Линн Шнернбергер - Ботоксные дневники
Я кладу трубку и вновь начинаю мерить шагами спальню. Я получила все, что хотела узнать о звездах телевидения, влюбленных подругах и… пролактине. И что толку? Моя лучшая подруга трахается с каким-то жирным ведущим игрового шоу, а я читаю лекции «Секс для взрослых». Но я не буду сейчас об этом думать, иначе у меня появится еще больше морщин. А мне этого совсем не хочется, хоть я и собираюсь сегодня посетить косметолога.
В отличие от Люси, которая ни за что не обратится к специалисту, с которым нельзя пофлиртовать, я намереваюсь нанести свой первый визит доктору Марше Линде Кэйе. Возможно, именно потому, что доктор Кэйе — женщина, она принимает пациентов в точно назначенное время.
Итак, ровно в двенадцать пятнадцать я, совершенно обнаженная, лежу на черном обтянутом кожей смотровом столе в ее кабинете, прикрытая лишь своего рода ночной рубашкой из тонкой мятой бумаги, противно липнущей к ягодицам, а доктор Кэйе, вооружившись увеличивающим зеркалом, тщательно исследует мое тело от макушки до пяток. Наверно, в этом зеркале каждая пора и каждый прыщик выглядят как Брайс-Каньон. Я содрогаюсь при мысли о том, каким в нем представляется мой целлюлит.
— На поверхностный взгляд все в порядке, — произносит она через десять минут, показавшиеся мне вечностью. — Ничего необычного. В вашем возрасте пигментные пятна неизбежны, но поскольку они не выступают, волноваться не из-за чего.
Я указываю на коричневое пятно на груди, из-за которого, собственно, и пришла на консультацию, обошедшуюся мне в двести пятьдесят долларов:
— А что вы скажете об этом?
Доктор Кэйе перемещает зеркало и внимательно разглядывает пятно. Потом надавливает на него. Затем берет острую металлическую штуковину и тычет ею в потемневший участок кожи.
— Ничего страшного, — заявляет она ободряюще.
Я тут же чувствую облегчение.
— Но если это вас беспокоит, можно сделать биопсию, — добавляет она и, не услышав возражений, протирает пятно анестезирующей жидкостью. Не дав ей подействовать как следует, она скребет мне кожу крохотным лезвием и наносит полученный соскоб на стеклянную пластинку. — Я на девяносто девять процентов уверена, что это излишняя предосторожность, — говорит она, наклеивая на пятно крохотный кусочек пластыря, — зато теперь вы по крайней мере не будете из-за него переживать. — Поднеся зеркало к моему лицу, доктор Кэйе добавляет: — На вашем месте я бы куда больше волновалась из-за полопавшихся сосудов на носу. Что, если мы избавимся от них прямо сейчас?
Неожиданно в руках у нее оказывается лазерная пушка, которую она приставляет к моему носу.
— А, да, хорошо, — бормочу я, пытаясь натянуть на себя бумажную ночную рубашку, чтобы сохранить остатки достоинства. — Эти красные точки появились так давно, что я уже перестала их замечать. Я просто замазываю их пудрой и…
— Глупости, Джессика. На дворе двадцать первый век. Совершенно незачем маскировать недостаток, если можно избавиться от него раз и навсегда. — Она смеется. — Поверьте мне, это такой пустяк. Вся процедура займет одну секунду.
Искушение велико, и я почти готова согласиться, но поскольку даже отбеливание зубов выношу лишь после укола новокаина, да к тому же только что подверглась нападению с лезвием, то спрашиваю:
— А это больно?
— Секундная боль, и потрясающий эффект навсегда.
Значит, больно.
— А что именно вы собираетесь делать? — интересуюсь я, оттягивая время.
Она в общих чертах излагает принцип действия пульсирующего электрического тока, после чего добавляет:
— Первая процедура за счет клиники. Вам не нужно будет платить ни цента.
Вот как? Это интересно. Я слышала, что первая доза крэка тоже бывает бесплатной.
В руках у доктора Кэйе появляются защитные очки, и я неожиданно понимаю, что они предназначены для нее, а не для меня. Интересно, зачем ей очки, если лазерная пушка будет направлена на мое лицо?
— Вы уверены, что это не очень больно? — спрашиваю я снова.
— Доверьтесь мне, — отвечает она, надевая очки и нацеливая на меня пушку.
Что ж, теперь можно расслабиться. Я закрываю глаза, стискиваю зубы и через секунду ощущаю жалящую боль, правда, не более сильную, чем при укусе насекомого. Зато она сопровождается запахом, который мог бы издавать кусок филе на раскаленной решетке. (Лично я предпочитаю не до конца прожаренное мясо.)
— У меня горит кожа?! — в ужасе кричу я.
— Вам совершенно не о чем беспокоиться. — Доктор Кэйе, улыбаясь, словно Чеширский кот, подает мне зеркало с позолоченным ободком. И, черт возьми, она права! Лицо у меня слегка покраснело, зато расширенных сосудов, двадцать лет украшавших мои ноздри, как не бывало. Вот так. Настоящее чудо. Кого волнует отступающая линия Красного моря, если можно своими глазами увидеть, как исчезают красные линии? — Ну, что я вам говорила? — широко улыбается она. — Такие пустяки не должны вас беспокоить. Нам вполне по силам справиться и с ними, и со многим другим.
И я, конечно, попадаюсь на крючок. Неужели все так просто? Мысленно я лихорадочно исследую свое тело с головы до пят. Может ли доктор Марша Линда Кэйе что-нибудь сделать с теми возрастными пятнами, которые мне уже не удается выдавать за веснушки? Или с варикозными звездочками на ногах, которых становится все больше и больше?
Я колеблюсь, но в конце концов сдаюсь и робко спрашиваю:
— А что вы еще посоветуете?
Она легко пробегает пальцами по моему лицу:
— Для начала что-нибудь попроще. Например, БК.
— БК? А разве для этого не нужно пройти осмотр у гинеколога?
Она смеется, но ее лицо тут же вновь становится серьезным.
— БК — это инъекции ботокса и коллагена. Начнем с ботокса — вот здесь. — Она прикасается к противной морщинке, которую я раньше не замечала. — И добавим коллаген в носогубные складки. Вы себя просто не узнаете.
Носогубные складки? Как же я их пропустила? Если я сейчас же не соглашусь на инъекции ботокса и коллагена, мое лицо со временем станет похоже на стеганое одеяло. Мне всегда казалось, что я еще держусь молодцом, даже несмотря на то, что в зеркале заднего вида выгляжу на все свои сорок лет. Но на профессиональный взгляд доктора Кэйе, конечно, виднее.
— Еще одна процедура, о которой вам следует подумать, причем не откладывая, — шлифование гликолем, — продолжает она. — Любая моя пациентка заверит вас, что после нее вы будете выглядеть на пять лет моложе. — Она смотрит на часы. — Если вы готовы подождать десять минут, мы можем провести ее прямо сегодня.
Я резко поднимаюсь, придерживая бумажную рубашку и нашаривая взглядом свою одежду в другом конце помещения:
