменяемом состоянии.
– Кто-то залез в ее квартиру, – сказал он. – Это было ужасно, – сказала Лючия.
– Ты хочешь что-нибудь выпить? – спросила Катринка, пока они шли в библиотеку. – Вина? Бренди?
– Нет, лучше всего чаю, – сказала Лючия.
– Я выпью бренди, – сказал Адам, направляясь к бару, чтобы налить себе.
Они ужинали вместе с Мардоками, начал объяснять Адам, сняв пиджак и повесив его на спинку стула, затем он снял и галстук. После этого они отправились в клуб послушать джаз. Затем он отвез Лючию домой. Ему не понравилось, что после ухода Ника Лючия сняла себе студию в доме, где не было швейцара. Поэтому Адам решил проводить ее до двери квартиры. Они немного поспорили по этому поводу. Лючия уверяла, что ей не нужна большая квартира, так как она сейчас бывает в Нью-Йорке редко. Адам же отвечал, что он не имеет в виду большую квартиру, а более безопасную. И тут они заметили, что входная дверь открыта.
Все внутри было в полном беспорядке, столы перевернуты, лампы повалены, диванные подушки порезаны, содержание шкафов и ящиков вывалено на пол, холодильник опустошен, пакеты с замороженной пиццей и коробки с мороженым лежали на полу. Они вызвали полицию, дождались полицейских и ответили на их вопросы. Лючия, однако, не сказала о том, кого она подозревает.
– Ты думаешь, это дело рук Ника? – спросила Катринка.
– По крайней мере, его друзей, – ответила Лючия. Ее рыжеватые волосы были растрепаны, краска на глазах потекла, она выглядела так, как будто не спала несколько дней.
– Ничего не пропало, – сказал Адам, уверенный, что это подтверждает их подозрение.
– Они пытаются меня запугать.
– Почему?
– Ник боится, что я буду свидетельствовать против него на суде.
– Но ты же ничего не знаешь!
– По крайней мере, немного. Но я уверена, что он виновен. А они хотят, чтобы присяжные поняли, что я считаю своего мужа невиновным. – Слезы текли по щекам черными ручейками. Катринка села рядом с ней на диван и взяла ее за руку.
– Она должна немного поспать, – сказал Адам. – Она совершенно измучена.
– Я так испугана.
– У тебя есть что-нибудь? – спросил Катринку Адам. Катринка кивнула.
– В моей аптечке, – сказала она, глядя, как Адам идет по коридору в ту комнату, которая когда-то была их общей комнатой. Как странно, подумала она, хотя только пять месяцев назад она видела это по многу раз на день.
– Он заплатит за все, что сделал, – сказала Лючия, хотя было не ясно, имела ли она в виду общество или только себя. – Но я не могу выступать в суде против него. Я люблю его. Это болезнь, – добавила она грустно. – Я еще не оправилась от этого.
– Скажи ему, – настаивала Катринка. – Он заставит их оставить тебя в покое.
– Ник хочет, чтобы я солгала ради него. Но я не могу сделать этого.
– Пообещай ему, что ты не начнешь бракоразводный процесс, пока не закончится суд. Окружной прокурор не сможет вызвать тебя в качестве свидетеля в суд, пока ты все еще его жена. Пообещай ему, что ты ни за что не будешь вмешиваться, пока все не закончится.
Адам вернулся с таблеткой и стаканом воды.
