Джоанна Кингсли - Любовные прикосновения
– Я… я думала, что у твоей семьи какое-то предприятие.
– Мы действительно занимаемся производством – тем же самым, что и триста лет назад. Я непременно покажу тебе фабрику Кирменов.
– Но вы, должно быть, состоите в родстве с королевской семьей?
Милош рассмеялся.
– Нет, моя дорогая. Уже больше не состоим.
Он признался, что в те времена, когда эти земли входили в состав Австро-Венгрии, среди его родственников было немало герцогов, графов и баронесс. Но титулы были автоматически уничтожены в 1918 году, в конце первой мировой войны, когда Богемия присоединилась к Моравии и Словакии, и они создали независимую республику Чехословакию. Кирмены сохранили свои земли, но не титулы.
– При демократии все мы носим один титул – гражданин.
– Но ведь вы не такие, как все, – возразила Кат.
У нее от изумления расширились глаза, когда они подъехали к замку. Неужели там сто комнат?
– Вы ведь до сих пор богаты, как короли, не правда ли? Сады, виноградники – это все принадлежит вам! Ох, Милош, – простонала Кат, – ты должен был предупредить меня!
Он промолчал. Автомобиль остановился перед великолепным крыльцом, Милош потянулся к Кати взял ее за руку.
– А почему я должен был рассказывать тебе об этом? Ведь ты знаешь, кто я и чем занимаюсь. Знаешь, что я люблю тебя и люблю мою страну. А все остальное только мешает мне в общении с людьми.
Он обнял ее.
– Я хотел, чтобы ты меня узнала, полюбила, чтобы, приехав сюда, не изменила своего отношения ко мне. И вот теперь я вижу, что ты смотришь на меня, как на инопланетянина. Но ведь все осталось по-прежнему. Я – тот же самый человек… Ты послана мне самим провидением.
Катарина не сомневалась в его словах. Даже если бы она пришла в этот замок из пещеры, все равно их судьба, решенная на небесах, осталась бы неизменной.
Большой дом означает большой праздник. В «Фонтанах» собрались не только родители Милоша и его младшая сестра София, приехавшая в гости из Варшавы, где ее муж был профессором университета, но и множество других родственников, а также друзья семейства вместе со своими детьми.
Кат вскоре поняла, что Кирмены – радушные хозяева. Помещение для гостей по размерам не уступало небольшому отелю. Две дюжины комнат, каждая отделанная в своей цветовой гамме, были обставлены антикварной мебелью, украшены парчовыми занавесками, коврами, картинами и гобеленами. В вазах ежедневно меняли цветы, которые выращивались в теплицах, расположенных позади замка.
«Фонтаны» считались одним из самых изысканных домов во всей Европе. Каждый вечер в огромную столовую подавали обед из множества блюд, которые готовили четыре повара. По углам стояли слуги в ливреях, готовые мгновенно оказать услугу. К рождественскому ужину на деревянном резном блюде внесли зажаренного кабана, а шампанское наливали из бутылей, по размеру не уступавших небольшим пушкам. Кат надеялась, что Милош откажется от такого образа жизни после того, как они поженятся. Ей гораздо больше нравились их интимные ужины при свечах и уют его пражской квартиры.
Все сразу же были очарованы ею. Поклонники, жаждавшие сидеть за столом рядом с ней, тайно меняли карточки. Томаш Кирмен, отец Милоша обращался с ней как с дочерью. Это был крепкий, энергичный мужчина атлетического вида, с румяным лицом помещика, наслаждающегося охотой и рюмкой коньяка у камина. Он не стал терять времени и сразу же высказал Милошу свое мнение о Кат.
– Женись на ней! Лучше тебе не найти!
Кат чувствовала себя превосходно. Праздники были такими веселыми! Постоянно устраивались игры, танцы, пение рождественских песен в одной из гостиных или катание в санях.
Только одно беспокоило и омрачало безоблачное счастье Катарины – мать Милоша, похоже, не одобряла выбор сына, хотя внешне была само радушие. Ирина Кирмен в самых пылких выражениях отзывалась о спектаклях с участием Кат, которые видела во время своих приездов в Прагу. В Рождество она поднесла Кат золотой браслет в подарок от господина Кирмена и от нее самой. Этот дар могло затмить только изысканное бриллиантовое колье, полученное от Милоша.
Но Кат чувствовала легкий холодок, пробегавший между ними. Вскоре после их прибытия в «Фонтаны» Милош привел Кат в одну из небольших гостиных и представил ее матери. В ожидании чая Милош извинился и под каким-то предлогом оставил их наедине, чтобы они познакомились получше.
Ирина Кирмен не отличалась привлекательностью: высокая, с прямой спиной, она казалась еще выше из-за прически.
Каждое утро горничная, исполнявшая также обязанности парикмахера, причесывала хозяйку, укладывая ее длинные каштановые волосы с красноватым отливом на макушке в замысловатое сооружение.
Светло-серые, серебристые глаза смотрели на мир с холодной неумолимостью. Тонкие губы слегка обозначала розовая помада. Даже когда она улыбнулась, приветствуя Кат, они лишь едва заметно изогнулись. Живой юмор, непринужденность и теплота, которые так нравились ей в Милоше, были, очевидно, унаследованы им от отца. От матери же ему достались железные нервы.
Прохладные оценивающие взгляды, которые бросала на нее Ирина Кирмен поверх фарфоровой чашки, дали Кат понять, что не о такой невесте мечтала она для своего сына, отпрыска столь знатного семейства.
– Вам всего двадцать три года, и вы так многого достигли, учитывая среду, из которой вышли! – заметила Ирина Кирмен, ставя чашку на блюдце.
Она говорила будто с восхищением, но Кат уловила скрытый подтекст: «Как же вам удалось продвинуться так быстро? Кто вам помогал?»
Однако Кат пришла к выводу, что мать Милоша достаточно умна и не решится выступать открыто против выбора сына, поскольку это только укрепило бы его решение.
Кроме того, Кат была уверена в своем возлюбленном. Каждую ночь Милош приходил к ней в комнату из своих апартаментов, расположенных в противоположном крыле дома. Они хихикали, как дети, над его ночными вылазками ради соблюдения приличий. С первого дня их знакомства, они предавались любви каждую ночь, если только Милош не был в отъезде. И вот теперь в его родном доме ему приходилось красться по коридорам, чтобы побыть с ней вместе.
Через два дня после Рождества Милош взял Кат на фабрику. Они поехали туда вместе с господином Кирменом, который регулярно посещал ее по утрам. Кат была удивлена, когда их поездка закончилась не в мрачном промышленном районе, а в близлежащей сельской местности. Там не оказалось никаких заводов с дымящими трубами, воздух не сотрясали гул и шум работающих машин. «Фабрика» представляла собой скопление невысоких прямоугольных зданий, построенных в готическом стиле из массивных каменных блоков, с рядами арочных окон. Если не считать больших двустворчатых дверей, по виду напоминавших амбарные, то каждое из этих строений имело вид небольшой деревенской церкви без колокольни. Припомнив возраст предприятия, Кат предположила, что эти здания, должно быть, используются лет триста. Тишину нарушали лишь голоса птиц и шепот ручья, протекавшего неподалеку.
